Деннис Лихэйн - Мистик-ривер Страница 45

Он видел ее, и только ее, видел постоянно. Но слез все-таки не было.

Они придут, шептал внутренний голос, просто ты в шоке.

Но шок начал проходить, возражал он внутреннему голосу, когда Тео затеял со мной идиотский разговор.

А если шок проходит, значит, скоро ты что-то почувствуешь.

Я уже чувствую.

Это печаль, говорил голос, это скорбь.

Нет, это не скорбь. И не печаль. Это ярость.

Ты и это почувствуешь. Но это пройдет.

Я не хочу, чтобы это проходило.

16

Я тоже рад тебя видеть

Дейв забирал Майкла из школы. Они шли домой, когда, повернув за угол, он вдруг увидел Шона Дивайна с еще одним парнем, стоявшим прислонившись к черному «седану», припаркованному возле дома Бойлов. Черный «седан» имел знаки администрации штата и огромное количество антенн на крыше, казалось, достаточное даже для связи с Венерой, и Дейв, еще издали едва кинув взгляд на спутника Шона, понял, что, как и Шон, это полицейский. У него был типичный для полицейского подбородок – чуть отвисший и выступающий. Он стоял в позе полицейского: расслабленно, слегка покачиваясь на пятках, но готовый в любую минуту ринуться вперед. И если все это не убеждало, то стрижка под горшок на голове сорокалетнего мужчины в сочетании с темными очками в золотой оправе сомнений не оставляли никаких.

Дейв стиснул руку Майкла, и в груди у него похолодело, словно кто-то, окунув в ледяную воду лезвие ножа, прижал его к легким Дейва. Он чуть было не остановился как вкопанный, ноги словно приросли к тротуару, но что-то внутри толкнуло его вперед, однако, как он надеялся, походка его в глазах посторонних не изменилась, шел он по-прежнему плавно, не спотыкаясь. Голова Шона повернулась в его сторону, взгляд его, вначале безмятежный и рассеянный, когда он узнал Дейва, изменился: зрачки сузились, нацелившись на него. Они оба одновременно улыбнулись – Дейв улыбнулся во весь рот, но и улыбка Шона была достаточно широкой, и Дейв даже удивился этому выражению искренней радости на лице Шона.

– Дейв Бойл! – воскликнул Шон, отделяясь от капота машины и протягивая ему руку. – Сколько же мы не виделись?

Дейв пожал его руку и несколько удивился вторично, когда Шон хлопнул его по плечу.

– Да, порядочно лет накапало, – сказал Дейв. – Годков шесть, наверное?

– Ага. Что-то вроде этого. Ты хорошо выглядишь, старина.

– Как поживаешь, Шон? – И Шон почувствовал, как его охватывает теплая волна радости, хотя умом он понимал, что лучше ему отсюда бежать без оглядки.

Но почему? Ведь их осталось так немного, друзей детства. И виной тому не только банальные причины, такие, как наркотики, тюремные сроки или полицейские преследования. Существуют и другие – переезды в пригороды, в другие манящие штаты, стремление быть как все: слиться с толпой игроков в гольф и шары, мелких предпринимателей с женами, выкрашенными в платиновый цвет, и широкоформатными телевизорами.

Нет, их и вправду осталось раз-два – и обчелся, и в груди Дейва шевельнулись гордость, и счастье, и застарелая печаль, когда, сжав руку Шона, он вспомнил, как Джимми спрыгнул вниз на рельсы метро, и вспомнил их совместные субботы и время, когда все еще было впереди.

– Прекрасно поживаю, – сказал Шон, и это прозвучало вполне искренне, хотя улыбка его показалась Дейву чуть кривоватой. – А это кто?

И Шон наклонился к Майклу.

– Это мой сын Майкл, – сказал Дейв.

– Привет, Майкл. Рад с тобой познакомиться.

– Привет.

– Я Шон, папин старый-старый приятель.

Дейв мог видеть, как голос Шона зажег в Майкле некий огонек. Голос Шона определенно обладал этим свойством – увлекать, как увлекают голоса ярмарочных зазывал и рекламных агентов, и, услышав его, Майкл оживился, видимо представив себе эту картину: папу и этого высокого, уверенного в себе незнакомца, когда они были детьми и играли на этих же улицах и мечтали о чем-то, подобном мечтам Майкла и его друзей.

– Очень приятно, – сказал Майкл.

– Взаимно, Майкл. – Шон пожал руку Майклу и, выпрямившись, встретил взгляд Дейва. – Красивый парнишка, Дейв. Как Селеста?

– Превосходно, превосходно. – Дейв силился вспомнить имя девушки, на которой женился Шон, но вспомнил только, что встречал ее в колледже. Лора? Эрин?

– Передавай ей привет от меня.

– Конечно. Ты все еще в полиции штата?

Дейв щурился, потому что солнце выглянуло из-за тучи и лучи его со всей силой ударили в черный лакированный бок правительственного «седана».

– Ага, – сказал Шон. – Вот, кстати, сержант Пауэрс, Дейв. Мой босс. Из Отдела убийств.

