Джон Гришем - Вердикт Страница 49

Большинство членов жюри заметило глупые ухмылки Кейбла и его компании. Заметили они и их летние костюмы, и легкомысленный вид, и оживленное перешептывание.

— Какого черта они так развеселились? — шепотом спросила, ни к кому не обращаясь, Лорин Дьюк, пока судья Харкин читал свои традиционные вопросы.

— Они хотят, чтобы мы считали, будто они все держат под своим контролем, — так же шепотом ответил Николас. — А вы просто смотрите на них без всякого выражения, и все.

Уэндел Pop встал и вызвал следующего свидетеля.

— Доктор Роджер Банч, — торжественно произнес он, внимательно наблюдая, произведет ли имя впечатление на жюри.

Но была пятница, и присяжные никак не прореагировали.

Банч приобрел широкую известность десять лет назад, когда, будучи Главным хирургом Соединенных Штатов, выступил беспощадным критиком табачной индустрии. За шесть лет пребывания на посту он инициировал бесконечные исследования, организовывал всеобщее наступление, произнес тысячу спичей против курения, написал три книги на эту тему и создал агентства для осуществления более строгого и постоянного контроля. Однако победы его были весьма скромны. Оставив службу, он продолжал свой крестовый поход в качестве талантливого публициста.

У него была масса соображений, и он спешил поделиться ими с присяжными. Вывод его был безоговорочным — сигареты вызывают рак легких. Каждая профессиональная медицинская организация, которая занималась этим вопросом, приходила к заключению, что курение вызывает рак легких. Единственно, кто имеет противоположное мнение, это сообщество производителей сигарет со своими наемными глашатаями — лоббирующими группами и тому подобными прихвостнями.

Сигареты вызывают привыкание. Спросите об этом у любого курильщика, пытавшегося бросить курить. “Табачные компании распространяют типичные газетные враки”, — сказал он с отвращением. Во время пребывания на посту Главного хирурга он санкционировал три независимых исследования, и все они привели к неоспоримому результату: пристрастие к курению — то же самое, что зависимость от наркотиков.

Табачные корпорации тратят миллиарды долларов, чтобы вводить народ в заблуждение. Они проводят исследования, которые якобы доказывают, что курение безвредно. Два миллиарда в год они направляют только на рекламу, а затем утверждают, что люди достаточно информированы, чтобы самим решать, курить им или нет. Это просто ложь. Люди, особенно подростки, подвергаются искушению. Курение представляется им забавой, изощренной, даже здоровой.

А компании продолжают тратить кучи денег на разного рода дурацкие исследования, которые доказывают все, что им угодно. Табачная промышленность как таковая несет ответственность за ложь и сокрытие истины. Но компании отказываются отвечать за свою продукцию. Они разворачивают бешеную рекламу, увеличивают производство, а когда кто-то из курильщиков умирает от рака легких, они заявляют, что ему было виднее — курить или не курить.

Банч провел исследования и доказал, что сигареты содержат остатки инсектицидов и пестицидов, волокна асбеста, неидентифицированный наркотик и всякий мусор. Чем затрачивать бешеные суммы на рекламу, пусть бы производители сигарет использовали их на то, чтобы должным образом очищать свою продукцию от ядовитых веществ, тогда бы и хлопот таких не имели.

Банч в свое время руководил программой, цель которой состояла в том, чтобы показать, как табачные компании исподволь, коварно соблазняют своей продукцией молодежь, бедных, как разнообразят свое производство: для мужчин — одно, для женщин — другое, разное — для разных слоев населения, и соответственно разнообразят рекламу своей продукции.

Поскольку Банч когда-то был Главным хирургом, ему разрешили высказываться по широкому кругу вопросов. Порой он не мог сдержать своей ненависти к табакопроизводителям, и когда она прорывалась наружу, его убедительность становилась сомнительной.

Тодд Рингволд был убежден, что встреча должна произойти в конторе Хоппи, на его “площадке”, где Джимми Хала Моука можно было бы застать врасплох. Хоппи согласился, что в этом есть свой резон, но совершенно не знал, как действовать в подобной ситуации. Ему повезло: он застал Моука дома. Тот подрезал кусты и как раз собирался в тот день в Билокси по делам. Моук сделал вид, что знает Хоппи, что-то слышал о нем. Хоппи сказал, что речь идет об очень важном деле, касающемся потенциально грандиозного плана развития в одном из районов округа Хэнкок. Они договорились встретиться в обеденное время в офисе Хоппи. Моук утверждал, что хорошо знает, где он находится.

