Апелляция - Гришэм Джон Страница 5

«Знаете ли, — подумал Рацлаф и даже хотел сказать это вслух, но не стал, ибо очень ценил свою работу, — дело в том что прежде всего наша компания построила завод по производству пестицидов в местечке Поданк, штат Миссисипи, ведь земля и рабочие руки стоили чертовски дешево. Потом в течение тридцати лет мы сбрасывали химикалии и отходы в почву и воду, разумеется, сосем незаконно, и отравили питьевую воду, так что она стала напоминать по вкусу прокисшее молоко. Но даже это не самое худшее, потому что потом люди там начали умирать от рака и лейкемии… Вот что, господин босс, и господин генеральный директор, и господин корпоративный рейдер, пошло не так».

Вместо этого Рацлаф произнес не самым убедительным образом:

— Юристы говорят, у нас хорошие шансы при апелляции.

— О, это просто замечательно. В настоящий момент я действительно доверяю мнению юристов. Где вы нашли этих клоунов?

— Они лучшие в своем деле, поверьте мне.

— Разумеется. И давайте расскажем журналистам, что мы просто бьемся в экстазе от перспектив апелляции, и тогда, быть может, наши акции завтра не рухнут. Ты это имеешь в виду?

— Это можно устроить, — сказал Рацлаф.

Два других юриста смотрели на стеклянные стены. Кто желает прыгнуть первым?

Один из мобильников мистера Трюдо зазвонил, и он схватил его со стола.

— Привет, солнышко, — произнес он, вставая и отходя в сторону.

Это была третья миссис Трюдо, его последний на текущий момент трофей, до безобразия молодая женщина, которую Рацлаф и все остальные сотрудники компании старались избегать, чего бы им это ни стоило. Ее муж что-то прошептал, а потом попрощался с ней.

Он подошел к окну, возле которого расположились юристы, и устремил взгляд на сверкающие башни небоскребов.

— Бобби, — спросил он, не отводя глаз от окна, — ты знаешь, откуда присяжные взяли цифру тридцать восемь миллионов, когда назначали штрафные выплаты?

— Не совсем.

— Конечно, не знаешь. За первые девять месяцев этого года «Крейн» в среднем получала прибыль в размере тридцати восьми миллионов в месяц. Кучка глупых деревенщин, которые все вместе и ста тысяч за год не зарабатывают, сидят там и, как боги, отбирают добро у богатых и раздают бедным!

— У нас еще есть деньги, Карл, — заметил Рацлаф. — Пройдут годы, прежде чем они перейдут в другие руки, если это вообще когда-нибудь случится.

— Прекрасно! Так давайте бросим все на съедение волкам, глядя на то, как наши акции летят в тартарары на бирже.

Рацлаф замолчал и обмяк в своем кресле. Два других юриста и слово боялись произнести.

Мистер Трюдо нервно мерил шагами кабинет.

— Сорок один миллион долларов. А сколько еще заведено дел, а, Бобби? Кто-то вроде говорил двести — триста? Что ж, если сегодня с утра их было триста, то завтра утром будет три тысячи. Каждый болван в южном Миссисипи, у которого выскочил герпес на губе, заявит, что отведал колдовского зелья из Баумора. Все никчемные нахалы с юридическим образованием уже едут туда, чтобы поймать клиентов на крючок. Такого не должно было случиться, Бобби. Ты же мне обещал!

Рацлаф хранил заключение под замком. Документ составили восемь лет назад под его наблюдением. Оно включало больше сотни страниц, на которых в самых страшных подробностях описывались противозаконные действия компании по выбросу токсичных отходов на заводе в Бауморе. В заключении отмечались и тщательные попытки компании скрыть факт загрязнения, и обмануть агентство по защите окружающей среды, и купить всех политиков на местном, штатном и федеральном уровне. В нем предлагалось провести секретную, но эффективную очистку загрязненных территорий, затратив около 50 миллионов долларов. А еще в нем явно прослеживался отчаянный призыв ко всем, кто его читал, остановить выброс отходов.

И — это самое важное на данный нелегкий момент — в нем прогнозировалось, что когда-нибудь в зале суда будет оглашен неблагоприятный вердикт.

