Джейн Шемилт - Дочь Страница 5

Они спросили, было ли у нее хобби.

Может быть. Я не знала. Я целыми днями на работе, не могу знать все.

Констебль на мгновение вскинул брови и начал спрашивать о школе, затем о докторе, который ее наблюдал, о дантисте. Дантист? Да-да, понятно. Видя, как потемнело лицо Тэда, я поняла, что он тоже уловил смысл.

Они попросили назвать фамилии приятелей-одноклассников. Друзей. Была ли она в близких отношениях с кем-то из мальчиков?

У нее никого не было. Как это не было? А кто приходил в театр и сидел в заднем ряду? Парень с темными волосами, которого она считала сексуальным. Который ее увел. Может быть, в этот самый момент он делает ей больно, толкает на пол, стаскивает одежду, подминает под себя, зажимая ладонью рот.

Я прикусила губу, чтобы не закричать.

Они все обстоятельно записывали. Констебль Сью Даннинг дала мне бланк заявления о пропаже человека. Попросила заполнить. Сказала, что называть это похищением пока рано, поскольку нет свидетельств.

Я начала писать дрожащей рукой. А они продолжали говорить, задавать вопросы. Какой у нее рост? Примерно пять с лишним футов. Вес? Восемь стоунов. Да, она стройная. Нет, отсутствием аппетита не страдала, просто все время на ногах; а ела много.

Вчера я не настаивала, чтобы ты поела. Думала, поужинаешь со всеми там, куда вы пойдете после спектакля.

Во что она была одета перед уходом? Дочка спускалась вниз с полиэтиленовым пакетом в руке. Кажется, на ней был дождевик. А может быть, школьная куртка. Серая, с капюшоном. Погодите, я попробую вспомнить. А лучше схожу посмотрю в гардеробе и скажу точно.

Надеюсь, на тебе был дождевик, не хотелось бы, чтобы ты промокла под дождем.

После спектакля она, конечно, переоделась и… на ней были новые туфли. Черные, с ремешками, на высоких каблуках. Я их видела впервые.

Вы не думаете, что это подарок? Ну, такой трюк, чтобы завоевать доверие.

На руке у нее был браслет с брелоками. Возможно, это важно. А в том пакете были небольшие дырочки.

Откуда этот пакет? Не знаю. Может быть, из магазина «Теско»? Или супермаркета «Вейтроуз»?

Если соберешься бежать, сними туфли. А то подвернешь ногу.

Какие у вас с ней были отношения? Не ссорились? Прежде она когда-нибудь пропадала? Не было ли попыток суицида?

Вопросы жесткие, беспощадные сыпались и сыпались на меня. А я была совершенно измотана. Как они не понимают? Она играла в спектакле главную роль. Конечно, уставала, бывала раздражительной, иногда капризной, но это в порядке вещей.

Во время разговора с ними я настороженно прислушивалась. Ведь в любой момент могли прозвучать ее шаги. Она войдет как ни в чем не бывало с заранее подготовленными оправданиями, удивленная поднявшимся переполохом.

Стив Уэрэм встал.

– Прежде чем начать действовать, нам необходимо осмотреть дом.

Я удивилась. Он что, нам не верит?

– Зачем? – спросил Тэд.

– Видите ли, – произнес он мягко, – многих якобы пропавших детей обнаруживают прямо в доме. Они прячутся в разных местах, но чаще в гардеробах. Так что поиски надо начинать с осмотра дома.

Тэд повел их наверх. Они тщательно проверили все, особенно стенные шкафы и гардеробы. Спокойно, методично. Заглянули на чердак. К мальчикам тоже зашли, но не потревожили. Осмотрели садовый сарай и даже передвижные мусорные контейнеры. Я ждала на кухне у телефона. Вернувшись, они выглядели усталыми.

– Позже к вам зайдет сотрудник полиции, чтобы исключить вас из числа подозреваемых, – сказала Сью Даннинг, слегка смутившись. – Так у нас положено.

Ей не следовало смущаться. Я была согласна на все, лишь бы они поскорее начали действовать и нашли ее.

Тэд спросил, что они теперь намерены делать, и она показала ему список. Там значились посещение школы, театра, встреча с Никитой для снятия свидетельских показаний, изучение записей в Фейсбуке, проверка ее ноутбука, мобильников приятелей на предмет текстовых сообщений, беседы с учителями, обход клубов, пабов, ресторанов, авторемонтных мастерских, вокзалов, морских пристаней, аэропортов. Интерпол. И наконец, если она через сутки не вернется, придется привлечь средства массовой информации.

– Ну конечно, конечно, – проговорил Тэд, беря меня за руку.

– И последнее, – произнес Стив Уэрэм. – Нам нужна зубная щетка вашей дочери. На всякий случай.