Дейв потряс руку сержанту Пауэрсу, чувствуя, как слово «убийство» неприятно повисло в воздухе.

– Как дела?

– Хорошо, мистер Бойл. А у вас?

– Все в норме.

– Дейв, – сказал Шон, – если у тебя найдется минутка, мы бы очень хотели быстренько задать тебе пару вопросов.

– Угу. Конечно. А в чем дело?

– Мы не могли бы войти в дом, мистер Бойл? – Сержант Пауэрс дернул подбородком в сторону входной двери квартиры Дейва.

– Конечно. – Дейв опять взял за руку Майкла. – Идите следом, ребята.

На лестнице возле квартиры Макалистера Шон сказал:

– Слыхал я, что квартирная рента даже здесь подскочила.

– Даже здесь, – подтвердил Дейв. – Хотят превратить нас в Стрелку. От антикварных магазинов уже продыху нет.

– В Стрелку, да, наверное, – с сухим смешком проговорил Шон. – Помнишь дом моего отца? Так его превратили в кондоминиум!

– Ну да? – удивился Дейв. – Такой красивый дом был.

– И все потому, что он продал его до того, как взлетели цены.

– Так, значит, теперь это кондоминиум, – сказал Дейв, и голос его гулким эхом прокатился по лестничной площадке. Он покачал головой. – Хлыщи, купившие его, небось за долю заплатили больше, чем получил твой старик за целый дом!

– Похоже, что так, – сказал Шон. – Ну а что поделаешь, правда?

– Не знаю, но должен же быть какой-то способ их остановить. Оттеснить их, вернуть назад, туда, откуда они родом. Вот пускай и убираются туда подобру-поздорову со своими сотовыми телефонами! Знаешь, что как-то раз сказал один мой приятель? Он сказал, что району этому не хватает хорошенькой волны преступлений, чтобы кончилось все это блядство! – Дейв засмеялся. – Вот тогда тут же и цены на недвижимость упадут, и квартирные ренты. Правда ведь?

– В Тюремном парке девушку убили, – сказал сержант Пауэрс. – Кажется, ваша мечта начинает сбываться.

– Ну, моя мечта – это слишком сильно сказано! – возразил Дейв.

– Согласен, – сказал сержант Пауэрс.

– Ты сказал плохое слово, папа, – заметил Майкл.

– Прости, Майк. Больше не буду. – И он через плечо подмигнул Шону, открывая дверь.

– Ваша жена дома, мистер Бойл? – осведомился сержант Пауэрс, когда они вошли.

– А? Нет. Ее нет дома. Слышишь, Майк, займись уроками не откладывая. Хорошо? Нам скоро ехать к дяде Джимми и тете Аннабет.

– Ну почему? Я хотел...

– Майк, – сказал Дейв, сверху вниз глядя на сына, – сейчас же отправляйся к себе наверх. Нам тут надо поговорить.

Майкл тут же понурился, приняв сиротливый вид, как это делают маленькие мальчики, когда взрослые их прогоняют, прежде чем начать серьезный разговор. Вжав голову в плечи, он направился к лестнице, волоча ноги так, словно к ним были привязаны холодные кирпичи. Глубоко вздохнув, совсем как мать, он стал подниматься по лестнице.

– Вот все они так, – сказал сержант Пауэрс, садясь на диван в гостиной.

– Вы это про что?

– Сутулятся, вжимают голову в плечи. Мой сынишка точно так же делал в этом возрасте, когда мы гнали его в постель.

– Да? – сказал Дейв, усаживаясь на козетку возле кофейного столика.

Минуту-другую они глядели друг на друга: Дейв глядел на Шона и сержанта Пауэрса, а они – на него, внимательно подняв брови, чего-то ожидая.

– Ты слышал о Кейти Маркус? – спросил Шон.

– Конечно, – сказал Дейв. – Я был у них сегодня утром, а Селеста еще там. Ужас, что творится. Кошмарное преступление.

– Истинная правда, – сказал сержант Пауэрс.

– Вы поймали того парня? – спросил Дейв. Он потер свой распухший правый кулак левой ладонью и лишь потом понял, что делает. Слегка нагнувшись, он сунул руки в карманы, пытаясь выглядеть непринужденно.

– Прилагаем все усилия. Поверьте, мистер Бойл.

– Как держится Джимми? – спросил Шон.

– Трудно сказать. – Дейв рад был возможности смотреть на Шона, а не на сержанта Пауэрса, что-то в выражении глаз последнего его тревожило. Не нравилось ему, как тот вглядывается, словно наперед зная, когда ты солжешь, зная наизусть каждое твое лживое слово с самого детства и до конца всей твоей проклятой жизни. – Ты ведь знаешь Джимми, – сказал Дейв.

– Не очень-то. А теперь уж совсем не знаю.

– Ну, он привык таить все внутри, – сказал Дейв. – Никогда не видно, что у него там в голове.

Шон кивнул.

– Мы потому и пришли к тебе, Дейв.