Лишь благодаря везению и явному пренебрежению правилами гражданского судопроизводства Рацлафу удавалось скрывать от всех это заключение.

Мистеру Трюдо копию заключения предоставили восемь лет назад, хотя теперь он и отрицал, что когда-либо его видел. Рацлафа так и подмывало достать заключение и прочесть вслух несколько избранных абзацев, но опять же он слишком ценил свою работу.

Мистер Трюдо подошел к столу, опустил ладони на итальянскую кожу, бросил гневный взгляд на Бобби Рацлафа и сказал:

— Клянусь тебе, этого никогда не произойдет. Ни цента из нашей прибыли, которую мы зарабатывали таким трудом, не попадет в руки этих деревенщин, что живут на стоянке для трейлеров.

Три юриста уставились на своего босса. Его глаза сузились и сверкали, он словно дышал огнем. В конце концов мистер Трюдо сказал:

— Даже если мне придется довести нас до банкротства или поделить капитал на пятнадцать частей, клянусь могилой моей матери, что ни цента из денег «Крейн» не попадет в лапы этих хамов.

И, дав такое обещание, он прошел по персидскому ковру, снял с вешалки пиджак и покинул кабинет.

Глава 2

Родственники отвезли Дженет Бейкер обратно в Баумор — ее родной городок в двадцати милях от здания суда. Она еще не оправилась от шока и, как всегда, чувствовала себя немного сонной от успокоительного. Ей совсем не хотелось смотреть на толпу и притворяться, что она празднует победу. Эти цифры, несомненно, означали полный успех, но вердикт ознаменовал собой конец долгого и тяжелого пути. А ее муж и маленький сын так и не воскресли из мертвых.

Она жила в старом трейлере с Бетт, сводной сестрой, на посыпанной гравием дороге в Богом забытом местечке Пайн-Гроув близ Баумора. Другие трейлеры по соседству примостились вдоль таких же неасфальтированных дорог. Большинству легковых машин и грузовиков, припаркованных рядом с трейлерами, исполнился уже не один десяток лет, краска на них облупилась, и поверхность покрывали вмятины. Там была пара обычных, непередвижных домов, возведенных на бетонных плитах лет пятьдесят назад, но и они стремительно старели и теряли вид, приходя в запустение, как и все вокруг. В Бауморе, и уж тем более в Пайн-Гроув, практически не было работы, и короткая прогулка по улице, где жила Дженет, могла произвести самое удручающее впечатление на любого гостя.

Новости опередили ее, так что к тому моменту, как она добралась до дома, у порога ее уже поджидала куча народу. Они уложили ее в постель, а потом расселись по тесной каморке и принялись шептать о вердикте, размышляя о том, что же все это значит.

Сорок один миллион долларов? Как это повлияет на другие иски? Заставят ли «Крейн» провести очистные работы? Когда Дженет реально получит хоть что-то из этих денег? Хотя они старались не задерживаться на последнем вопросе, именно он волновал большинство из них.

Друзья все прибывали, и толпа хлынула из трейлера на шаткую деревянную веранду, где люди расставили садовые стулья, сели и завели разговор, наслаждаясь прохладой раннего вечера. Они пили бутилированную воду и безалкогольные напитки. После столь долгих страданий вкус победы был сладок. Наконец они выиграли. Хоть что-то. Они нанесли ответный удар «Крейн» — компании, к которой питали такую ненависть, какую только могли, и наконец им удаюсь отомстить. Возможно, это положит начало перемен к лучшему, ведь впервые к ним прислушались за пределами Баумора.

Они говорили о юристах, и показаниях, и агентстве по защите окружающей среды, и последних токсикологических и геологических отчетах. Хотя никто из присутствующих не мог похвастаться хорошим образованием, зато все уже прекрасно освоили терминологию в области токсичных отходов, загрязнения подземных вод и очагов раковых заболеваний. Эти люди жили в сущем кошмаре.

Дженет проснулась в темной спальне и прислушалась к приглушенным разговорам вокруг. Она ощущала себя в безопасности. Это были ее люди, друзья и семья, такие же пострадавшие, как она. Их связывали тесные узы, и страдания они тоже делили друг с другом. Так же, как и деньги. И если бы она получила хоть десять центов, то не преминула бы отдать часть остальным.