Адрес неизвестен - Александр Зелёный Страница 5

— Можем ехать? — аккуратно спросил таксист.

Старушка улыбнулась.

— Конечно можем ехать, дорогой, конечно. Зовите меня Инесса, пожалуйста.

Водитель кивнул и аккуратно тронул с места. Машина неспеша поехала через тьму улиц, очерченных желтым светом фар их такси и фонарей.

На лице Инессы оставалась лёгкая улыбка. Она с живым интересом осматривала такси, смахивая крошки с сиденья и стараясь протереть ручки. Убедившись, что большего для очистки такси она сделать не сможет, удовлетворённо вздохнула. Её живые глаза отыскали взгляд водителя в зеркале заднего вида.

— Тяжёлая у вас работа. Важная.

— Бывает и хуже, — уклончиво ответил водитель, стараясь вести машину как можно более плавно, — и важнее.

Инесса вновь улыбнулась и вздохнула с лёгкой грустью.

— Ах, вы правы. Мой сын, например, разрабатывает детские лекарства. Что может быть прекраснее и нужнее? Но я не хочу вас обидеть: ваша работа тоже важна, в этом не стоит сомневаться.

— А вы? Кем работали, пока не вышли на пенсию?

— О, моя работа не настолько важна, уж поверьте, молодой человек. Но она мне нравилась и я считаю, что благодаря ей я принесла своей жизнью столько пользы, сколько вообще могла принести. Я работала медсестрой.

— Это правда нужная работа, — согласился водитель.

Такси остановилось на перекрёстке. Мерно мигающие желтые сигналы светофора выхватывали из тьмы мокрый асфальт. Перед их машиной пронесся автомобиль с покорёженным капотом. Выждав с минуту, таксист плавно нажал на газ.

— Да-да, — кивнула Инесса, — видите ли, я хорошо знакома с медициной с детства. Мой папа был военным, о, как он меня любил! Добрее человека не сыскать вам, точно говорю. Ну разве что мой муж. Он умер два года назад. Такая потеря! Я так по нему скучаю. Мы прожили вместе пятьдесят лет, можете себе представить?

— Большой срок, — сказал водитель.

— Ещё бы! О чём я говорила? Ах да, о врачах. Я с детства много болела. Не до инвалидности, конечно, но учиться мне было тяжело: память часто подводила и пропускала много. А из-за папиной работы мы часто переезжали: новые классы, новые учителя. Тут и без всяких болезней будет трудно. То вроде получше становится, тогда получается учиться. То опять заболею и много пропущу. И так всегда. Папа убеждал меня бросить учёбу, но кое-как девять классов я закончила.

— И что потом? — с интересом спросил водитель.

Старушка всплеснула руками.

— А потом я влюбилась в медицину! Я столько увидела прекрасного, пока лежала в госпиталях. Вы когда-нибудь видели, как маленький ребёнок вновь начинает дышать? Как начинают светиться заплаканные лица его родителей? А как маленькая девочка бежит к своей проснувшейся маме? Хотя ей все говорили, что мама теперь всегда будет спать?

Водитель смотрел на Инессу с нескрываемым интересом. Кажется, будь его воля, он остановил бы машину и слушал пассажирку.

— Ну и, конечно, я влюбилась во всё это. Ещё подростком я возилась возле медсестёр и старалась помогать. А когда папа записал меня в библиотеку, меня было за уши не оттащить от книг! Жалко, что медицинских книг в библиотеке военного городка было немного, но я зачитывала их до дыр!

Ясно дело, что с моей памятью я не могла стать врачом. Но я старалась быть полезной. Сначала только подавала шприцы и бинты. Но потихоньку мне стали доверять и работу посложнее. Я стала настоящей медсестрой! Я даже ездила в экспедиции!

— Ого.

— Да-да, молодой человек, в экспедиции, — в словах Инессы не было и капли самодовольства. — Ах, как мне было жалко тамошних детишек! Такие худые, с такими взрослыми глазами! Я плакала ночами напролёт, так мне было их жаль! Но я старалась им помогать. Сделала всё, что только могла.

— А муж не боялся вас отпускать?

— Мой муж… Мой дорогой муж, как я скучаю! Ах, хорошо, что я еду к тебе и мы скоро увидимся, — она запнулась и с силой потёрла лоб. — Ой, что это я? Извини меня, голубчик, память подводит меня иногда: восьмой десяток всё-таки. Это вам, молодым, возраст кажется шуткой! О чём это я? Ах да! Конечно, он отпускал меня. Как мы любили друг друга! Сколько семей разбивалось вокруг нас, а мы никак не могли взять в толк, почему люди так поступают? Почему бросают любимых?

Водитель в ответ неопределённо двинул плечами.

— Так что в экспедициях я жалела только о том, что его нет рядом. Но он не переживал за меня, нет. Я ведь не одна там была. Со мной всегда были прекрасные люди. Они тоже любили своё дело, такие радостные, такие крепкие!

Помню, мы ехали по горной дороге на большом грузовике. А в горах, знаете, как бывает: пройдёт ливень, и маленький ручеёк растекается в огромную реку, которая тянет целые валуны за собой! А уже через несколько часов — опять просто маленький ручеёк. А мы ехали как раз после такого дождя. Вот мост и снесло. Крепкие мосты там не строят: всё равно снесёт водой. Так что все вышли из машины. Склон был пологий, такая, знаете, мелкая галька на нём, даже не камень и не песок.

И вот надо было по склону спуститься, перейти ручеёк и подняться на ту сторону. Мужчины быстренько спустились вниз. А я-то, дурочка двадцатилетняя, в легком платьице и на низких каблучках! Ахаха. И как спуститься? Галька сыпется прямо из-под каблуков. А ребята наши стоят внизу и смеются, глядя на меня. По-доброму смеются, как папа смеётся над ребёнком.

Таксист взглянул на пассажирку. Глаза его смеялись. В них был странный блеск.

— А меня почему-то такая обида взяла, — продолжала Инесса. — Так мне себя стало жалко. Я села прямо на гальку и разревелась. Ну тут водитель наш поднялся обратно ко мне, перехватил меня через плечо и легко спустил вниз, как бурдюк! Ахаха.

Инесса легко смеялась. Ее глаза горели жизнью, она заново переживала все те события на горной дороге, когда они спешили в аул, охваченный вспышкой холеры.

— Так значит, вы ни о чём не жалеете? Довольны своей жизнью? — таксист продолжал смотреть на нее с интересом.

— А о чём мне жалеть? — пожала плечами Инесса. — Я прожила прекрасную жизнь. Нужная работа, прекрасный муж, четверо детей. И семь внуков, между прочим. Как я их люблю, вы бы знали! Так жаль, что я их редко вижу. Но я понимаю: у них мало времени. Редко приезжают ко мне. Но когда приезжают… О-о-о, для меня это настоящий праздник.

Она расправила платок и аккуратно сложила его заново, убедившись, что он лежит на плечах идеально ровно. Затем