Ольга Гуцева - Зачем мне вечность без тебя Страница 5

Ника распахнула глаза. Вокруг сгустилась абсолютная темнота. Лишь в центре комнаты клубилась легкая серебристая дымка.

Ника радостно бросилась к ней, и девушку тут же поглотил туман, словно обволакивая ее. Ника засмеялась и…взмыла вверх. Ее быстро закружило в воздухе, а девушка только заливисто смеялась. Наконец, туман уплотнился, приобретая облик человека, и Ника оказалась в объятьях высокого темноволосого мужчины.

– Ну все, поставь меня! – попросила девушка.

Мужчина бережно опустил ее на пол и улыбнулся. В этот момент стало заметно, что в верхнем ряду зубов у него явно выделялись два длинных острых клыка.

– Как дела? – спросил он девушку.

– У меня болят скулы, – шутливо пожаловалась Ника.

– Вот как? – мужчина ласково провел по ее щеке тыльной стороной ладони. Бросилось в глаза, что каждый его палец заканчивался острым черным когтем.

– Да. Из-за тебя я слишком много улыбалась вчера!

– Производственная травма. – он бросил взгляд вглубь комнаты, – Я включу тебе свет.

– Я и так все вижу. – заявила Ника.

– И что находится возле твоей ноги?

Ника бросила взгляд вниз, но не увидела ничего, кроме темноты.

– Ничего. Дальше у стены стоит диван, а здесь ничего.

– Неужели?

– Я в этой квартире с рождения живу! Здесь никогда ничего не стояло.

Мужчина промолчал, он беззвучно переместился на другой конец комнаты и щелкнул выключателем.

– Вадим! – возмущенно воскликнула Ника, прикрывая глаза от света.

Затем она опять посмотрела вниз и увидела стоящий на полу стакан.

– Это не считается! – тут же объявила Ника. – Вот если бы ты шкаф незаметно сюда передвинул, а я не увидела – это да. А стакан… Он вообще прозрачный!

Вадим усмехнулся, потом спросил:

– Пойдем на улицу? Или хочешь остаться здесь?

– Нет, пойдем гулять!

– Тогда одевайся тепло.

Ника побежала в другую комнату одеваться. Затем она вышла в коридор, сняла куртку с вешалки и стала надевать ее перед зеркалом. Ника смотрела на свое отражение и вдруг увидела, как воротник ее куртки сам собой расправился.

Девушка засмеялась и обернулась:

– Так смешно! Как будто ты невидимка.

Вадим, который стоял за ее спиной, снова оправил на девушке куртку:

– Для зеркал, да.

Внезапно Ника с любопытством окинула его взглядом:

– Вадим, а как ты выглядишь?

– А разве ты меня не видишь?

– Я вижу, а ты сам? Если у тебя нет отражения!

– У меня есть портрет.

– А если он не похож?

– Тогда это не мой портрет.

– Ну откуда же ты узнаешь? Вот если. – Ника вдруг прыснула от смеха. – Если… Художник был поклонником Пикассо… И нарисовал тебя… кубиками!

Ника согнулась пополам от смеха и с трудом проговорила:

– Ой, извини…

– Я не понимаю, над чем ты смеешься. – честно ответил Вадим. – Но ты так красиво улыбаешься.

Ника смутилась и пояснила:

– Я имела в виду: а вдруг художник абстракционист или кубист? Ты же не знаешь, как именно выглядишь, как ты сравнишь? Похож портрет или нет?

– Мой портрет – он особенный. – объяснил Вадим. – Он – часть меня. Я могу видеть его глазами. Я слышу все, что происходит вокруг картины. Я могу появиться в том месте, где она находится.

– А твой портрет, где он сейчас?

Вадим замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Он в темном помещении. В нем нет окон, и пахнет сыростью. Я слышу стук капель о каменный пол. Да, вокруг один камень. Горная порода. Воздух затхлый. А где-то недалеко живут летучие мыши, я слышу шелест их крыльев.

– Ух ты! – восхитилась Ника. – И ты может там оказаться?

– Да. – кивнул Вадим. – Я никогда там не был, но на этот раз мне не нужно приглашение, чтобы войти. Ведь внутри мой портрет.

– Здорово.

Мужчина наклонился к Нике и коснулся губами ее щеки. У девушки порозовели щеки, она дотронулась до места поцелуя.

– Когда ты прикасаешься губами становиться холодно, и потом немножко тоже. – запинаясь, проговорила Ника.

– Коже холодно? – уточнил Вадим. – Для этого есть причина, но она не очень романтичная.

– Какая?

– Наркотик. В слюне вампиров содержится сильное обезболивающее средство. Чтобы у тех, кто делится с нами кровью, не возникло боли.

– А ты пьешь кровь прямо у людей?

– Я – нет. Только из пакета. – улыбнулся Вадим. – Донорскую, ее так пакуют специально.

– А у людей никогда не пил?

– Один раз человек поделился со мной кровью. Вот отсюда, из руки. – он показал на внутренний сгиб локтя.

