Дин Кунц - Отродье ночи (Шорохи) Страница 5

— Мистер Фрай, — наконец проговорила она.

— Привет, Хилари.

Когда они посетили его виноградник, голос Фрая показался ей приятным, теперь же он звучал грубо, с нотками угрозы. Она кашлянула.

— Что вы здесь делаете?

— Пришел увидеть тебя.

— Зачем?

— Захотел увидеть тебя еще раз.

— Зачем?

Зловещая улыбка не сходила с его губ. Так, наверное, скалится волк в последнем броске на зайца.

— Как вы вошли?

— Просто.

— Что?

— Очень просто.

— Замолчите! Мне страшно.

— Ты очень хороша.

Он шагнул к ней. Она знала, зачем он пришел. Но это ужасно! Почему богатый, преуспевающий человек пересекает страну и, охваченный страстным желанием, врывается в дом, рискуя при этом репутацией и пренебрегая личной свободой? Он сделал еще один шаг. Хилари попятилась.

Бесполезно — ловушка. Если он решился, то не остановится и перед убийством. На нем перчатки.

Не останется никаких следов. И никто не поверит, что преуспевающий и всеми уважаемый виноторговец из Санта-Хелены изнасиловал и убил женщину. Никто и не заподозрит его. Он подходил. Медленно. Неумолимо. Тяжелые шаги. Он наслаждался ужасом, отражавшимся в глазах жертвы.

Она шагнула за камин, в надежде схватить что-нибудь тяжелое. Но Фрай очень сильный, и прежде чем она успеет поднять кочергу, он набросится на нее. Фрай сжимал и разжимал кулаки, белыми пятнами обозначились костяшки пальцев.

Она отступала мимо стульев, кофейного столика, длинного дивана, пытаясь встать за него.

— Какие красивые волосы, — бормотал Фрай. Ей казалось, что она сошла с ума. Не может быть, что это тот же самый человек, с которым она познакомилась в Санта-Хелене. Сейчас на его широкое потное лицо легла печать безумия. Злобно горели льдинки голубоватых глаз.

Вдруг она увидела нож, ей стало жарко: сомнений нет, он убьет ее. Нож висел на правом бедре. Ножны были расстегнуты, ему достаточно приподнять полоску кожи и вытащить нож. Секунда — и нож в правой руке, еще секунда — и лезвие вонзится в мягкий живот, разрезая мясо и скользкие внутренние органы, и польется теплая кровь.

— Я хотел тебя еще с первой встречи, — сказал Фрай.

Казалось, время остановилось для нее. Словно она смотрела кино в замедленном виде. Секунды растягивались в минуты. Даже воздух сгустился и налег тяжелой массой на плечи.

Хилари замерла на месте. Нож. Холод сковал сердце, свело живот. Именно обычный кухонный нож до смерти пугает свою жертву. С ним связано представление о нежности плоти, о хрупкости жизни, в том числе и человеческой. Убийца тоже видит в ноже знак своей смерти. Пистолет, яд, веревка — все это используется часто и обычно на расстоянии. Убийца с ножом соприкасается с жертвой, слышит биение сердца и хлюпанье крови. Нужно быть особенно храбрым или безумным, чтобы не чувствовать отвращения, когда кровь заливает руки, держащие нож. Фрай положил руку ей на грудь и больно сдавил кожу под тонкой тканью платья.

Грубое прикосновение вывело Хилари из гипноза. Она сбросила его руку и забежала за кушетку.

Он весело рассмеялся, но глаза, налитые кровью, злобно блеснули. Он наслаждался слабым сопротивлением женщины.

— Убирайся! — закричала Хилари.

— Не хочу, — мягко ответил Фрай. — Я разорву это платье, обнажу это тело, положу его на кушетку, буду наслаждаться им.

На мгновение ужас смерти, сковавший Хилари, сменился ненавистью и яростью. Это не был благородный гнев женщины, на достоинство и честь которой посягнул мужчина; не было это и биологическим отвращением к насилию, это было нечто большее. Он явился незваным гостем и разрушил покой ее современной пещеры, Хилари была охвачена животной яростью, застилавшей ей взор. Она оскалилась, что-то, похожее на рычание, прохрипело в горле; животная ненависть заслонила все мысли.

Рядом с диваном стоял низкий, со стеклянной крышкой столик. На нем красовались две фарфоровые статуэтки. Хилари схватила одну из них и запустила ею во Фрая. Тот инстинктивно пригнулся. Фарфоровые осколки брызнули от стенки камина и усеяли ковер.

— Попробуй еще, — дразнил ее Фрай.

Хилари держала статуэтку и медлила. Рука, занесенная для броска, вдруг замерла. Ей удалось обмануть Фрая: тот резко присел. С криком радости Хилари запустила статуэтку наверняка. Бросок застал его врасплох: удар пришелся по голове. Тот покачнулся, но не упал. Боль исказила его лицо, и улыбка исчезла. Губы сжались в тонкую упрямую складку. Лицо налилось кровью. Ярость распалила Фрая: напряглись мускулы. Подавшись вперед, он приготовился для броска.

