Клювы - Максим Ахмадович Кабир Страница 46

Предвестником апокалипсиса стал колли, забившийся под его крыльцо. Позже Лео совершил вылазку к автобану и видел опрокинутый тягач и полсотни брошенных легковушек. Он решил, что собака сбежала из машины, едущей на север или на юг. До роковой полночи оставалось несколько часов, и Лео был глух и слеп, как и миллиарды таких же Лео на планете, прикованной к своему палачу – к Луне.

– Ты чей, приятель? Ты не заблудился? Ты… Ах ты ж, сволочь!

Зловредный пес кинулся наутек, а Лео с прокушенным пальцем отправился в больницу… где его отказались принять. Медсестра с пепельным лицом сказала, что доктор занят. Зольц не поверил своим ушам и собрался скандалить. Но из глубины госпиталя донесся отчаянный крик, и медсестра бросилась на подмогу врачу, оставив Лео в приемной.

«Что-то не так», – думал он, шагая по улице, мимо пекарни Брилла, парикмахерской Бергманна и «шелловской» заправки. У магазина фермерских товаров припарковался микроавтобус с монахинями. Молодая кармелитка, согнувшись пополам, блевала на асфальт, а ее сестра по вере держала на изготовке спортивную флягу с водой. Лео смущенно потупился.

По какой-то причине монахини никуда не уехали. Они предпочли ночлег в скромной провинциальной гостинице и, как только пробила полночь, вышли из номеров, чтобы лить кровь. Кармелитки в белоснежных сорочках стали первыми лунатиками, которых Лео увидел: они пробежали под его окнами, догоняя подростка в футболке с эмблемой группы Bad Religion. Монахиням не нравился калифорнийский панк. Олеандр, растущий во дворе фрау Замель, скрыл детали расправы над мальчишкой, но его вопли Лео слышал, даже забившись в дальний угол спальни.

Полчаса назад Лео Зольц просеменил в тени олеандра, стараясь не смотреть на драную футболку с перечеркнутым крестом, на останки подростка, растянутые зверьем по округе. Он споткнулся о глиняного ежа, и садовая скульптура превратилась в черепки. Никто ее не склеит, как не склеят заново реальность Лео.

Покинуть убежище вынудил голод. Уилл Смит был тем еще обжорой. Накануне они поделили последнюю банку сардин и слопали последнюю пачку чипсов.

– Сиди здесь! – велел Лео, притворяя дверь, но не запирая ее на ключ, чтобы в случае чего быстро попасть в укрытие. Смит дотянулся лапой до ручки и догнал человека во дворе фрау Замель.

– Что ж ты за собака такая? – поинтересовался Лео.

В душе он был рад мохнатому товарищу. Почуяв визитеров, на заднем дворе загорелись лампы, расцветили сумерки в оранжевые тона. Лео замер, считая удары сердца. «Датчик движения», – сказал он Смиту телепатически. В доме никого не осталось. В июле фрау Замель перенесла инсульт, а за неделю до апокалипсиса была снова госпитализирована.

Уилл Смит караулил, пока Лео выбивал окно и забирался на подоконник. Казалось, звон осколков слышат лунатики всей Северной Рейн-Вестфалии. Сработай в доме сигнализация, Лео грохнулся бы в обморок. Но пожилая женщина доверяла соседям. «Рай для пенсионеров. Нулевой уровень преступности», – так характеризовали обычно их захолустье.

Теперь человек и собака сидели на кухне фрау Замель. Наружные лампы погасли, а включать свет Лео побоялся. Хватало слабенького фонарика в телефоне. Ощущая себя мародером, он доставал из ящиков консервы и пачки с крупой и набивал ими рюкзак. Старушка оказалась предсказуемо запасливой. Аптечка что надо.

