Собачий триллер, или Привет от Царицы Савской! - Сергей Анатольевич Смирнов Страница 5

А однажды вообще вышло весело.

В тот раз не успел я полностью открыть багажник, как вижу такую картину: Шеба стремительно летит в мою сторону со скомканным носком в зубах, позади нее практически нос-в-хвост чешет холеный лоснящийся риджбек, на которого я и охотился, а за ним, едва не давя ему задние лапы, спринтует здоровый мужик-хозяин. Все трое - как на короткой цепочке.

Я поначалу оцепенел, но в последний миг успел-таки захлопнуть крышку «воронка». Шеба ткнулась мне в колени, риджбек въехал ей, типа, в задний бампер. Я невольно посторонился, испугавшись, что меня самого впечатают в задок машины. Но мужик тормознул вовремя.

Он был явно натренирован, даже не запыхался. Повыше меня и лет сорока, то есть существенно старше. Уж не знаю, как бы оно пошло, но только мужика явно смутил мой внешний вид. И черные очки в пол-лица, и бейсболка, и усищи рыжие ковбойские. Аура у меня была опасная. Да и машина не самой крайней марки.

Глава 2

- Ну, ты бы свою суку придержал, - мрачно пробурчал он, оттягивая своего кобеля, – раз уж течет…

Лучшая защита – нападение.

- Нет у нее течки, - отрезал я.

- Так не бывает, - дернул плечом мужик. – Вон как моему крышу двинуло…

- Еще как бывает, - сделал я шаг к нему. – Вот ты, когда в молодости за девками бегал, то кого винил, если попадал?.. Красавицу? Или себя любимого?

Выставлять себя дураком мужик не решился. Только и хмыкнул:

- Ну, а сам-то?..

- То-то и оно, - мудро подытожил я. – Кобели, они всегда на своих хозяев похожи, так что все путем. Так держать!

Мужик совсем не оскорбился. Махнул рукой, будто осу от лица отогнал, и побрел прочь.

А уж самый курьезный случай случился вскоре после того. Конец мая был на дворе.

Нацелился я тогда на роскошного кобеля особо редкой в наших краях породы. Разыскал его на другом конце Москвы, в Коньково. Места там для охоты неудобные, больно уж открытые. Я их так, для «полноты отчета» инспектировал. И вдруг увидел этого красавца, глянул на хозяина и решил: игра стоит свеч. Кобель был японской породы – акита-ину. Мощная такая на вид «лайка» с грудью бойцовой собаки.

Запустил я стандартную разработку, все складывалось нормально. В момент «Х» у меня сзади, в багажнике, загрохотало, я спустил дверцу, Шеба юркнула ко мне в салон, я отъехал на километр, потом, тормознув и не заглянув в багажник, брызнул в «газовое окошко», чтобы кобель и сам не повредился, и не разворотил мне там чего с горя, - и поехал домой.

Приезжаю, открываю багажник… И просто глазам своим не верю, головой трясу и трясу и пытаюсь вытрясти из глаз все эти чудеса.

В багажнике у меня не акита-ину, а валяется там черненький такой, чугунный храпун… Французский бульдог! Валяется и явно собирается откидывать копыта.

У него седые волоски на морде. Старик! Как он не отстал от Шебы на этих своих раскоряках, на этих своих дверных ручках и сам запрыгнул в багажник – просто диво в Книгу Гиннеса! И что он там сделал с конкурентом-акитой, как его подменил, как оттеснил с дороги этого мощного кобеля… вообще, что там произошло, – так и осталось для меня загадкой, аномальным явлением.

Одно было вполне объяснимо – то, что, сделав этот великолепный спурт, тряхнув – да еще как! – стариной, он теперь собрался помирать. Дышал часто, вздрагивал и закатывал глаза.

У меня все внутри сжалось. Не заведя Шебу домой, я со всей компанией помчался в ветеринарку. И оказался прав: у французика совсем сдавало сердце. Его откачивали, кололи сульфокамфокаин и все такое. Попутно выяснилось, что у него и печень никуда. Три ночи я не спал, колол ему сам, что и как велели, еще дважды таскал его в клинику. В хорошие деньги встал мне этот храпастый мордатый дедок.

Хозяйка его тоже не сразу нашлась. Дня через три или четыре после того, как я развесил по коньковским углам собачьи дадзыбао. Я уже стал подозревать с тоской, не придется ли французику до конца его дней выплачивать пенсию в возмещение морального и физического ущерба… Пришла на встречу тощая полусонная девчушка лет семнадцати, с голым пупком и пирсингом в нем, на нижней губе и в носу. Будто еле волокла ноги. И хлопала глазами – еще более круглыми и тупыми, чем у ее чугунка.

Первое, что она сказала:

- А мне тут соседи сказали, что вы объявления повесили. И телефон ваш дали. Спасибо…

- Да, в общем, не за что, - ответил я, уже без всякой досады видя, к чему дело пришло.

- Только у меня денег сейчас совсем нет… Со стипендией худо, - так же полусонно проговорила она и стала смотреть мне в глаза.

А я стал делать вид, что мне все равно.

- Вот насчет вознаграждения… - потянула она дальше, - как скажете…

Ясно было, чего она больше всего хочет, пользуясь случаем и хорошим человеком. А у меня внутри, ниже пупка, кровь стала скисать и сворачиваться.

- Ты учись лучше. Чтобы стипендия была, - только и сказал я ей и прибавил: - Вот что еще. У него печень плохая. Ему специальный корм нужен – для старых собак с больной печенью…

- Ну, я не знаю… - потупилась девчушка и сделалась жалкой-прежалкой. – Он папин был… У меня сейчас с деньгами плохо… А папа умер четыре месяца назад…

Меня просто пригвоздило.

- Ты вот что. Ты приходи завтра на это же место, - велел я ей. - В это же время. Не сможешь, позвони…

Она посмотрела на меня с удивлением и надеждой:

- Не, я приду…

- Приходи. Я принесу что надо.

И не надо было объяснять ей, зачем приду.

На другой день я привез два огромных пакета лечебного питания для четвероногих цирротиков. В каждую ее руку по пакету. Девчушка опешила, ссутулилась под грузом и скисла.

- Ты его все-таки береги, - по-менторски сказал я ей. – Как отцову память хотя бы… Кончатся мешки, позвони – я еще подвезу. Нет проблем.

Она больше не позвонила.

Минуло лето, осень была более удачной и спокойной: мне было на руку, когда