Жан-Марк Сувира - Фокусник Страница 5

Лекюийе прекращает носиться вокруг стола: мальчик убежал, не дождавшись его. Он надевает солнечные очки, вытирает глаза рукавом куртки и садится на стул, уперевшись локтями о стол и обхватив голову. В таком положении он пребывает несколько минут, не отваживаясь открыть глаза. И постепенно приходит успокоение, дыхание возвращается в норму, становится ровным.

Возникает странное ощущение: вроде хочется плакать, но из этого ничего не получается. Он открывает глаза и смотрит на выцветший бежевый ковер на стене, на висящие рядом картинки: мама вырезала их из крышек коробок с шоколадными конфетами, купленными на Рождество, и вставляла в рамочку.

Лекюийе выходит в коридор. Три двери. Налево — его комната, направо — спальня родителей, напротив — туалет и ванная. После некоторых колебаний он входит в спальню родителей. Щелкает выключателем — ничего. Ну конечно же, электричество отключено. Но несмотря на полумрак он замечает, что ничего здесь не изменилось. Кровать, платяной шкаф, две тумбочки. Стены голые. На одной из тумбочек, с маминой стороны — свадебная фотография. Лекюийе спокойно вынимает фото из рамки и разрывает его на мелкие кусочки. Потом идет к тумбочке отца, достает оттуда пакет со свечками и большую коробку спичек. Он зажигает четыре свечки. Обстановка создается явно ритуальная, но он не отдает себе в этом отчета. Лекюийе садится на корточки перед открытой тумбочкой и вынимает из нее стопочку порножурнальчиков. Он не забыл, что его отец был большим любителем данного жанра. Похоже, до конца жизни не переставал их пролистывать. Впрочем, он приобщал к этому увлекательному занятию и сына. Маленький человек торопливо их просматривает и бросает на пол: они его больше не интересуют. Потом он поднимается и оглядывает комнату.

Смотрит на постель — и его начинает тошнить. Он вспоминает тот день, среду: ему было восемь с половиной лет, он не пошел играть с друзьями. Мать отправилась по магазинам, а отец, оставшийся дома, окинув его странным взглядом, взял за затылок, оттащил в свою комнату и изнасиловал. Мальчик много раз вновь и вновь переживал это событие: отец сделал ему больно, бросил плашмя на постель, заломил руку. Но он не понимал причин произошедшего. Вернувшаяся вечером мать все сразу же поняла. Последовали крики и ругань. Но случившееся повторялось снова и снова. Мать молча приняла происходящее. Может быть, она боялась потерять мужа и относительную стабильность финансового положения, коим была ему обязана. Как бы там ни было, она ничего не сделала для того, чтобы этот кошмар прекратился. А он, Арно, покатился вниз. Запустил школу, говорил с большим трудом, его сажали под замок, и он снова становился жертвой насилия и жестокости. Школьные врачи всерьез не искали причин этой внезапной перемены, а о подобных вещах в семидесятых говорили мало.

Отец насиловал его на протяжении пяти лет кряду, но именно он, Лекюийе-младший, положил этому конец. В тот день Арно сидел за столом в гостиной. Отец встал и с явным намерением отвести его в свою комнату положил правую руку ему на затылок. Нащупав лежавшие на столе ножницы, он схватил их не раздумывая и изо всех сил воткнул в руку отца, пронзая ее. Пригвоздил его словно бабочку. Тот не издал ни единого крика. Ничего. Но с тех пор, видимо, понял, что сына нельзя больше трогать. Арно было тринадцать лет. Потом он несколько раз убегал из дому, куда его неизменно возвращали. Никто не догадывался о причинах такого поведения. Он сам о них не рассказывал. Его освободили от воинской службы по состоянию здоровья. По достижении совершеннолетия он учился там и сям, в разных школах, на каких-то курсах. Единственное, что ему удалось, — получить водительские права. В момент заключения под стражу он кое-как работал электриком, а из тюрьмы вышел, получив специальность водопроводчика.

Арно Лекюийе берет дюжину свечей и идет в свою комнату. Здесь тоже ничего не изменилось. Помещение больше похоже на детскую, чем на комнату юноши или молодого человека. Односпальная кровать, секретер, стул, платяной шкаф — все это было заказано по каталогу. Обои в цветочек, постеры с изображением животных. Лекюийе зажигает свечи и расставляет их по всей комнате. Садится на постель и вспоминает прошлое. Грусти он не испытывает — его переполняет одна лишь ненависть.

