Робин Кук - Хромосома-6 Страница 5

Джек перехватил быстрый взгляд, брошенный Лори на Лу, но понять его не смог. И, хмыкнув, заметил:

– Сдается мне, здесь есть что-то, что меня не касается.

– Ничего подобного, – вмешался Лу. – Просто необычное совпадение. Карло Франкони, жертва, занял место уголовника-бузотера средней руки по имени Паули Керино. Место Керино освободилось после того, как его посадили в тюрьму, – главным образом благодаря настойчивости Лори и ее трудолюбию.

– И вашему тоже, – добавила Лори в тот момент, когда кабина, дрогнув, остановилась и двери лифта открылись.

– Да, но прежде всего – вашему, – произнес Лу.

Все трое вышли из лифта и направились к находившемуся в подвале моргу.

– Это у Керино дело было связано с той серией передозировок, о которой ты как-то говорила? – спросил Джек у Лори.

– Боюсь, что да, – ответила Лори. – Это был ужас какой-то. Тот случай нагнал на меня страху, и беда в том, что кое-кто из тех типов по-прежнему живы-здоровы, в том числе и Керино, даром что в тюрьме сидит.

– И вряд ли его скоро выпустят, – прибавил Лу.

– Во всяком случае, очень хочется в это верить, – сказала Лори. – Надеюсь по крайней мере, что работа с Франкони позволит мне хоть немного прийти в себя. А то до сих пор иногда по ночам кошмары мучают.

– Они ее в сосновый гроб законопатили, чтобы утащить отсюда, – поведал Лу. – И увезли на морговском катафалке.

– Бог мой! – воскликнул Джек, глядя на Лори. – Ты мне про это ничего не говорила.

– Старалась об этом не думать, – пояснила Лори. И тут же, не переводя дыхания, приказала: – Вы, двое, ждите здесь.

Она нырнула в конторку морга за списком холодильных камер, отведенных под покойников, поступивших прошлой ночью.

– Представить себе не могу, как бы я очутился в гробу, – сказал Джек. И содрогнулся. Больше всего он боялся высоты, но и замкнутого пространства страшился немногим меньше.

– Я тоже, – согласно кивнул Лу. – А она тогда оправилась на диво быстро. Всего около часа прошло после освобождения, а у нее хватило выдержки и соображения, чтобы спасти нас обоих. Особенно обидно то, что меня как раз и послали ее выручать.

– Ни фига! – воскликнул Джек и покачал головой. – Я-то до сей поры думал, что быть не может ничего ужаснее, чем то, что мне два душегуба устроили: прихватили наручниками к водопроводной трубе и заспорили, кому из них выпадет честь меня замочить.

Из конторки появилась Лори, размахивая листком бумаги.

– Камера сто одиннадцать, – сказала она. – И я была права: рентген тела не делали.

Лори понеслась вперед, как призовой рысак. Джеку и Лу приходилось поторапливаться, чтобы держаться с ней вровень. Она же, как пчела, выписывала петли, выискивая нужную камеру. Добравшись до места, прижала папку к боку левой рукой, а правой освободила защелку. Привычным движением плавно распахнула дверцу, выкатила лоток и тут же медленно подняла брови.

– Странно! – выговорила она.

Лоток был пуст, если не считать нескольких пятен крови и отвердевших выделений.

Задвинув лоток обратно, Лори закрыла дверцу. Еще раз проверила номер. Ошибки не было. Камера сто одиннадцать.

Вновь сверилась со списком, проверяя, не спутала ли номер. Снова открыла дверцу камеры и, прикрыв ладонью глаза от верхнего света, заглянула в жуткую темную глубину. Сомнений не было: останки Карло Франкони в камере отсутствовали.

– Что за черт! – бросила Лори и с маху хлопнула обитой резиной дверью.

Просто чтобы убедиться, что не произошло никакого глупого недоразумения, Лори стала открывать один за другим все соседние холодильники. Там, где оказывались тела, задерживалась, проверяя имена и номера поступления. Увы, вскоре стало очевидно: Карло Франкони среди них нет.

– Поверить себе не могу! – В голосе Лори звучала злая растерянность. – Чертово тело пропало!

Когда выяснилось, что сто одиннадцатая камера пуста, на лице Джека заиграла улыбка. Теперь же, глядя, как сердито насупилась Лори, он уже больше не мог сдерживаться. И захохотал от души. Увы, его смех еще больше уязвил Лори.

– Прости, – выговорил наконец Джек. – Моя интуиция подсказывала: дело обернется для тебя бюрократической головоломкой. Я ошибся. Оно обернется головоломкой для бюрократии.

Глава 2

4 марта 19997 г.

