Андрей Арсеньев - Исступлённая неделя Страница 5

Очередная попытка позвонить жене не принесла плодов, и тогда Олег решил просто полежать. Его организм находился в сильном напряжении, художник думал, что не сможет уснуть. Но он ошибся. Сон быстро накрыл мужчину.

День второй

1

Отвратительно дребезжащая трель дверного звонка вырвала Олега из царствия Морфея. Мужчина с трудом раскрыл глаза и уселся на кровати. На мгновение ему показалось, что звонка и не было вовсе, но раскатистая рулада вновь повторилась и мгновенно отозвалась болью где-то в затылке. Затем послышался стук в дверь, не то чтобы агрессивный, но очень настойчивый и продолжительный. Олег поплелся к двери.

– Кто там? – спросил художник, вглядываясь в глазок, но из-за мрака в подъезде разглядел только крупный силуэт.

– Ваш участковый, – послышался громкий мужской голос.

Олег открыл дверь. На пороге стоял высокий и тучный мужчина в полицейской форме с погонами капитана. Густые рыжие волосы напоминали вязаную шапочку, а такие же рыжие усы задорно торчали в разные стороны. Большой пузатый участковый напоминал клоуна с кустистыми золотыми бровями и в остроносых туфлях. Не хватало только красного носа.

– Набатов Олег Анатольевич? – спросил рыжий участковый, и Олег кивнул в знак согласия. – Меня зовут Васюткин Евгений Эдуардович. Я пройду?

И, не дожидаясь ответа, он прошел в прихожую, отстраняя Олега в сторону своим большим животом. Художник проводил участкового в комнату и принес из кухни табурет. Когда толстый капитан уселся на табуретку, Олегу показалось, что ножки не выдержат, но, жалобно скрипнув, они смогли пережить нелегкое испытание. Капитан положил большую кожаную папку для документов на журнальный столик, раскрыл ее, что-то пробубнил себе под рыжие усы и уставился на Олега.

– К сожалению, ночной рейд не дал результатов, – Евгений Эдуардович осмотрел квартиру, выглядела она довольно потрепанной. – Ваше заявление сегодня будет передано следователю. Он заведет дело, возможно, по сто пятой статье, – это убийство.

– Убийство? – ноги Олега сделались словно ватными, и он присел на диван. – Но как так? Вы же не нашли… ну, их тела…

– Не переживайте, следователи часто так поступают, когда дело касается пропажи ребенка, – участковый говорил с легкой одышкой. – Данная статья уголовного кодекса дает следствию максимальные возможности и полномочия.

«Не переживать? – в мыслях удивился Олег. – Да как же тут не переживать-то?»

– Но перед тем, как я передам все материалы следователю, – продолжал Евгений Эдуардович, – мне нужно побеседовать с вами, опросить соседей, сделать кое-какие выводы. Я могу увидеть ваши документы, вашей жены, дочки?

Олег сидел на диване, крепко сжав кулаки и стиснув зубы. Но он не замечал этого. Перед взором мелькали ужасные образы: изуродованные Катерина и Ксюша лежат в неестественных позах в темном подвале. Их тела затолкали под толстую, покрытую ветошью, трубу, мертвые глаза жены осуждающе глядят на Олега, а Ксюша словно вопрошает: «Папочка, почему ты не спас нас? Почему папочка?»

– Товарищ Набатов, – участковый слегка повысил голос, и Олег вздрогнул. – Могу я увидеть ваши документы? И на квартиру, по возможности, тоже.

Художник кивнул, взялся за папку, которая лежала на диване. Вынул странный договор, так и не вспомнив, когда же он его подписывал, протянул Евгению Эдуардовичу. Тот пристально принялся изучать документ. Участковый читал договор и периодически что-то записывал в свой рабочий блокнот.

Наконец, минут через пятнадцать вернул договор Олегу и попросил паспорт. Бегло пролистал бордовую книжицу и задал самый неприятный вопрос:

– А документы вашей жены и ребенка?

– Они пропали.

– Хорошо, – участковый пристально посмотрел Олегу в глаза. – В заявлении вы указали, что видели человека, возможно, нашего подозреваемого. Расскажите подробнее.

Евгений Эдуардович достал из нагрудного кармана кителя платок, вытер потный лоб и убрал обратно. Посмотрел на Олега и приготовился записывать.

– Я проснулся, а жены рядом нет, – начал растерянный художник. – Заглянул в детскую, но там тоже никого не было. Я испугался, понимаете? Стал звать их, кричать. Потом звонить, но телефон выключен.

Олег поднял взгляд на участкового, но тот не выражал никаких эмоций, просто смотрел на потерявшего семью мужчину и записывал то, что считал важным. А еще он громко дышал. Настолько громко, что Олега начинало это раздражать.

