Кейт Лондон - Флэшбэк Страница 5

— Я еще никого в жизни не растирала в порошок, Кайл Скэнлон, ты будешь первым.

Рядом рыкнул мотор мусоровоза, из кабины высунулась голова Томми Джеймса, его лицо скрывала тень от козырька бейсболки.

— Подвезти?

— Нет, спасибо. Я просто гуляю.

Томми всегда отличался любезностью и, верно, сейчас всей душой рвался домой, к жене и двум дочерям. Он женился сразу после школы, и теперь ему было столько же, сколько и Рейчел, — тридцать три года.

Большинство школьных друзей Рейчел имели семью и детей. Но она насмотрелась на то, как трудно жилось матери, поэтому замужество и дети не входили в ее планы. Рейчел хотела получить хорошее образование, высокооплачиваемую, перспективную работу, а вместе с этим и независимость. Сейчас у директора по персоналу крупной страховой компании все это было.

Но она потеряла связь с сестрой, которая в ней нуждалась… Мэлори, меня не было с тобой рядом, а я должна была быть…

Мусоровоз, урча, тащился рядом.

— Слов нет, как жаль Мэлори. В последнее время у нее было много трудностей. Я имею в виду — в личной жизни. Несмотря ни на что, Мэлори старалась помочь детям, оставленным без присмотра. Чтобы они не болтались на улице, каждую субботу по утрам она устраивала для них классы по обучению игре в пул, привлекала к участию в турнирах.

«Мэлори хотела сделать что-нибудь для детей с судьбой, похожей на ее собственную, для брошенных, никому не нужных детей», — со щемящей болью в сердце подумала Рейчел.

— Все в порядке, Томми… Мне нужно пройтись. Я знаю, ты спешишь домой, к семье.

Томми внимательно посмотрел на нее, переключил скорость, и мотор заурчал громче.

— Если тебе или твоей семье что-нибудь понадобится, Салли Мей просила звонить. Ей нравилось приходить в «Девять шаров» в часы «только для женщин»… ну, знаешь, отдохнуть от детей, домашних забот. Передай наши соболезнования Трине и Джаде, ладно?

Погромыхивая, мусоровоз скрылся в сумерках, Рейчел ускорила шаг, ее лицо было мокрым от тумана и слез. Мимо проехала машина, буравя непрозрачный воздух светом фар, за закрытыми стеклами громко бубнил рэп. Затем появился фермерский пикап, сильно просевший сзади, похоже под завязку нагруженный кормом, по звуку было слышно, что он нуждался в новом глушителе. Рейчел ослепили фары встречного джипа, который пронесся на большой скорости, обрызгав ее грязью.

К десяти часам вечера Рейчел была грязной, замерзшей, в рваных брюках и в промокших туфлях — вот такой она собиралась вершить расправу над Кайлом. «Он должен был попытаться удержать Мэлори».

Уставшая, но не утратившая боевого духа Рейчел остановилась перед вывеской «Скэнлон-авто: ремонт классических моделей». Эту огромную вывеску Кайл прикрепил к старой автомастерской сразу же, как только стал ее полноправным владельцем, выкупив у бывшего хозяина, который решил уйти на покой. Некогда здесь располагался товарный склад, а сейчас здание окружал высокий деревянный забор серого цвета. Большие металлические ворота были закрыты, на них висела табличка «Осторожно, злая собака». Длинная тяжелая цепь и висячий замок лишали надежды легко проникнуть внутрь.

Сквозь туман и металлическую решетку ворот Рейчел сумела рассмотреть во дворе большой «хаммер», за ним фонари, освещавшие мастерскую, и в самой глубине двора дом Кайла Скэнлона. Ветер принес громкие звуки песни в стиле кантри.

— И это в день похорон Мэлори. Где же твоя человечность, Скэнлон?

Рейчел несколько раз нажала кнопку звонка, но дверь мастерской оставалась закрытой, никто и не думал ее открывать. Она беглым взглядом окинула шестифутовый забор, нашла место, куда поставить ногу, и начала взбираться. Карман кожаной куртки зацепился за острый край и порвался. Глянув на порванный карман, Рейчел пробормотала:

— Это тебе дорого будет стоить, Скэнлон. За куртку я целое состояние заплатила… Я надела ее в свой первый рабочий день в Нью-Йорке. Я залатаю ее кожей с твоей задницы.

Глубокое горе терзало ее душу, эмоциональное состояние было нестабильным, постоянной оставалась лишь ненависть к Кайлу. Обычно спокойная и сдержанная, всегда следовавшая четко составленному плану действий, Рейчел не понимала, как жажда мести могла столь прочно овладеть ею и вести к цели напролом.

— Все ее несчастья, Скэнлон, начались с тебя. Ты показал Мэлори, что такое секс, и поэтому ты должен был помочь ей.