В ее ванной комнате в желтом пластиковом стакане стояла розовая зубная щетка, показавшаяся мне на удивление детской. Сью Даннинг сунула щетку в небольшой полиэтиленовый пакет, и она теперь превратилась в предмет, содержащий ДНК пропавшего человека. На всякий случай.

– Спасибо за помощь. – Стив Уэрэм тяжело поднялся, прижимая руку к пояснице. Его лицо выглядело усталым. Я подумала, что, наверное, это нелегко – встречаться с родителями, у которых пропал ребенок, и на пару мгновений мне стало его жалко.

– Мы передадим всю информацию дневной смене, которая начнет работу в семь утра. И сообщим о происшествии в отдел уголовного розыска. Нам пока не известно, связано ли исчезновение вашей дочери с каким-то преступным умыслом, но таков порядок. – Он помолчал. – А к вам у нас настоятельная просьба: постарайтесь вспомнить события, связанные с вашей дочерью, за последние несколько недель, и особенно дней. Может быть, вы что-то не заметили, просмотрели. Все, что может показаться необычным в ее поведении, обязательно запишите и потом расскажете нам. Это может помочь. Ее ноутбук я на время забираю. – Он улыбнулся, и выражение его лица стало мягче. – Через пару часов к вам заедет Майкл Копи, детектив, занимающийся такого рода происшествиями в вашем районе.

Через пару часов. А что будет в следующие пять минут? И в следующие?

Но у них есть фотография. Это поможет.

Правда, на ней не видно, как ее волосы на солнце отливают золотом.

У нее есть маленькая родинка, под левой бровью.

Она чуть пахнет лимоном.

Она никогда не плачет.

Найдите ее.

Часть вторая

Глава 3

Дорсет, 2010

Год спустя

Небольшая утренняя суета в деревне постепенно стихает. Впереди скучный день, и на меня накатывает привычная тоска. Ее легче переносить, если не двигаться. В прошлом, посещая пациентов на дому, я иногда могла поставить диагноз, лишь взглянув на позу, в какой лежит больной. Например, при аппендиците, разрыве брюшной аорты, менингите возникает спазм гладкой мускулатуры. Человек застывает.

Я лежу неподвижно часами, особенно летом. Наблюдаю, как пляшут пылинки в лучах солнечного света, заглядывающих в окна дома по очереди. Мысли о том, как хорошо было бы умереть, конечно, меня посещают, но я их отбрасываю. Ведь тогда я не смогу увидеть ее, появившуюся в дверях. К тому же нельзя бросать мальчиков. И наконец, на кухне спит пес. Ее пес.

Как будто что-то почуяв, Берти вылезает из своей корзины, зевая и виляя хвостом. Следит за мной, когда я направляюсь к нему. Глажу теплую шею, пристегиваю поводок. В очередной раз отмечаю, что его густая шерсть с возрастом становится жесткой. Не забываю положить в карман блокнот и карандаш.

Задняя дверь кухни выходит в сад, за ним поле. Коттедж этот мне подарила мама незадолго до смерти. Теперь вот у меня есть место, где можно укрыться. Значит, мне повезло.

Везение. Счастливый случай. Это мой счастливый день, пожелай мне удачи. Такими выражениями мы обычно описываем случающиеся в нашей жизни повороты судьбы. Ворота, которые внезапно раскрываются перед нами, а иногда закрываются прямо перед носом. До самого последнего времени Наоми не нуждалась в удаче. Она считала, что родилась счастливой. И я тоже так считала. И вообще мне казалось, что в нашей семье все счастливы. Всего год назад я думала, что у нас есть все.

Трудно определить, с какого момента начались перемены. Я снова и снова в мыслях возвращаюсь назад, в разные моменты времени, пытаясь понять, когда именно изменилась моя судьба. На это повлияло множество факторов. Если бы я не решила стать врачом, если бы тогда, много лет назад, Тэд не помог мне нести книги из библиотеки, если бы в тот злополучный день я не торопилась на работу в свой врачебный кабинет. И вообще, если бы у меня было больше времени. Время было на исходе, но я тогда этого не знала.

Я поднимаюсь по дорожке на вершину скалы, останавливаясь в ожидании, пока Берти перелезет через серые валуны. Наверху порыв ветра бросает мне в лицо брызги, словно идет дождь. На губах соленая влага, больше напоминающая слезы, чем дождь.

Я вспоминаю тот день моей врачебной жизни, когда часы начали отсчитывать время, оставшееся до расставания с Наоми. День, когда я увидела Джейд, был подобен попавшему в глаза соусу чили.

Я сажусь на скамейку, устремляю взгляд в распростершиеся передо мной небо и море и, достав из кармана блокнот, начинаю рисовать игрушечного жирафа. Испещряю шкуру пятнами, делаю одно ухо косматым. Берти устраивается рядом, кладет голову на мои ступни, приготовившись к долгому ожиданию. Время от времени он поскуливает.