Блейк Крауч - Абандон. Брошенный город Страница 5

– Сказать по правде, своя теория у меня есть, но я ни с кем ею не делился и делать этого не планирую.

Скотт поднялся, снял висевший на дереве мешок с водой и залил костер.

Угли зашипели, клубы пара взметнулись вверх, и воздух тут же дохнул холодком.

– Извините, но завтра рано вставать, – обратился проводник к своим подопечным.

Все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по палаткам. Остались только Лоренс и Эбигейл. Потом, заметив, что никого уже нет, она тоже поднялась.

– Спокойной ночи.

Глядя на последний тлеющий уголек, Кендал поскреб седую бороду.

– Посиди со мной немного, – не поднимая головы, попросил он.

– Я бы посидела, правда, но устала и уже замерзла.

– Эбигейл…

– Что?

– Я только хотел…

– Знаю. Но прямо сейчас я не могу, понимаешь? Не готова.

Полянка, на которой расположился лагерь, находилась футах в пятидесяти от опушки. Фостер хотела было отойти по малой нужде, но перспектива садиться на корточки где-то там, в темноте, представлялась ей еще менее привлекательной, чем вариант с переполненным мочевым пузырем. Она забралась в свою одноместную палатку, заползла в холодный спальный мешок, свернулась калачиком, застегнула «молнию» и собрала в хвост длинные черные волосы. От них воняло древесным дымом. Даже короткой прогулки от костра до палатки хватило, чтобы у журналистки участился пульс, и теперь в висках у нее гулко стучало. Но потом сердце успокоилось, и наступила тишина. В Нью-Йорке, даже по уик-эндам, когда она лежала в постели в своей студии, в тишине обязательно присутствовали звуки – вой сирен, шум центрального отопления, гул холодильника… Здесь же тишина была полной, абсолютной, как вакуум. И от этого девушке было не по себе.

Поскольку ни дождя, ни снега в эту ночь не предвиделось, натягивать над палатками тент проводники не стали. Двускатный потолок в палатке был сетчатым. Высунувшись из спального мешка, журналистка отстегнула одну его секцию и изумленно ахнула. За открывшимся окном лежал четырехугольник ночи, подобной которой она еще ни разу не видела. Усеянное яркими, мерцающими звездами небо как будто тлело угольками космического костра. Эбигейл не помнила, когда в последний раз видела звезды, и даже не представляла, что их может быть так много.

Она уже засыпала, когда неподалеку по траве прошуршали шаги – ее отец брел в свою палатку. Почему он выбрал для себя такую вот жизнь? Да, для своего возраста он выглядел совсем даже не плохо, но был ли счастлив? Кого выбирал в друзья? С какими женщинами водился? Перед поездкой в Колорадо Фостер все же набрала в «Гугле» его имя, но нашла лишь короткую биографию на веб-сайте колледжа Форт-Льюис. В Интернете Лоренс явно ограничился скромным присутствием.

Усталость брала свое. Девушка согрелась в спальном мешке и даже уловила в тишине неясное бормотание реки.

Девять метеоров прочертили четырехугольник неба, прежде чем сон сморил ее окончательно. И, несмотря на все разговоры у костра о загадочной судьбе жителей Абандона, самой большой тайной для нее по-прежнему оставался человек, посапывавший в одиночестве в палатке, в двадцати футах от нее.

Глава 5

Эбигейл открыла глаза. За ночь пар от ее дыхания отложился на спальном мешке тонкой ледяной корочкой. В других палатках уже ворочались и шевелились, а еще дальше потрескивало что-то похожее на костер.

Она зашнуровала ботинки и выбралась наружу. Часы показывали 8:23, что означало 6:23 по местному времени. Лужайку вместе с палатками укрывал густой туман. В сторонке, неподалеку, паслись ламы. От свежего воздуха защекотало в горле.

После короткой прогулки к уже облюбованной ранее синей ели Фостер направилась к костру. Оказалось, что встал один только Джеррод. Он и протянул ей кружку горячего, с дымком, кофе.

– С чем будете? – поинтересовался мужчина.

– Предпочитаю черный.

Кофе был горячим и густым. Подойдя поближе к костру, Эбигейл с любопытством наблюдала за тем, как проводник устанавливает еще одну газовую плиту. Пока вода закипала, он разложил по пластиковым чашкам пакетики с овсянкой и добавил сушеные фрукты и шоколадную крошку.

– А где Скотт? – спросила журналистка.

– Помогает Эммету. Ночью, часа в три, парню стало нехорошо, открылась рвота. Может быть, это высотная болезнь. Скотт дает ему «Диамокс». Важно не допустить обезвоживания. Но ничего страшного, с Эмметом все будет в порядке. Эта штука прочищает быстро и хорошо.