Добравшись до верха, она бросила взгляд вниз — приличная высота. Во дворе мастерской, у самого забора, стояли старые мусорные баки, рядом кучей лежали наполненные мусором пакеты. Темно-коричневый «хаммер» был развернут к воротам передом, перекрывая въезд во двор. Его плоская крыша казалась удобным местом для приземления.

— Как-то глупо я поступаю, наверное, следовало бы подождать… Нет, ждать я не могу. Во-первых, Мэлори заслуживала большего; во-вторых, рейс у меня рано утром, и если я не сделаю этого сейчас… Скэнлон, ты запомнишь эту трепку на всю жизнь.

Дойдя до предела отчаяния, Мэлори попросила помощи у кого — у Кайла Скэнлона, не у нее, и это занозой впивалось в сердце… «Я люблю тебя, Кайл… Спасибо».

— Спасибо за что? За то, что сломал ей жизнь? Он должен был остановить ее. Должен был прийти к нам, в конце концов, сообщить мне о том, что Мэлори в таком ужасном положении.

Но Мэлори выбрала не свою сестру, а Кайла…

Рейчел прыгнула и, приземляясь, подвернула ногу. Она скатилась с крыши «хаммера» на мусорный бак, а с него на мешки, которые полопались под ней.

Рейчел тут же перевернулась и села, схватившись за горящую болью лодыжку. Выругавшись, она отбросила прилипшую к ноге скомканную салфетку и в этот момент почувствовала, как чей-то теплый, шершавый язык лизнул ее лицо. Горячее дыхание и приглушенное рычание напомнили ей ту ужасную ночь…

Вжавшись в мешки с мусором, она зажмурилась и вскрикнула от ужаса. Забыв о поврежденной лодыжке, Рейчел замахала руками и ногами, вслепую отбиваясь от рук, которые держали ее и причиняли боль; сердце бешено колотилось. Она ударила в пакет — на нее никто не нападал. Усилием воли Рейчел заставила себя подавить панику и открыть глаза: никого, только холодные капли дождя на лице и гора мусорных мешков вокруг.

Стоявший неподалеку внушительных размеров боксер громко залаял, и она вспомнила о табличке, предупреждавшей о злой собаке. Рейчел, глядя неподвижно на собаку, протянула руку к консервной банке. «Ты меня не остановишь», — пульсировало в ее голове.

— Фу! — строго приказал собаке мужской голос. — Сильно пострадала?

Только у одного человека был такой властный голос. Он приковывал внимание и заставлял ждать, когда будет сказано следующее слово, потому что голос принадлежал тому, кто говорил только в случае крайней необходимости. Низкий, будто ленивый, голос свидетельствовал о том, что мужчина не привык болтать без толку, он знал цену словам.

Рейчел приподнялась, потирая травмированную ногу.

— Убирайся к черту, Скэнлон! Мало ты еще натворил?

В полумраке глаза Кайла Скэнлона имели цвет холодного серебра, он смотрел прямо на нее. Ветер откидывал со лба темно-каштановые волосы, открывая мужественное лицо с широкими, резко очерченными скулами.

— Еще мало. Что-нибудь повредила себе? — спросил Кайл все тем же спокойным тоном, от которого у нее мурашки побежали по телу — так было с их самой первой встречи.

— Даже если бы и повредила, тебе об этом не доложила бы, — огрызнулась Рейчел.

Обнаженный по пояс, Кайл, поблескивая в полумраке влажными от измороси плечами, являл собой образец первобытной суровой мужской силы. Все эти годы во время их редких встреч он держался с оскорбляющим спокойствием, его вызывающая усмешка и вскользь брошенные замечания неизменно приводили Рейчел в ярость.

Кайл с шумом втянул в себя воздух, в который раз за этот день они встретились взглядами, и что-то необъяснимое, какая-то искра пробежала между ними. Стоя на ветру, под слабо моросящим дождем, Рейчел чувствовала опасное волнение, когда ее глаза невольно скользили по его широким, мускулистым плечам.

Она уловила легкий запах мыла и виски.

— В следующий раз, когда надумаешь зайти в гости, позвони. Может быть, я тебя впущу, а может, и нет. Сегодня, Рейчел, ты сделала глупость, хотя я всегда считал тебя благоразумной.

Кайл подошел к «хаммеру», любовно провел по краю крыши рукой. Выругавшись, он сердито взглянул на Рейчел и сказал:

— Ты мне крышу помяла.

Услышав обвинение, Рейчел заверещала, как легкомысленная скандальная бабенка:

— Крышу помяла? Тебе голову мало оторвать, ничтожество! Я звонила, но ворота никто не открыл. А твой чертов забор меня не остановит.

Кайл повернул к ней суровое лицо, наполовину скрытое тенью, и окинул ее взглядом. Он отошел от «хаммера» и, нахмурившись, наклонился к Рейчел. Большим пальцем, едва касаясь, провел по ее щеке и тихо сказал: