Нельсон Демилль - Лев (в сокращении) Страница 5

— Ангелы да вознесут тебя, — сказал он Мансуру.

Халил снял удавку и задвинул мертвеца под кровать.

Из чемодана он вынул «кольт» 45-го калибра, проверил магазин, вставил обойму и засунул пистолет за пояс. Потом открыл Коран и прочел над телом, упрятанным под кровать: «Где бы ты ни был, Бог дарует тебе воскресение». Потом прочел еще несколько своих любимых стихов, выключил все лампы и лег, одетый, на кровать. Асад Халил не спал. Как лев, он давал отдых телу, но все чувства его были настороже. Он вспомнил старую арабскую пословицу: «В день победы никто не устает».

В половине третьего ночи Халил вышел в холод и мрак, сел в машину и выехал с парковки. Дороги были пусты, и уже через десять минут он подъехал к аэропорту Санта-Барбары, к его северо-восточному сектору, отведенному для частных самолетов, чартерных компаний и грузовых перевозчиков. Через открытые ворота он въехал на длинную узкую парковку, которую отделяли от мест стоянок самолетов несколько низких строений. В этот час вокруг не было ни одного человека, ни одной машины. До сих пор его сведения были верными. Аль-Каида, конечно, не сделала его миссию легкой прогулкой, как полагали ее деятели, но сильно облегчила ее, надо признать. Асад Халил, Лев, сам убивает врагов ислама по всей Европе и Америке, но Аль-Каида предложила ему помощь в обмен на выполнение одного задания в Нью-Йорке. Ему не говорили какого, пока он не покончит с собственной миссией мести.

Большинство строений были темны, только на одном светилась вывеска «Воздушные грузоперевозки Альфа». Это и есть место работы мистера Чипа Уиггинса. У входа стоял темный «форд-эксплорер», как на фотографии, которую ему показали. Очевидно, в эту ночь мистер Уиггинс работал, как и должно быть по графику. Сегодня пятница, и в следующий раз мистера Уиггинса, который жил один, будут ждать на работе не раньше вечера воскресенья.

Халил поставил «форд-таурус» напротив «Воздушных грузоперевозок Альфа», рядом с машиной Уиггинса. Открыл багажник, достал холщовый чехол с ломиком и мясницкой пилой и повесил на плечо.

Быстрым шагом он пересек парковку, направляясь к пространству между строениями. Там возвышалась ограда с воротами, которые вели к месту стоянки самолетов. Халил открыл ворота карточкой, полученной от Мансура, и скользнул на охраняемую территорию.

Пространство между строениями освещено было слабо, он шел, прижимаясь к стене здания «Альфы», потом опустился на колени у мусорного контейнера и огляделся.

Неподалеку от задней стены «Альфы» стояли два небольших двухмоторных самолета с эмблемами на хвостах — как ему сказали, два из трех самолетов «Альфы». А третий — белая двухмоторная «сессна», пилотируемая мистером Уиггинсом, — обычно возвращается из рейса на аэродром в три-четыре часа утра. Халил посмотрел на часы. Было без двух минут три.

Халил осматривал аэропорт. Вдалеке — огни главного терминала; посадочные огни. В этот час самолеты не взлетали и не приземлялись, и огни маленького самолетика Халил увидел сразу, как только он начал снижаться над ближайшей взлетно-посадочной полосой.

Самолетик коснулся земли, и Халил увидел, как темноту прорезали лучи двух белых наземных прожекторов, осветившие рулежную дорожку, ведущую к месту на стоянке.

Он долго ждал этого момента. Теперь он вплотную подобрался к мистеру Уиггинсу, последнему из восьми пилотов, сбросивших бомбы на Эль-Азизию, где он жил и где погибла вся его семья.

Когда самолетик подкатил к нему, он открыл холщовый чехол и вынул тяжелый ломик. Через минуту самолет остановился, огни погасли, оба двигателя смолкли, и ночь опять стала тихой.

Халил наблюдал и прислушивался. Вот левая дверца самолета открылась, из нее вышел мужчина и стал спускаться по трапу. Света было мало, Халил не мог с уверенностью сказать, Уиггинс ли это, но самолет был тот самый и время прибытия тоже правильное.

Пилот нес в руках тормозные башмаки — вот он наклонился и установил первый под левое колесо.

Халил схватил холщовый чехол и кинулся вперед, за несколько секунд преодолев десять ярдов, отделявших его от самолета.

Пилот повернулся на звук. Халил тотчас узнал по фотографиям лицо Чипа Уиггинса.

Уиггинс с удивлением уставился на незнакомца.

— Кто…

Халил бросил холщовый чехол; в руках у него был ломик. Широко размахнувшись, он обрушил тяжелую стальную штуковину на левое плечо Уиггинса, ломая ему ключицу.