Лео не бывал в гостях у фрау Замель, только здоровался с ней, встречая на улице или в лавке. Милая старушка, опрятная, как и ее кухня. От вида вышитых крестиком картин, увядших полевых цветов в вазе, чайного сервиза накатывала тоска. Он надеялся, что лунатик-санитар не убил фрау Замель в больнице. И фрау Замель не убила санитара.

Зольц протер спиртом лезвие перочинного ножа. Он предпочел не спешить с возвращением; показалось, на улице кто-то есть. Лунатик, привлеченный шумом. Или зверь, выглянувший из леса проверить, что там творится у двуногих. Когда человечество окончательно погрузится в сон, мир будет принадлежать куницам и барсукам, диким кабанам и косулям. Хорошо бы, чтобы и Уиллу Смиту в нем нашлось местечко.

Судной ночью Лео не сомкнул глаз. Сидел в шкафу, скроля новостную ленту и тщетно обзванивая друзей. Абоненты безмолвствовали, как и полиция, и скорая помощь. Интернет разъяснил правила игры. Спать нельзя – да он и не уснул бы при всем желании. На улице кричали люди. Недавно Зольц осилил фолиант, посвященный Великой французской революции. Воображал, что это мятежники в фригийских колпаках атакуют гвардейцев короля.

Лишь на рассвете он заставил себя подползти к окну. Трупов он не обнаружил, как и зомбиподобных толп. Да, лунатики патрулировали квартал, изображая соседский дозор, но их было всего трое: Ференс из добровольной пожарной дружины, директор краеведческого музея герр Бахмейер и незнакомая Лео женщина, голая, не считая гетр. Багровые разводы украшали ее отвислую грудь. Женщина несла секатор, Ференс – грабли, а гер Бахмейер…

Лео поморгал, но мираж не был миражом.

Герр Бахмейер щеголял с каменным топором эпохи неолита. Пес, тот самый, что куснул Лео, никуда не делся. Он поджал хвост и рычал на лунатиков.

Лео схватил со стола тяжелую статуэтку – приз за лучший просветительский блог. Он спустился на первый этаж и заглянул в щель для писем. «Дозор» ушел к бензоколонке.

«Я рискую ради пса, который меня покалечил!»

Зольц открыл дверь. Колли повернул к нему перепуганную морду.

– Сюда! – прошептал Лео одними губами.

Дозор плелся обратно. Шаркающие звуки стали громче.

Пес не заставил просить дважды. Он ринулся через тротуар и влетел в прихожую. Лео тут же заперся. Ничего не заметившие лунатики прошли вверх по дороге.

– Ну, привет, оболтус. Извиняться будем?

«Будем», – будто бы ответил пес. Лег на живот и высунул язык.

С той минуты они не расставались.

Когда пали Соединенные Штаты, Лео вырубил ноутбук. Достал с полки книгу об Авиньонском пленении пап и занялся тем, чем занимался всю сознательную жизнь: погрузился в чтение. А дочитав, набросал в Инстаграм отзыв о книге. Пусть его пост никто не оценит. Поедание слов, предложений, страниц, килобайтов было спасением от сумасшествия и самоубийства. И разговоры с собакой тоже.

На ошейнике был указан адрес – Цвайбрюккен, но не указывалась кличка. Лео назвал пса Уиллом Смитом в честь актера, который сражался с зомби в разоренном спецэффектами Нью-Йорке. У киношного Смита была овчарка. А у Лео был Смит – бордер-колли. Смиту везло, он мог спать. Лео задумывался: что снится его приятелю по несчастью? Прежние хозяева? Фрисби? Собачьи выставки?

Лео не спал восемьдесят часов, но чувствовал себя на удивление сносно. Если бы не два «но»: зрение и палец. Глаза пекло, точно их намазали перцем, на третий день он отказался от чтения: буквы резали сетчатку крошечными бритвами, соринками цеплялись к слизистой. А голоса чтецов убаюкивали.

Палец был меньшей из проблем. Собственно, Лео отдал бы его за возможность