Привычным движением — он тысячу раз его совершал — Лекюийе сует руку под кровать и выдвигает оттуда волшебный ящик. Он так надеялся обнаружить его на месте. И не обманулся. Тут же нахлынули воспоминания. Ящик — подарок тети на день рождения, тогда ему исполнилось десять лет. С этой вещицей он пережил удивительные мгновения. Благодаря исключительной ловкости рук он достигал феноменальных результатов в карточных фокусах, заставлял исчезать монеты и шарики, выполнял всевозможные трюки, вызывающие у зрителей доверие к человеку, показывавшему их. Он открывает ящик, все на месте. Будет ли эта штука работать как прежде? А почему бы и нет?

Лекюийе берет свечу и идет на кухню, находит там большой разделочный нож, возвращается в комнату родителей и принимается медленно кромсать постель: втыкает нож, рвет, раздирает в клочки простыни, одеяла, матрас. Он уже выбился из сил, но останавливается, только когда гаснут свечи. Потом выходит из спальни, закрывает за собой дверь, зная, что больше никогда не вернется сюда, отправляется в свою комнату и разыскивает там припрятанную им когда-то коллекцию. Он находит ее в секретере, целую и невредимую, незаметную среди множества книг, никогда не открываемых Лекюийе. Поразмыслив, он приходит к заключению, что она, собственно, и не была толком спрятана. Большая тетрадь среди книг и таких же тетрадей.

Когда флики его арестовали и привезли домой, в наручниках, забрав у него, как водится, пояс и шнурки, он весьма сильно струхнул: а вдруг они найдут его коллекцию. Флики на скорую руку провели в его комнате обыск. На самом деле, они не знали, что искать. А в таких случаях ничего и не находится. Лекюийе стал мало-помалу приходить в себя, слушая беседу двух полицейских с его родителями:

— Ваш сын изнасиловал пожилую даму, там его и схватили.

Родители были поражены, ошеломлены и даже не попытались заговорить с ним, просто отвернулись… Впрочем, к тому моменту они и так уже не разговаривали друг с другом два или три года. Лекюийе точно не помнил, и ему это было абсолютно безразлично. В последний раз он видел их во время процесса. Точнее было бы сказать «заметил», а не «видел». Они сидели на скамейке для публики, слева от него. Чтобы увидеть их, ему достаточно было повернуть голову. Но он сидел с каменным лицом, прямо, с совершенно безучастным видом…

Итак, его коллекция. У фликов же не было какой-то конкретной цели. Этот тип изнасиловал старушку и остался на месте преступления. Легкое дело. Они заявились к нему домой просто так, следуя обычной рутине. Пробыли в доме всего несколько минут, больше искали глазами, чем руками. В итоге, как пишут в протоколах следствия, обыск оказался простой формальностью. До свидания, мадам и месье.

Лекюийе осторожно раскладывает на своей постели тетрадь, состоящую из восьми двусторонних листов, трогает ее, внимательно рассматривает и, охваченный трепетом, осторожно касается ее пальцами. Закрывает глаза — и снова видит события, приведшие к созданию этой коллекции. Арно впадает в своего рода транс, глаза закатываются от охватившего его духовного подъема. Он уже не сидит на своей постели, а находится в каком-то ином месте, совершенно не связанном с действительностью. Прежде чем закрыть свою коллекцию, он снова ее пролистывает. Шесть листов заполнены с двух сторон, а остальные две — только с одной, с той, что слева. Лекюийе страдает, глядя на эти незаполненные страницы. К тетради прилагается подборка вырезок газетных статей, содержащих информацию о нем. О нем. Полиция прозвала его Фокусником. С величайшими предосторожностями, боясь разорвать или отклеить сложенные втрое или вчетверо газетные листы, он разворачивает их и перечитывает несколько статей, стараясь не вспоминать о том, какой ужас внушало его имя жителям Парижа. Тем не менее он помнил, сколь могущественным ощущал себя в ту пору, подбодренный этими статьями: ведь их авторы смешивали фликов с грязью. Ему очень понравилось это прозвище — Фокусник. Оно ему льстило в отличие от клички Детоубийца, коей его наделили поначалу.

Немного успокоившись, он возвращает коллекцию на место и напоминает себе о том, что ее нужно завершить.

Арно Лекюийе, держа перед собой свечу, входит в ванную. Разумеется, воды тоже нет. Он открывает шкафчик с гигиеническими принадлежностями и заглядывает внутрь. На одной из полок стоит флакон с туалетной водой, купленный ко Дню отцов по меньшей мере двадцать лет назад. Он машинально встряхивает флакон: там еще осталось немного жидкости. Несколько капель сорвалось на воротник и плечи.