Хилари рассчитывала, что кушетка, разделявшая их, позволит протянуть время. Может быть, ей удастся вооружиться чем-нибудь более внушительным, чем фарфоровая статуэтка. Но вопреки ее надежде Фрай набросился на нее, как набрасывается разъяренный бык. Он схватил кушетку и отшвырнул ее в сторону, словно она весила несколько фунтов. Хилари отскочила, и тотчас же кушетка рухнула там, где Хилари только что стояла.

Фрай наверняка настиг бы Хилари, если бы не споткнулся об обломки. Хилари бросилась в фойе, к входной двери. Зная, что ей не успеть открыть замок (Фрай тяжело дышал за спиной), она стрелой помчалась по лестнице, перескакивая через несколько ступенек. Позади грохотали тяжелые шаги.

Она вспомнила: пистолет. В ящике. Если она успеет заскочить в комнату и запереться на ключ, это задержит его на несколько секунд. Этого времени хватит, чтобы достать пистолет.

Уже на площадке она, уверенная, что их разделяет несколько шагов, обернулась, и тотчас была схвачена за правое плечо.

Она закричала, но не попыталась освободиться. Напротив, Хилари резко развернулась и, неожиданно для самого Фрая, прижалась к нему. Стремительный удар коленкой пришелся прямо между ног. Фрая точно молнией поразило. В мгновение лицо из красного превратилось в белое, он разжал кулаки, закачался, поскользнулся на ступеньке и, взмахнув руками, повалился набок, хватаясь за перила.

Видно, он не имел дела с женщинами, умеющими за себя постоять. Он думал, что перед ним хорошенький, пушистенький безобидный кролик, робкая жертва, которую можно расплющить одним ударом. Но жертва показала когти и зубки и даже укусила его дважды.

Хилари надеялась, что Фрай загремит вниз по лестнице и свернет себе шею. Такой удар вывел бы любого из строя, по крайней мере, на несколько минут. Однако все случилось иначе. Едва Хилари довернулась бежать, Фрай оттолкнулся от перил и, моргая от боли, пошел на нее.

— Сука, — простонал он сквозь зубы.

— Нет! Нет! Стой!

Она представила себя одной из героинь в тех старых фильмах ужасов, снятых в «Хаммер Филмз». Она сражалась с вампиром, зомби, всякий раз оживавшим с помощью сверхъестественных сил.

— Сука!

Она пересекла темный холл и заскочила в спальню. В темноте не удавалось нащупать замок. Трясущейся рукой она включила свет и повернула ключ.

Она услышала в комнате странные устрашающие всхлипывания. Это были громкие, исполненные ужаса звуки. Хилари дико озиралась, пытаясь увидеть их источник. Но вдруг поняла, что слышит свое истеричное рыдание.

Ручка повернулась, Фрай всей тяжестью навалился на дверь. Замок не поддался. Но надолго ли сдержит его это препятствие. Она не успеет вызвать полицию.

Сердце бешено колотилось в груди, тело, как замороженное, не слушалось. Хилари пересекла комнату мимо кровати к ночному столику. В высоком зеркале отразилась совершенно незнакомая женщина с расширенными от ужаса глазами и мертвенно-бледной маской вместо лица.

Фрай бил в дверь, дерево трещало, но не поддавалось. Пистолет лежал среди пижам в верхнем ящике. Заряженный магазин находился рядом. Хилари схватила пистолет и дрожащими пальцами несколько раз пыталась затолкнуть магазин. Наконец ей это удалось. Удары в дверь не стихали. Замок был ненадежен. Таким замком закрывать комнату от непослушных детей, но не от Бруно Фрая. Полетели щепки, и дверь широко распахнулась.

Тяжело дыша, он появился в дверном проеме. Приподнятые плечи, сжатые кулаки. Этот человек жаждал крушить и рвать все, что ни попадется на пути. В глазах светилась похоть, его зловещая фигура отражалась в зеркале.

Хилари медленно подняла пистолет.

— Буду стрелять! Клянусь Богом, буду!

Фрай только сейчас увидел пистолет.

— Вон!

Он не двигался.

— Убирайся к черту!

Фрай медленно шагнул вперед. Перед ней стоял уже не самоуверенный, насмешливый, наглый насильник. В его поведении появилось нечто лунатическое. Глаза пылали как горячечные. Пот заливал лицо, бесшумно шевелились губы. Они изгибались, обнажая зубы, потом надувались, как у ребенка. Выражение лица постоянно менялось: кроткая улыбка, дикий оскал, самые невообразимые гримасы. Им двигала уже не примитивная страсть, как несколько минут назад, а что-то новое. Хилари решила, что это новое укроет его от пуль, сделает неуязвимым для свинца.