Фредерик Форсайт - Абсолютная привилегия Страница 5

– Но ведь существуют и другие способы защиты от клеветы, – заметил судья.

– Да, сэр, конечно, – ответил Чедвик. – Но вы представитель закона и должны отдавать себе отчет в том, что в наше время лишь немногие могут себе позволить вступить в единоборство с могущественной газетой. Я пытался встретиться с редактором и с документами в руках доказать ему, что статья лжива, а его сотрудник, мягко говоря, заблуждается и уж никак не отличается добросовестностью. Мне наотрез отказали. Тогда я попросил о встрече с репортером – Гейлордом Брентом. Мне такой возможности в редакции не предоставили, и я отправился к нему домой.

– Чтобы дать ему кулаком в нос? – спросил судья. – Даже если вас ужасно оклеветали, это не метод – прибегать к насилию.

– Разумеется, сэр, ни в коем случае! – с жаром подхватил Чедвик. Я и не собирался прибегать к насилию. Я хотел только одного – спокойно обсудить сложившуюся ситуацию и представить факты, которые, так я думал, снимут все обвинения.

– А, – судья удовлетворенно кивнул. – Теперь мне ясен мотив. Вы явились домой к мистеру Бренту, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию?

– Именно, сэр, – подтвердил Чедвик.

Он, как и его обвинители, прекрасно понимал, что не может быть подвергнут перекрестному допросу, поскольку не приносил присяги и говорил, сидя на скамье подсудимых.

– Так вам это не удалось? – спросил судья.

– Я пытался, но безуспешно, – ответил Чедвик с сожалением в голосе. – Мистер Брент отнесся ко мне с тем же пренебрежением, с каким я столкнулся в редакции. Он знал, что я занимаю скромное положение в обществе. Он даже не пытался скрыть свое отношение ко мне: считаться со мной вовсе не обязательно. Бросить вызов всесильному «Курьеру» я все равно никогда не осмелюсь.

– И что произошло дальше?

– Внутри меня как что-то сломалось, – проговорил Чедвик. – Я понимаю, мой поступок непростителен. Не удержаться и ударить мистера Брента кулаком! Единственный раз в жизни я на секунду потерял контроль над собой.

С этими словами Чедвик опустился на скамью. Судья задумался, сосредоточенно глядя в зал.

«Ты, дружище, – размышлял он, – потерял над собой контроль, будто игрушечный «Конкорд» на резинке.» Невольно судья вспомнил случай из собственной практики, когда пресса обрушилась на него за вынесенный приговор. К счастью, он тогда оказался прав. Вслух он сказал:

– Случай весьма серьезный. Суд должен признать, что вами руководило чувство незаслуженной обиды. Суду ясно также, что в тот день вы отправились в Хэмпстед, имея намерение объясниться, а не прибегать к насилию. Тем не менее, вы ударили мистера Брента на пороге его собственного дома. Мы живем в цивилизованном обществе и как его члены не можем согласиться на то, чтобы каждый обиженный считал себя вправе давать оплеуху любому из ведущих журналистов страны. Налагается штраф в сумме ста фунтов с уплатой судебной пошлины в размере пятидесяти фунтов.

Пока Билл Чедвик выписывал чек, репортеры покинули зал и устремились к телефонным будкам и стоянке такси. Чедвик начал спускаться с лестницы, когда кто-то схватил его за рукав.

Чедвик обернулся и увидел перед собой бледное, перекошенное от злобы лицо Гейлорда Брента. Дрожа от ярости, он процедил сквозь зубы:

– С-скотина, думаешь, тебе удастся отвертеться от всего, что ты тут наплел?

– Думаю, удастся, – усмехнулся Чедвик. – Со скамьи подсудимых можно сказать все, что угодно. Это абсолютная привилегия.

– Но я вовсе не такой негодяй, каким меня здесь выставили, – заявил Брент. – Разве можно осрамить человека ни за что ни про что?

– Почему бы и нет? – с невинным видом спросил Чедвик. – Вы же именно так и сделали!