Джеффри Дивер - Исчезнувший Страница 5

— Должен тебе сказать, что я участвовал в дюжине учений, и нынешнее было лучшим из всех, детка.

Это приятно удивило Амелию. Конечно, в управлении еще оставались подобные троглодиты — от рядовых патрульных до высшего руководства, — но обычно они вели себя снисходительно, не проявляя откровенного желания. Сакс уже почти год не слышала от мужчин-полицейских словечек вроде «детка» или «милая».

— Если не возражаешь, называй меня «офицер».

— Нет-нет! — рассмеялся он. — Успокойся. Учения ведь уже закончились.

— Ну и что с того?

— Когда я говорю «детка», это не относится к учениям. Не считай это должностным преступлением. Я говорю это потому, что восхищен. И потому, что ты такая… ну, ты знаешь. — Он просиял. — Я не горазд на комплименты, и от меня не часто услышишь такое.

— Потому что ты такой… ну, ты знаешь.

— Эй, ты не обиделась?

— Ничуть. Но все-таки называй меня «офицер». И я буду так же обращаться к тебе.

— Я не хотел обидеть тебя. Ты красивая девушка. А я парень. Ты ведь знаешь, что это значит… Так вот.

— Да, так вот, детка, — ответила Сакс и пошла прочь.

Нахмурившись, он преградил ей путь:

— Эй, подожди! Как-то нехорошо получается. Давай я куплю тебе пива. Когда узнаешь меня получше, я понравлюсь тебе.

— Это еще вопрос! — рассмеялся один из его приятелей.

Добродушно показав ему средний палец, «детка» снова повернулся к Сакс. В этот момент ее пейджер подал звуковой сигнал, и она увидела на экране номер Райма, после чего там появилось слово «срочно».

— Надо идти, — сказала Сакс.

— Значит, на пиво времени нет? — огорчился полицейский.

— Нет.

— А как насчет телефончика?

Изобразив пистолет большим и указательным пальцами, Амелия направила на него воображаемый ствол и, выкрикнув: «бац, бац!» — побежала к своему желтому «камаро».

Глава 3

И это называется школой?

Волоча за собой большую черную сумку на колесиках, Сакс шла по полутемному коридору. Пахло плесенью и старым деревом, с высокого потолка свисала густая паутина.

Как здесь можно изучать музыку? Все очень напоминает обстановку из романов Анны Райс, которые так любит читать ее мать.

— Нечистое место, — то ли в шутку, то ли всерьез пробормотал один из полицейских, и этим было все сказано.

Шестеро копов — четверо патрульных и двое в гражданской одежде — стояли в конце зала возле двустворчатых дверей. Наклонив голову и сжимая в руке один из своих традиционных блокнотов, о чем-то разговаривал с охранником взъерошенный Лон Селлитто. Форменная одежда охранника была такой же пыльной и грязной, как и все здешние полы и стены.

Через открытую дверь было видно еще одно полутемное помещение, посереди которого лежало тело жертвы.

— Нам нужно освещение. Пара комплектов, — сказала Сакс технику. — Кивнув, молодой человек направился к своей МБР — машине быстрого реагирования, битком набитой оборудованием, необходимым для работы на месте преступления.

Машина стояла возле здания, заняв часть тротуара — наверняка техник ехал сюда не с такой скоростью, как Сакс, ухитрившаяся разогнать свою развалюху 1969 года выпуска до семидесяти миль в час.

Амелия пристально рассматривала юную блондинку, лежавшую в трех метрах от нее. Из-за того, что руки девушки были скреплены наручниками за спиной, живот дугой выдавался вверх. Даже в полутьме вестибюля зоркая Сакс могла заметить на шее жертвы странгуляционные борозды, кровь на губах и подбородке — вероятно, она прикусила язык, что обычно бывает при удушении.

Обручального кольца нет, в ушах недорогие, изумрудного цвета, сережки, на ногах поношенные кроссовки, машинально отметила Сакс. Следовательно, отсутствуют видимые признаки ограбления, сексуального насилия или нанесения увечий.

— Кто из полицейских оказался здесь первым?

— Мы. — Высокая женщина с коротко остриженными темными волосами, на именной бирке которой значилось «Д. Францискович», кивнула в сторону своей светловолосой напарницы — «Н. Аусонио». Лица обеих выражали беспокойство; Францискович нервно постукивала пальцами по кобуре пистолета, Аусонио не отрывала взгляда от тела жертвы, и Сакс решила, что та впервые столкнулась с убийством.

Патрульные подробно рассказали Амелии о том, как они обнаружили преступника, о вспышке света, о баррикаде, о его бегстве.

— По вашим словам, он заявил, будто взял заложника?

— Да, — ответила Аусонио, — но в школе все вроде бы на месте, поэтому мы уверены, что он блефовал.

— Кто жертва?

— Светлана Расникова, — сказала Аусонио. — Двадцать четыре года, студентка.

— Беддинг и Сол опросили сегодня утром всех, кто находился в здании, — добавил Селлитто.

— А кто побывал внутри?

— Сначала офицеры. — Селлитто указал на женщин. — Потом двое медиков и двое из группы захвата. Они ушли сразу же, как только все проверили. Место преступления все еще не тронуто.

— Там еще был охранник, — пояснила Аусонио. — Но лишь минуту, не больше. Мы его сразу же выпроводили.

— Хорошо, — сказала Сакс. — Свидетели есть?

— Когда мы вошли сюда, снаружи был уборщик, — ответила Аусонио.

— Но он ничего не видел, — добавила Францискович.

— Мне все же нужно взглянуть на отпечатки его обуви — для сравнения. Кто-нибудь из вас может его найти? — Сакс взглянула на женщин.

— Конечно. — Аусонио тут же удалилась.

Пошарив в одной из черных сумок, Сакс вытащила прозрачный пластмассовый мешочек. Расстегнув молнию, достала белый комбинезон «тивек», надела его и набросила на голову капюшон. После этого натянула перчатки. В нью-йоркском управлении полиции такую экипировку применяли теперь все эксперты: она исключала возможность искажения картины преступления посторонними следами: волосами, клетками эпителия и прочим. Кроме того, Сакс сделала то, на чем всегда настаивал Райм, — обмотала обувь резиновыми лентами, что позволяло отличить собственные следы от отпечатков ног жертвы и преступника.

Водрузив на голову наушники и приладив микрофон, она включила свою «Моторолу». Через мгновение в ухе послышался слабый голос Линкольна Райма.

— Сакс, ты на месте?

— Да. Все произошло именно так, как ты говорил, — они загнали его в угол, и он исчез.

Райм засмеялся.

— А теперь они хотят, чтобы мы его нашли. Неужели наш удел исправлять чужие ошибки? Подожди минутку. Приказываю: убавить звук… убавить звук. — Музыка, на фоне которой звучал его голос, стихла.

Вскоре вернулся техник с высокими светильниками на штативах.

Установив их в вестибюле, Сакс включила свет и, осторожно переступив порог, оказалась на месте преступления.

По поводу того, как нужно действовать на месте преступления, единого мнения не существует. И хотя большинство специалистов считают, что чем меньше людей, тем лучше, многие управления посылают на место преступления целые бригады. Линкольн Райм, как правило, обследовал место происшествия один, и теперь настаивал на том, чтобы Амелия Сакс поступала так же. Чье бы то ни было присутствие волей-неволей отвлекает от дела, внимание криминалистов рассеивается, поскольку каждый — пусть даже подсознательно — начинает надеяться, что его напарник обнаружит то, что он случайно пропустил.

Кроме того, если полицейский обследует место преступления один, ему проще установить своего рода ментальную связь с жертвой и преступником. В такой ситуации лучше работает интуиция, позволяющая определить, что именно важно и где это найти.

Этим размышлениям предавалась сейчас Амелия, глядя на тело девушки, все еще лежавшее на полу, рядом со столом.

Возле тела она увидела опрокинутую чашку кофе, ноты и фрагмент серебряной флейты, которую, очевидно, собирала жертва, когда убийца накинул петлю ей на шею. Девушка сжимала мертвой хваткой еще один цилиндр, видимо часть инструмента. Может, она собиралась использовать его как оружие?

Или же отчаявшаяся девушка просто хотела перед смертью ощутить в руках что-то знакомое?

— Я возле тела, Райм, — сказала Амелия, снимая труп цифровой камерой.

— Продолжай.

— Она лежит на спине. Ее пытались реанимировать. Телесные повреждения соответствуют предположению об удушении. — Сакс осторожно перевернула женщину на живот. — Руки скованы какими-то странными наручниками. Я таких никогда не видела. Часы разбиты, они остановились ровно на восьми утра. Похоже, это не случайно. — Она приподняла руку женщины. — Ну да, Райм, убийца раздавил их ногой. А ведь часы хорошие — «Сейко». Зачем он сломал их? Ведь мог взять.

— Хороший вопрос, Сакс… Возможно, это ключ к разгадке, а может, ничего не означает.

Неплохая сентенция для криминалистики, подумала Сакс.

— Одна из полицейских, обнаруживших тело, перерезала петлю на шее — как раз в том месте, где был узел. — Узел разрезать не следовало — он мог бы дать ценную информацию о том, кто его завязал.