Джон Гришем - Партнер Страница 50

– Патрик раздобыл и их?

– Некоторые.

Сэнди взглянул на коробку.

– И все это он прятал с момента исчезновения?

– Да.

– Он хотя бы раз проверял, все ли на месте?

– Нет.

– А вы?

– Когда два года назад я приехала, чтобы продлить договор аренды ячейки в камере хранения, я заглянула в коробку, но времени проверить все как следует у меня не было.

Чувствовала себя не в своей тарелке, нервничала, даже не хотела ехать. Я верила, что эти бумаги никогда не понадобятся, поскольку его не поймают. Но Патрик, видимо, знал все лучше меня.

Как профессионал, Сэнди испытывал острое желание засыпать ее градом вопросов, не имевших ни малейшего отношения к Арициа, но все же сдержал себя. “Успокойся, подумал он, – не выдавай своего интереса, и ответы всплывут сами”.

– Значит, план Арициа сработал. В какой-то момент он подошел к Чарлзу Богену, чей двоюродный брат лижет кому-то задницу в Вашингтоне и чей бывший босс является в настоящее время федеральным судьей. А Боген знал, что перерасходы допустил сам Арициа?

Лиа поднялась, раскрыла коробку, достала из нее диктофон и несколько аккуратно надписанных мини-кассет, выбрала одну и поставила.

– Послушайте. Одиннадцатое апреля девяносто первого года. Первый голос принадлежит Богену, второй – Арициа.

Арициа позвонил ему, когда тот находился в расположенном на втором этаже конференц-зале фирмы.

Сэнди оперся на локти и обратился в слух.

БОГЕН. Мне позвонил сегодня один из нью-йоркских юристов “Платта”, некий Кресни.

АРИЦИА. Знаю его. Типичный нью-йоркский выскочка.

БОГЕН. Да, вежливым его не назовешь. Сказал, что у них есть свидетельства, будто ты знал о двойном завышении счетов на экранирующие плоскости, которые верфи приобрели у “Рэмтека”. Я спросил, нельзя ли с ними ознакомиться, и он ответил, что можно будет примерно через неделю.

АРИЦИА. Успокойся, Чарли. Доказать что-либо нереально, ведь я ничего не подписывал.

БОГЕН. Но ты знал об этом?

АРИЦИА. Естественно. Я сам все спланировал, заставил шестеренки крутиться. Это было одной из моих блестящих идей. Их проблема, Чарли, заключается в том, что они никогда не смогут доказать этого. Документов нет, свидетелей тоже.

В наступившей паузе Лиа сказала:

– Через десять минут разговор продолжается.

АРИЦИА. Как сенатор?

БОГЕН. У него все отлично. Вчера встречался с секретарем по военно-морским силам.

АРИЦИА. И как прошла встреча?

БОГЕН. Она была на редкость плодотворной. Они же старые друзья. Сенатор выразил желание сурово покарать “Платт энд Роклэнд” за неуемную жадность, но так, чтобы это не нанесло вреда программе строительства подводных лодок. Секретарь придерживался того же мнения и сказал, что будет настаивать на принятии жестких штрафных санкций по отношению к компании.

АРИЦИА. А поторопиться он не может?

БОГЕН. Зачем?

АРИЦИА. Черт побери, я хочу денег, Чарли! Я уже ощущаю их запах, чувствую их вкус.

Нажав кнопку, Лиа остановила пленку. Затем она вытащила кассету и положила к остальным.

– Записывать Патрик стал в самом начале девяносто первого. Партнеры намеревались вышвырнуть его с работы в конце февраля под тем предлогом, что он не приносит фирме прибыли.

– Много в коробке таких кассет?

– Около шестидесяти. Все записаны Патриком. Часа через три вы сможете прослушать то, что захотите.

Сэнди взглянул на часы.

– Нам еще многое предстоит сделать, – пояснила Лиа.

Глава 28

На просьбу Паоло Миранды предоставить ему радиоприемник последовал отказ, но когда люди Гая поняли, что речь шла всего лишь о музыке, то принесли старенький плейер и две кассеты с записью концертов филармонического оркестра Рио-де-Жанейро. Он предпочитал слушать классику.

Сделав звук потише, Паоло углубился в подшивку старых журналов. Вопрос о том, чтобы дать ему книги, рассматривался. Кормили очень хорошо: по-видимому, похитители желали сделать его пребывание здесь сколь возможно приятным.

Медленно тянулся второй день. Ева оказалась слишком умной для того, чтобы попасть в поставленный капкан, а это, безусловно, самое важное. Ничего, терпения у Паоло не меньше, чем у них.

На следующий вечер его честь принес пиццу с собой.

Предыдущий визит доставил судье такое удовольствие, что во второй половине дня он позвонил Патрику узнать, не смогут ли они увидеться вновь. Изнывавший от скуки, тот с радостью пригласил Карла к себе.

Достав из портфеля толстую пачку конвертов, Хаски положил ее на стол.

– Тебя приветствуют множество людей, в основном судейские чиновники. Я сказал, тебе можно написать.

– Не знал, что у меня столько друзей.

– Это не дружба. Они целые дни сидят в кабинетах и мучаются бездельем. Черкнуть несколько строк – какое ни есть, а развлечение.

– Огромное спасибо.

Хаски подвинул кресло поближе к кровати и уперся ногой в выдвинутый ящик тумбочки. Съев два куска пиццы, Патрик насытился.

– Мне скоро придется отойти в сторону, – сообщил судья почти извиняющимся голосом.

– Знаю.

– Утром у меня был долгий разговор с Трасселом. Ты от него не в восторге, но он – хороший судья. Он будет рад взять твое дело.

– Я предпочел бы Лэнкса.

– Да, но, к сожалению, выбор не за тобой. У Лэнкса проблемы с давлением, и на крупные дела мы стараемся его не ставить. К тому же Трассел более опытен, чем я и Лэнкс, вместе взятые, особенно там, где речь может зайти о смертном приговоре.

Услышав эту фразу, Патрик едва заметно вздрогнул.

Смертный приговор. Лэниган был неприятно поражен, как бывало, когда приходилось внимательно рассматривать себя в зеркало. Хаски не сводил с него взгляда.

Говорят, совершить убийство способен каждый, и судье не раз за двенадцать лет работы выпадала возможность общаться с настоящими монстрами. А Патрик был первым из его друзей, кому грозила смертная казнь.

– Почему ты уходишь? – спросил Лэниган.

– Причина самая обычная. Надоело. Если я не уйду сейчас, то потом просто не смогу этого сделать. Детям пора в колледж, а для этого нужны деньги. – На мгновение Хаски смолк. – Интересно, а как ты узнал, что я ухожу? Мне и в голову не приходило кричать об этом на каждом углу.

– Поговаривали.

– В Бразилии?

– У меня был осведомитель, Карл.

– Кто-нибудь из местных?

– Нет, конечно же. Я не мог рисковать, общаясь с местными.

– Значит, кто-то там?

– Да, юрист, с которым я познакомился.

– И ты рассказал ему все?

– Ей. Да, я рассказал ей все.

– Думаю, – Хаски сцепил пальцы, – в этом есть некий смысл. А где она сейчас, этот твой юрист?

– Полагаю, не очень далеко.

– Ага, понимаю. И у нее все деньги?

Патрик улыбнулся. Лед был наконец сломан.

– Что бы ты хотел узнать о деньгах, Карл?

– Все. Как ты их украл? Где они? Сколько осталось?

– А что насчет этого говорят в суде?

– Море слухов. Мне больше всего нравится, когда уверяют, будто ты удвоил состояние и спрятал его в швейцарских банках, а в Бразилию приехал лишь отдохнуть, желая набраться сил.

– Неплохо.

– Помнишь Бобби Доука, маленького хорька, оформлявшего разводы за девяносто девять долларов и презиравшего каждого, кто брал больше?

– Еще бы. Он рекламировал себя в церковных газетенках.

– Да, это он. Вчера Бобби сидел и пил кофе с клерками и хвастался, что получил из надежнейшего источника сведения, будто ты потратил все деньги на наркотики и несовершеннолетних проституток, поэтому-то и жил в Бразилии как нищий крестьянин.

– Очень похоже на Доука.

Воспользовавшись тем, что улыбка с лица Патрика исчезла, судья попробовал еще раз:

– Так где же деньги?

– Я не могу сказать, Карл.

– Сколько их?

– Тонна.

– Больше, чем ты украл?

– Больше, чем я взял. Да.

– Как тебе это удалось?

Патрик опустил ноги с кровати, а затем подошел к двери. Она была закрыта. Потянувшись, он сделал глоток из бутылки с минеральной водой и, сев на постель, взглянул на Карла.

– Мне повезло, – почти шепотом сказал он. – Я решил уехать, Карл, с деньгами или без них. Я знал, что они вот-вот поступят, и у меня был план, как их перехватить. Но если бы ничего с этим не получилось, я все равно бы уехал.

Прожить с Труди еще один день стало невмоготу. Я ненавидел свою работу, и на работе меня не ждало ничего хорошего. Боген со своими парнями затеял грандиозную аферу, а я оказался единственным, кто о ней знал.

– Какую аферу?

– Иск Арициа. Поговорим об этом позже. Словом, я тщательно спланировал свое исчезновение, и мне повезло, все прошло отлично. Удача сопутствовала мне все эти годы.

Немыслимая удача.

– Прошлый раз мы остановились на похоронах.

– Да. Я вернулся в коттедж, который снял в Ориндж-Бич, и оставался там пару дней, слушая кассеты на португальском и зубря слова. Несколько часов потратил на то, чтобы привести в порядок те разговоры, что записал на пленку, работая в фирме. Еще нужно было разобрать уйму документов. По ночам я ходил по берегу, весь в поту, пытаясь как можно быстрее сбросить вес. На еду вообще перестал смотреть.