13.30

Кого, Экваториальная Гвинея

Отложив карандаш, Кевин Маршалл взглянул в окно. На душе у него было ненастно, за окном же, напротив, стояла вполне приятная погода, и впервые за долгие месяцы в свинцовой серости туч Кевин увидел голубые промоины неба. Наконец-то начался сухой сезон. Сухим он, конечно же, не был: просто в отличие от сезона дождей перестало лить как из ведра. Зато почуявшее силу солнце нагнетало температуру так, что казалось, будто попал в духовку. Сейчас вот столбик укрывшегося в тени термометра прыгнул к отметке сто пятнадцать градусов[7].

С утра Кевину не работалось, да и ночь он провел бессонную. Тревога, которую он ощутил перед началом хирургической операции, не проходила. Сказать правду, стало еще тревожнее, особенно после неожиданного звонка генерального директора «Генсис» Тейлора Кэбота. До этого Кевину всего раз довелось поговорить с боссом. Большинство сослуживцев по компании приравняли тот случай к разговору с Богом.

Беспокойства Кевину добавляла и увиденная им струйка дыма, возносившаяся к небесам с острова Франчески. В то утро он заметил ее сразу, как пришел в лабораторию. Насколько можно было судить, дым поднимался с того же места, что и днем раньше, с отвесной стороны известняковой гряды. То, что струйка дыма стала еще заметнее, Кевина не утешило.

Даже не пытаясь втянуться в работу, Кевин стащил с себя белый халат и накинул его на спинку кресла. Есть особо не хотелось, но он знал, что Эсмеральда, его экономка, приготовит обед, а потому понимал, что обязан явиться домой.

В глубокой задумчивости, едва ли не в забытьи, Кевин одолел три лестничных марша, спустившись вниз. Несколько проходивших мимо коллег приветствовали доктора, но тот их словно не видел. Слишком глубоко ушел в свои мысли. В последние двадцать четыре часа доктор Маршалл осознал: надо действовать. Загвоздка эта сама собой не пройдет, как он надеялся еще неделю назад, когда впервые заметил дымок.

К сожалению, Кевин понятия не имел, что надо делать. О себе знал: не герой. Более того, с годами привык считать себя в общем-то трусом. Всякие стычки он ненавидел и сторонился их. Мальчиком вообще избегал любого соперничества, кроме шахмат. И вырос, можно сказать, человеком одиноким, нелюдимым.

У стеклянной входной двери Кевин приостановился. Как всегда, по ту сторону площади, под арками старой ратуши он разглядел свору экватогвинейской солдатни. Те, по обыкновению, томились скукой, бесцельно убивая время. Одни, усевшись за остатки мебели из пальмового дерева, резались в карты, другие, опершись о стену здания, лениво переругивались гортанными голосами. Почти все курили. Сигареты входили в их жалованье. Одеты солдаты были в перепачканные землей камуфляжи под цвет джунглей, изношенные солдатские ботинки и красные береты. Все были вооружены автоматами, которые или болтались на плече, или лежали под рукой.

С тех самых пор, когда пять лет назад Кевин приехал в Кого, солдаты нагоняли на него страх. Камерон Макиверс, начальник службы безопасности, который знакомил Кевина с новыми местами, сообщил, что «Генсис» наняла для охраны приличную часть экватогвинейской армии. Позже Камерон понял, что так называемый найм армии в действительности был дополнительным откупом правительству – и лично министру обороны с министром местного управления.

Кевину эта солдатня казалась скорее шайкой неприкаянных подростков, чем охраной. Лица у них цветом походили на обгорелое черное дерево. Ничего не выражавшие глаза и выгнутые дугой брови придавали охранникам вид надменный, вполне сообразный с их скукой. Кевина всегда охватывало неприятное чувство, будто солдаты спят и видят, как бы заполучить повод пустить в ход оружие.

Толкнув дверь, Кевин вышел на площадь и пересек ее. В сторону солдат он не смотрел, но по опыту знал, что по крайней мере некоторые из них глядят ему вслед, отчего по коже доктора бегали мурашки. Кевин ни слова не знал на фанге, основном из местных наречий, а потому даже не догадывался, о чем говорили солдаты.

Выйдя с центральной площади, Кевин несколько успокоился и замедлил шаг. Сочетание жары и стопроцентной влажности действовало как беспрестанная парная баня. Любое движение вызывало обильный пот. Всего несколько минут – и Кевин почувствовал, как рубашка прилипла к мокрой спине.

Дом Кевина находился чуть дальше половины пути от клинико-лабораторного комплекса до берега лимана: всего в каких-то трех кварталах. Судя по всему, небольшой городок в свое время был прелестным. Дома, как правило, покрывали штукатуркой ярких цветов и венчали крышами из красной черепицы. Нынче цвета вылиняли до бледных пастельных тонов. Ставни крепились на петлях снаружи. Большинство зданий находились в ужасном запустении, за исключением обновленных. Улицы прокладывались по немыслимому плану, зато с годами их вымостили импортным гранитом, служившим балластом для парусных судов. Во времена испанского колониального владычества достаток городку приносили продукты сельского хозяйства, в особенности кофе и какао, и этого более чем хватало, чтобы недурно содержать население в несколько тысяч человек.