Уиггинс страшно закричал от боли и упал на землю. Халил опускал на него лом снова и снова. Крики Уиггинса утихли; Халил понял, что тот теряет сознание. Халил подхватил пилу и, взвалив на плечо полубесчувственного пилота, вскарабкался в самолет.

В грузовом отсеке с низким потолком было темно. Халил на четвереньках подполз к заднему люку и придал Уиггинсу сидячее положение, прислонив его спиной к стене, после чего вытащил мясницкую пилу. Уиггинс застонал и открыл глаза.

Халил сел на корточки перед ним и приблизил лицо к его лицу:

— Это я, мистер Уиггинс. Асад Халил, которого вы ждали три года. Однажды вы ушли от меня, но на этот раз я приготовил вам очень неприятную смерть.

Глава 2

Прыжки с парашютом. Я делал в жизни много глупостей, и трудно сказать, какая была глупее. Кроме одной. Самой-самой. Прыжков с парашютом.

Когда три года назад я женился на моей прекрасной Кейт, я не знал, что она прыгает с парашютом. Когда полгода назад она призналась в этом, я не расслышал, подумал, что она сказала что-то насчет панели — это я мог бы еще простить.

Но то, что она и меня заставила заниматься этим так называемым спортом, совершенно непростительно.

Итак, мы — мистер и миссис Джон Кори — в аэропорту Салливан, за пределами цивилизованного мира где-то на севере штата Нью-Йорк. Если вы любите природу, то горы Кэтскил очень красивы, особенно в теплое майское воскресенье. Что гораздо важнее в свете дальнейшего, день почти безветренный — прекрасный день для прыжков с парашютом.

Кейт, которой был очень к лицу ее серебристый костюм, сказала:

— Я так волнуюсь. Я в первый раз прыгаю с «Дугласа DC-7B». Великолепное дополнение к нашему портфолио.

— Великолепное, — сказал я.

— Это последний летающий «Дуглас DC-7B» в мире.

— Меня это не удивляет. — Я смотрел на огромный старый четырехмоторный аэроплан с пропеллерами, занявший почти весь бетонный пандус. Его, видимо, никогда не красили, если не считать оранжевой светящейся молнии, бегущей по всему фюзеляжу от носа до хвоста. Голый алюминий приобрел голубовато-серый цвет, как старый кофейник.

— Сколько лет этой штуке? — спросил я свою жену.

— Я думаю, еще больше, чем тебе. Это частица истории. Как ты. — Кейт на пятнадцать лет моложе меня, и, если женишься на женщине настолько себя моложе, разница в возрасте всплывает то и дело, вот как сейчас.

И в самом деле, я смутно помню, что видел такие аэропланы, когда ходил с родителями в Айдлуайлд — еще не в аэропорт имени Кеннеди — посмотреть на людей. Вслух предавшись воспоминаниям, я сказал:

— Президентом тогда был Эйзенхауэр.

— Кто-кто?

Три с половиной года назад, когда мы познакомились с Кейт, она не была столь саркастична; стало быть, это одна из нескольких скверных привычек, которые она переняла у меня.

Кейт, в девичестве Кэтрин Мэйфилд, родилась в одном далеком морозном штате Среднего Запада, ее отец был агентом ФБР. Работала Кейт, как я уже сказал, там же, где и я, — в ОГБТ: мы были партнерами как на работе, так и в жизни. Профессиональное же различие между нами в том, что она — агент ФБР, как и ее отец, а я — коп. Точнее, как я уже сказал, бывший коп, на три четверти профессионально непригодный. Каковая непригодность, по всем бумагам, наступила в результате трех метких пуль, полученных мною на Западной Сто второй улице почти четыре года назад.

Кейт рассматривала десятков шесть парашютистов, слонявшихся вокруг в своих идиотически ярких костюмах. Они вяло хлопали друг друга по плечам или проверяли друг у друга снаряжение. Я дотронулся до своего девятимиллиметрового «глока» в застегнутом на молнию кармане. По правилам нам не полагается оставлять оружие в мотеле и даже в багажнике машины. Если вы потеряете оружие или его у вас украдут, ваша карьера в опасности, поэтому и Кейт, и я были вооружены.

Пока Кейт изучала парашютистов, я засмотрелся на пилота, который стоял под крылом «Дугласа» и вглядывался в один из двигателей. Мне это не понравилось.

— И что это, черт побери, он там рассматривает? — заметил я.

Кейт посмотрела на меня.

— Джон, ты что, немного?..

— Не подвергай сомнению мою мужественность. — В сущности, именно так она заставила меня согласиться учиться прыгать с парашютом. — Отвернись.

Я подошел к пилоту, его коротко подстриженная бородка была того же цвета, что и алюминий его аэроплана. Вблизи он выглядел еще старше. Он отвел взгляд от двигателя и спросил: