Барбара Абель - Невинность палачей Страница 5

– Мадам Дэтти! Я не нахожу газет! Можете сказать, куда вы…

Мишель умолкает. Жермен спит в кресле, склонив голову набок, в уголке рта поблескивает тонкая струйка слюны. Домашняя помощница не спешит ее будить: спящая кобра, по крайней мере, хотя бы не плюется ядом. Порывшись в кухонных шкафчиках, она направляется в гостиную и осматривает по очереди стеллажи и коробку для хранения прессы, в которой обнаруживается несколько номеров журнала «People» с глянцевой бумагой; обшаривает внимательным взглядом холл и заканчивает спальней. Там она находит искомое: в платяном шкафу на верхней полке лежат три старые, пожелтевшие от времени газеты. Мишель берет их в руки. На английском, напечатаны в 1929 году, и давным-давно устарели… Но для протирки окон подойдут отлично.

Женщина возвращается в кухню. Отрывает у первой газеты титульный лист, сминает в комок и энергично натирает им стекло. Результат ее вполне устраивает. Дальше – зеркало в ванной, окна в спальне и гостиной. Через сорок пять минут не остается ни клочка от трех антикварных изданий, описывающих биржевой крах 1929 года. Этот раритет достался Жермен Дэтти от отца, бывшего банкира и финансового гения, помешанного на цифрах, биржевых операциях и колебаниях обменного курса. Ее единственное наследство, похищенное тайком от сестер из родительского дома, когда мать и отец умерли. После семейной ссоры, оставившей ее, тогда совсем еще юную, без помощи и финансовой поддержки, Жермен разорвала все связи с родными. Долгое время это спрятанное от всех сокровище представлялось ей реваншем над жизнью, своего рода военным трофеем, страховым полисом на приличную сумму. Она верила: придет день, и эти инкунабулы[6] помогут ей пнуть в нос поскупившуюся на счастье судьбу. Но «день» так и не настал, и газеты мирно покоились на полке. Три публикации, за которые любители антикварной прессы и увлеченные финансисты готовы (хотя теперь правильнее будет сказать «были готовы») заплатить небольшое состояние, – растерзаны, порваны на клочки, уничтожены. Превратились в кашу.

Мишель тихонько насвистывает себе под нос. День погожий, невыносимая старуха за час ни разу не открыла рта. Жизнь прекрасна! По крайней мере могло бы быть и хуже. Намного хуже.

Домашней помощнице остается провести с подопечной всего час. Нехотя она решается разбудить старую гарпию.

– Мадам Дэтти! Мы идем за покупками?

– Оставь меня в покое! – брюзгливо отзывается пожилая дама.

– Подумайте хорошенько, холодильник почти пустой. Вам ведь нужен хлеб, сыр, суп…

– Сходи в магазин сама.

– Об этом и речи быть не может! Ваша дочь распорядилась вывозить вас на прогулку. И потом, сегодня чудесная погода. Вам будет приятно подышать свежим воздухом.

– Мне будет приятно, если ты от меня отстанешь!

– Отстану, как только пересадим вас в инвалидное кресло!

Не дожидаясь новых возражений, Мишель подкатывает инвалидную коляску к креслу Жермен, после чего становится за спинкой, чтобы удобнее было крепко схватить старуху под мышки и переместить на новое седалище.

– Ох! Осторожнее можно? – тут же восклицает старая ведьма. – Надо же быть такой безрукой!

– Лучше бы помогли, вместо того чтобы ворчать, – просит Мишель, которая в этот момент уже приподняла ее и держит на вытянутых руках.

Обе женщины пыхтят от натуги, и чем больше упирается Жермен Дэтти, тем тяжелее приходится Мишель Бурдье. Тем не менее ей все-таки удается подвинуть старуху набок, и она небрежно опускает свою ношу в инвалидное кресло. Не обращая внимания на поток жалоб, она поочередно выполняет действия, предшествующие выходу на улицу: набрасывает пожилой даме кофту на плечи, кладет ей на колени сумочку и надевает туфли вместо тапочек.

Теперь они готовы.

Неудержимый поток ядовитых комментариев Жермен в конце концов иссякает. Вид у нее по-прежнему хмурый, но Мишель не обращает на это внимания. Старуха молчит – и слава богу…

– Вперед! – провозглашает она, направляя кресло к входной двери.

На улице Мишель поворачивает направо.

– Я думала, мы едем за покупками! – моментально возмущается Жермен.

– Так и есть, – соглашается Мишель.

Жермен Дэтти резко нажимает на тормозной рычаг, и коляска останавливается. Для Мишель это полная неожиданность, и она едва не ударяется со всей силы о спинку.

– В магазин Леклерка мы не пойдем! – сварливо заявляет старая ведьма. – Если хочешь оправдать жалованье, которое тебе платит моя дочь, избавь меня от толпы толстяков и невротиков!

– Хорошо, – улыбается помощница по дому. – Куда вы хотите пойти?

– Мини-маркет на улице де-Терм мне прекрасно подходит.

– Как пожелаете!

Леа Фронсак, 27 лет

Пальцы крепко сжимают чашку, чтобы не потерять ни единой жемчужины тепла… Леá допивает кофе. Ее взгляд блуждает по кухне, в голове – туман. Она еще не проснулась как следует, хотя час не ранний. Трудно проснуться, когда не осталось ни мечты, ни надежды. Жизнь не всегда милосердна, и когда груз сожалений становится особенно тяжким, молодая женщина находит прибежище только в состоянии бессознательности. Вот и сегодняшний день, едва начатый, не обещает ничего хорошего – она готова дать обе руки на отсечение. Те самые руки, которые держат сейчас чашку, ладошки прижаты к еще теплой эмали…

Леа бросает взгляд на настенные часы и решает, что пора встряхнуться. Заставить мотор завестись, чтобы было откуда черпать силы для дел, которые заполнят ее часы, минуты и секунды, – до самого вечера. Она с тревогой думает о том, что к трем пополудни Фред заедет за Эмилем и что если сегодняшнее утро ее не радует, предстоящая неделя будет еще хуже.

Первые движения всегда самые трудные. Леа Фронсак заставляет себя встать и, не выпуская чашку из рук, подходит к мойке и кладет ее туда. Потом выходит из кухни и направляется в ванную. Очередная попытка вернуть себе человеческое лицо… Ради Эмиля, чтобы он запомнил маму если не симпатичной, то хотя бы аккуратной. Красота – предмет дамского туалета, который она перестала носить полтора года назад.

Проходя по коридору, она заглядывает в спальню. Телевизор включен, на экране мелькают герои яркого мультика. Перед светящимся экраном – неподвижная фигурка Эмиля. Мальчик сидит на большой кровати и второй раз подряд смотрит «Книгу джунглей». Особенно в этом мультфильме ему нравится музыка. Леа Фронсак некоторое время любуется своим ненаглядным маленьким человечком. Ребенок сидит, чуть наклонившись вперед, к экрану. Она представляет себе его взгляд, словно бы загипнотизированный историей, которую показывает телевизор. При мысли, что скоро его заберут, молодая мать содрогается и проглатывает всхлип.

Неделя – это так долго…

С ноющим сердцем Леа Фронсак идет дальше, в ванную. Стоит долгие минуты под душем – пытается смыть слой депрессии, приставшей к коже, как грязь, энергично растирает исхудавшее тело, длинные и тощие руки и ноги, изможденное лицо. Все зря… Она включает обжигающе горячую воду, но ощущение грязи никуда не девается. Леа Фронсак быстро вытирается полотенцем – необходимое действие, с которым она старается покончить побыстрее, потом натягивает спортивный костюм, первым попавшийся под руку. Тот же самый, что и вчера. И позавчера. Отвернувшись от отражения в зеркале, не заботясь ни о прическе, ни о макияже, она выходит из ванной.

В спальне ребенок даже не шелохнулся. Леа решает воспользоваться моментом, чтобы собрать его вещи, – занятие жестокое, но необходимое, с которым хочется как можно скорее покончить. Кое-что из одежды, туалетные принадлежности. Не забыть любимую мягкую игрушку…

Молодая женщина замирает. Ни одного подгузника! Днем Эмиль чистенький, но на ночь ему их еще надевают, что неудивительно, ведь малышу всего три года. Леа прикусывает нижнюю губу и устало вздыхает. Она уже слышит обидные реплики Фреда, желчные упреки и едва завуалированные обвинения, словно она нарочно сделала так, что подгузники закончились, только бы усложнить ему жизнь. И если она не хочет, чтобы процедура передачи сына от одного родителя к другому, болезненная сама по себе, превратилась в кошмар, по дороге в парк нужно заглянуть в мини-маркет на улице де-Терм. Конечно, придется взять с собой в магазин и Эмиля, который, столкнувшись с бесчисленными соблазнами общества потребления, превращается в маленькое чудовище.

А что, если?..

Леа Фронсак выходит в коридор и неслышными шагами приближается к спальне. Заглядывает в комнату и видит, что сын сидит в той же позе и все его внимание сосредоточено на экране. За это время он едва ли пальчиком пошевелил…

Что, если сходить в мини-маркет сейчас? Хватит десяти минут, даже меньше. В это время там почти не бывает посетителей, и сам магазин – метрах в трехстах от дома. Если поспешить, сын даже не заметит ее отсутствия, настолько он увлечен мультиком, который будет идти еще добрых полчаса. И тогда она сможет провести оставшееся время с ним, насладиться каждой секундой!