– Я могу чем-то помочь?

Спайсер посмотрел на нее, и их взгляды на секунду встретились.

– Нет, я уже заканчиваю. Но все равно спасибо. – Проводник очистил два банана и начал нарезать их швейцарским армейским ножом. Наблюдая за ним, Эбигейл обратила внимание на свисающий с его шеи солдатский идентификационный жетон.

Лагерь свернули уже через час. Эммет был еще слаб, но чувствовал себя лучше. Его поклажу проводники распределили между собой. Чем выше, тем мельче и суше становились ели, и на некоторых из них совершенно не было ветвей с наветренной стороны.

Лес постепенно сменялся горной тундрой – кустарники, трава и камни, облепленные черными и желтыми лишайниками. Путники шли цепочкой, не растягиваясь. В авангарде – Скотт и ламы, замыкающим – Джеррод.

Граница распространения леса осталась позади, и теперь по обе стороны, справа и слева, высились крутые скалистые стены.

Держа курс на перевал, группа вышла на каменистое поле. Там не было ни травинки, ни былинки – только огромные разбитые валуны, сползшие сверху под собственным весом и наполняющие верхние ярусы круглой впадины странными, звякающими звуками. На некоторых камнях были видны заполненные водой выщербины. Из-под ног резво выскакивали и разбегались черные пауки.

Едва Эбигейл успела подумать, что эти громадины напоминают готические соборы с их башенками и дымоходами, как где-то вверху раздался грохот: один из валунов сдвинулся с места и устремился вниз, раскалываясь по пути на куски.

– Всем лечь! – крикнул Скотт. – Голову закрыть рюкзаком!

Вся компания припала к земле, с ужасом глядя на несущиеся сверху, подпрыгивающие и разваливающиеся камни.

Фостер зажмурилась.

– Нет, нет, нет! – успела прошептать она, прежде чем одна часть камней умчалась вниз, а другая разбилась о здоровенный, с автобус величиной, валун футах в пятнадцати от нее.

И снова наступила тишина. В воздухе запахло кордитом.

– Все целы? – крикнул Сойер.

Эбигейл подняла голову – рядом, закрыв глаза и стиснув зубы, дрожал всем телом Джеррод.

Ближе к перевалу валунное поле стало круче, и подниматься приходилось едва ли не на четвереньках, то и дело опираясь на руки. Тяжелый рюкзак, смещаясь, тянул то в одну, то в другую сторону. Поглядывая на лам, Эбигейл завидовала их ровному, уверенному шагу.

Дальше путь лежал по выступам.

– Не торопитесь! – крикнул Скотт. – Этот участок очень опасный. Ступайте осторожно. Если почувствуете, что начинаете паниковать, дайте знать. Мы поможем. Сосредоточьтесь на том, что над вами, и не смотрите туда, куда вам не надо. То есть вниз.

Ширина уступов варьировалась от четырех до шести футов. Делая шаг вперед, Эбигейл опиралась левой рукой о скалу и лишь затем переносила другую ногу. Получалось у нее медленно, и другие путешественники ушли далеко вперед.

На третьем подъеме журналистка допустила ошибку: глянула вниз. Ей и в голову не приходило, что они поднялись на такую высоту, и теперь от вида уходящего далеко вниз поля с валунами у нее моментально закружилась голова, а в животе словно взмахнули острыми как бритва крылышками сотни бабочек. Колени сделались ватными. Мир покачнулся, и Эбигейл повело к краю. Джеррод схватил ее за руку и потянул назад.

Она осела на землю.

– Эбигейл… – осторожно позвал ее Спайсер.

– Не могу дышать.

Проводник опустился рядом с ней на колени.

– Всё в порядке. Это обычная гипервентиляция. Закрой глаза и несколько раз глубоко вдохни.

Эбигейл последовала его совету, и головокружение действительно вскоре прошло. Она открыла глаза, и мир уже не качался из стороны в сторону.

– Ты меня спас.

Джеррод достал из рюкзака моток веревки.

– А это зачем?

– Дальше, до вершины, пойдем в связке. Встать можешь?

Она поднялась, и Джеррод, перехватив ее сзади веревкой, начал обматывать ее бедра и талию.

– Можно вопрос? – спросила Эбигейл.

– Конечно. – Спайсер затянул веревку у нее на поясе.

– Тебе сколько лет?

– Тридцать семь.

– Был в Ираке?

Джеррод остановился, не закончив узел, и повернул собеседницу лицом к себе.

– Вообще-то да. – В его голосе зазвучали настороженные нотки. – А как ты узнала?

Эбигейл бросила взгляд вниз – через заваленное валунами поле, к сверкающему вдалеке озеру, возле которого они останавливались накануне.

– Твой жетон подсказал.

– А, ну конечно…