– Потом я пошел на кухню и увидел, что окно распахнуто, – продолжил Олег. – А когда я выглянул на улицу, то увидел человека. Я не смог разглядеть лица, он был в капюшоне. Я начал кричать, полез в окно, но похититель смог убежать от меня. И еще этот тип очень противно смеялся. Издевательски.

Евгений Эдуардович сделал очередную запись в блокнот.

– Хорошо, – участковый потер жирное лицо. – Я опрошу соседей, возможно, кто-нибудь подтвердит ваши слова.

Олег подскочил с дивана.

– Точно! Точно! Когда я вылезал в окно, то сверху слышал женский голос. Соседка возмущалась, что я кричу по ночам.

– Понял, проверим, – Евгений Эдуардович мгновение подумал и спросил: – Скажите, а какие у вас были отношения с женой и дочкой в последнее время?

– В смысле? – удивился Олег.

– Ну, может, вы поссорились, и супруга уехала с ребёнком к родителям или к подруге, – участковый всматривался в глаза художника. – Выключила телефон и таким способом решила вас проучить. Заставить нервничать…

– Да нет же! – вскрикнул Олег и принялся мелкими шажками расхаживать по комнате. Он начинал злиться. Злиться на этого рыжего толстого участкового, потому что, как казалось Олегу, тот бездействует, хотя мог уже пойти искать его родных, вместо дурацкого допроса. – Все у нас хорошо, никаких ссор.

– Я вас понял, Олег Анатольевич, успокойтесь, – сказал участковый с отчетливой долей иронии. – Я верю вам. А позволите еще раз взглянуть ваш паспорт?

Художник протянул документ.

– Вы, я так понимаю, по работе приехали в Петербург? – участковый взглянул на Олега из-под кустистых бровей, тот кивнул. – И надолго?

– Ну не знаю, минимум на год. Наверно.

– А вы в курсе, что по истечению девяноста дней вы должны обратиться за регистрацией по месту временного пребывания?

Олег не совсем понял, что имеет в виду участковый, но решил, что уместнее всего будет согласиться с ним. Так и поступил.

– Хорошо, – растянуто произнес Евгений Эдуардович и закрыл паспорт, но вернуть почему-то не решался, словно его что-то смущало. Он вновь вытер вспотевшие лоб и виски, а затем внимательно осмотрел комнату и коридор. – Скажите, вот вы сюда вчера вечером переехали, минимум на год, а ваши вещи где? Ну, там, сумки, коробки.

Художник вздрогнул. Он совсем не ожидал этого каверзного вопроса, а хотя следовало. Первая мысль, которая пришла в голову, – это сказать, как есть, что вещи тоже пропали, вместе с документами. Но Олег моментально отмел эту идею. Маловероятно, что он не услышал бы, как из квартиры выносят коробки, да и, вообще, слишком много вопросов бы посыпалось от рыжего участкового.

– Вещи должны привезти завтра, – Олег разнервничался, обманывая капитана. – Грузчики.

– Понял вас, – Евгений Эдуардович все же вернул паспорт и с нескрываемым усилием поднялся с табуретки. – Мне нужны фотографии жены и дочки. Подойдет и совместная, где хорошо видны лица.

– Да, фотография есть в машине. – Олег вспомнил, что не забирал бумажник из «Лады».

– Хорошо, – кивнул полицейский, и рыжая копна вздрогнула.

Блюститель закона тяжелыми шагами направился к двери.

«С таким весом и до инфаркта недалеко»: – подумал Олег, но тут же разогнал эти мысли, не стоит посвящать им время.

Олег и участковый вышли из квартиры.

Конец августа выдался солнечным и сухим, поэтому, оказавшись на улице в одной рубашке, Олег совсем не ощущал холода. Пройдя по асфальтированной дорожке, он подошел к машине и достал ключи, а Евгений Эдуардович остановился позади художника и тяжело дышал прямо над ухом, держа черную папку подмышкой. Художник открыл водительскую дверь и сел в кресло, участковый пристально наблюдал за ним, и мужчине это очень не нравилось, словно именно он, Олег, и есть главный подозреваемый.

«А, может, это именно так?»

Олег потянулся к бардачку и открыл крышку. Из бардачка вывалился бумажник водителя, а следом на коврике оказалась пачка пятитысячных купюр, перемотанная банковской лентой. Сердце подскочило и кровь бешено заколотилась где-то в горле. Олег впервые видел эти деньги и теперь мысли спутались так сильно, что он совсем ничего не понимал. Откуда взялись эти деньги? Как могла исчезнуть целая ванная комната? Где все их вещи и что это за человек в капюшоне? Но самое главное: где Катерина и Ксюша? И не на один вопрос нет ответа. Олег решил, что рыжему участковому не нужно знать о деньгах и, вообще, кажется, что полиция ничем не сможет помочь, ему самому придется приложить все возможные усилия, чтобы найти своих женщин. В надежде, что Евгений Эдуардович не заметил пачку денег, Олег быстро толкнул ее под пассажирское сидение и поднял бумажник. Раскрыл его и вынул фотографию.