– А другие вампиры нападают на людей?

– Нет. Никто ни на кого не нападает.

– Но другие вампиры все равно не похожи на тебя, да?

– Да. У них есть жажда. И, возможно, в этом они счастливее меня. Ну, пойдем?

Они медленно шли по улице. Счастливая Ника держала Вадима за руку и улыбалась. Вдруг мужчина спросил:

– А где ворон?

– Карлуша? Не знаю, улетел куда-то. Утром только был.

– Ясно. Надеюсь, он там задержится. – усмехнулся Вадим.

– Ты не любишь Карлушу?

– Я ничего против него не имею, но… Пусть перестанет меня воспитывать.

– Воспитывать? – засмеялась Ника. – Как? Летать тебя учит?

– Лучше бы учил летать. Я устал от его нравоучений.

– Разве Карлуша умеет разговаривать?

– Нет. Но я, увы, все равно его слышу.

– Почему?

– Он – моя тень, а я – его отражение.

Нике подумалось, что у вампиров нет ни первого, ни второго. Она решила перевести тему разговора:

– Скажи, а в замке, где ты раньше жил, были зеркала?

– Да, много зеркал. Венецианское, с резной рамой, покрытой хрустальными изображениями роз. Богемское позолоченное стекло. Зеркала эпохи Людовика 14, в деревянных рамах, украшенные жемчугом, фарфоровыми пластинками под цвет античной камеи и слоновой костью с золотым орнаментом… Много зеркал, но все они были скрыты за тяжелыми портьерами из черного бархата.

– Почему? – удивилась Ника.

– По разным причинам. Например, когда в комнату, где стоит зеркало, впервые заходит вампир, стекло лопается.

– Расскажи мне еще про свой замок! Наверное, там было много красивой мебели?

– Да, там была разная мебель, из разных эпох… Ларцы, вывезенные из царских гробниц Древнего Египта, чёрного дерева с инкрустацией из малахита, слоновой кости и бирюзы. Римские столы с мозаичными столешницами и скамьи из цветного мрамора и бронзы. Готические шкафы, похожие на замки, украшенные деревянными башенками и колоннами. Мебель эпохи Ренессанса, с орнаментом – гротеском: фантастические композиции, с вплетенными в растения фигурами животных, птиц, цветов. Трюмо с трехстворчатыми зеркалами, кресла без подлокотников со спинкой в виде половинки раковины. Стулья эпохи Людовика 14 с гнутой ножкой, обитые бархатом и гобеленовой тканью, с узором из гирлянд и цветов…

– Ух ты! Прямо как в музее! – восхитилась Ника. – Наверное, здорово было жить в таком замке, да?

Вадим медленно покачал головой:

– Не очень… Замок как будто находился вне времени. Все эти эпохи проплывали мимо, оставляя лишь крохотный след в его недрах, а он сам оставался таким же. Неизменный, непоколебимый, неподвластный течению лет…

– А в какой местности он находился? Красиво там было?

– Очень. Вокруг теснились дремучие леса, а сверху нависали вековые горы. И туман. Там всегда стояла пелена молочно-белого тумана, такая плотная, что через нее не пробивались лучи солнца. И я выходил из замка днем…

Вадим вдруг встрепенулся:

– Но это не слишком интересно. Расскажи ты что-нибудь про свой дом.

– Да что рассказывать? Вот на этой улице я живу всю жизнь… – Ника повела рукой кругом. – Там дома, здесь дорога. А, вот тут протекает река.

Девушка указала на небольшой покатый выезд со двора, который пересекал тротуар.

– Река? – переспросил Вадим, глядя на серый асфальт.

– Просто сейчас нет дождя. – пояснила Ника. – А как только начнется, здесь будет протекать огромная бурная река, устремляя свои воды прямо к океану…

– Она явно начала их устремлять не с того места. – заметил Вадим. – Отсюда далековато до океана…

– Да, но укладчики асфальта об этом не подумали. А вот наша местная флора. Это каштан. Каждую осень он приносит свои плоды. Зеленые и колючие, с орешком внутри. Они не съедобные, я пробовала. А вон там черноплодная рябина, ее мы в детстве ели, и у нас зубы становились черными. Здесь еще вишня и яблоня. Они скоро зацветут, и будет очень красиво… А потом сирень, но это дальше по улице. А за нашим домом растут настоящие белые розы! Я однажды нарвала их для мамы, но только головки, а дальше были шипы, а я голыми руками…

Они медленно обогнули дом и вышли на задний двор.

– А здесь был камень голубого цвета, крашенный, наверное. У мамы в шкатулке есть бусы из бирюзы, я думала, что они из этого камня. Прикидывала, как из этого камня вырезать круглые бусинки. А вон там, за гаражом, из земли торчала железка, и я на ней немножко качалась. Я таким путем в школу ходила, мимо этого дома. Зимой совсем темно, а здесь нет фонарей, но все окошки горят. Я шла и разглядывала, какие у кого люстры.