Когда подошло время обеда, три почасовых помощника как назло болтались в конторе. Одна трепалась с приятелем по телефону. Другой листал каталог. Еще один явно ждал партии в безик. С большим трудом Хоппи отправил их на поиски недвижимости. Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел, как к нему приедет Моук.

Когда Джимми Хал, в джинсах и ковбойке, наконец появился, Хоппи встречал его один. Он нервно пожал ему руку, срывающимся голосом произнес приветствие и повел в дальний конец дома, где в его кабинете их ждали два деликатесных сандвича и чай со льдом. За едой они поболтали о местных политических событиях, о казино, о рыбалке. Впрочем, у Хоппи совсем не было аппетита. У него от страха свело живот и дрожали руки. После обеда он расчистил стол и разложил на нем художественный проект Стиллуотерской утопии. Рингволд несколько раньше доставил чертежи и эскизы, на которых отсутствовали какие бы то ни было опознавательные знаки фирмы, их изготовившей. В короткой десятиминутной речи Хоппи изложил план развития района и обнаружил, что немного успокоился. Он похвалил себя за то, что хорошо справился с этой частью задания.

Джимми Хал внимательно рассмотрел чертежи, потом потер подбородок и сказал:

— Тридцать миллионов долларов, да?

— Как минимум, — ответил Хоппи. У него неожиданно заурчало в животе.

— И кто это будет строить?

Хоппи отрепетировал ответ и выдал его с убедительностью полномочного представителя: он не может разглашать имен. Пока не может. Джимми Хал приветствовал конфиденциальность. Он задавал вопросы, все они касались денег и финансирования. Хоппи ответил на большинство из них.

— Районирование будет очень трудно провести, — нахмурившись, произнес Джимми Хал.

— Конечно.

— И плановая комиссия устроит битву.

— Мы этого ожидали.

— Разумеется, последнее слово за инспектором. Как вам известно, заключения комиссий по районированию и планированию носят рекомендательный характер. В конце концов, мы вшестером делаем то, что считаем нужным. — Он подмигнул, и Хоппи с готовностью засмеялся. В Миссисипи шесть инспекторов, управляющих округами, были верховной властью.

— Мой клиент разбирается в этом механизме. И он жаждет договориться с вами.

Джимми Хал убрал локоть со стола и откинулся на спинку стула. Он наморщил лоб, сдвинул брови, он почесывал подбородок, а его черные глазки-бусинки испускали лазерные лучи, которые, словно огнестрельные снаряды, впивались в грудь бедного Хоппи. Всеми десятью пальцами Хоппи вцепился в стол, чтобы унять дрожь.

Который уж раз Джимми Хал, прежде чем закинуть удочку, вот так же обдумывал, сколько содрать.

— Вы знаете, что в своем округе я контролирую все, — сказал он наконец, едва двигая губами.

— Я прекрасно отдаю себе в этом отчет, — как сумел холодно ответил Хоппи.

— Если я захочу, чтобы этот план был утвержден, все пройдет как по маслу. Если не захочу, можете считать, что план накрылся.

Хоппи лишь кивал.

Джимми Халу хотелось узнать, кто еще из местного начальства вовлечен в этот проект, кому что известно, насколько засекречен пока план.

— Кроме меня, больше никто, — ответил Хоппи.

— Ваш клиент занимается игорным бизнесом?

— Нет. Но они из Вегаса. Они знают, как делаются дела на местном уровне. И они заинтересованы в том, чтобы начать как можно скорее.

“Вегас” был здесь ключевым словом, и Джимми Хал заглотил наживку. Он обвел взглядом обшарпанный маленький кабинет, который был скудно, по-спартански обставлен и нес на себе печать определенной невинности: едва ли здесь делались крупные дела и вряд ли их можно было здесь ожидать. Моук предварительно позвонил двум своим друзьям из Билокси, и оба подтвердили, что мистер Дапри — простодушный человек, который на Рождество торгует в Ротари-клубе фруктовыми пирожными. У него большая семья, и до сих пор он успешно избегал каких бы то ни было сомнительных сделок. В большую коммерцию он вообще не лезет. Поэтому законно возникал вопрос: почему те, кто стоят за Стиллуотерским проектом, выбрали в компаньоны такое “домашнее” предприятие, как агентство Дапри?

Однако Моук решил не задавать этого вопроса. Вместо этого он сказал:

— Вы знаете, мой сын — прекрасный консультант по подобного рода проектам.