Джонатан Мэйберри - Вирус Страница 50

Полицейский вырвал карточку из пальцев крючконосого и умчался прочь. Все это было весьма впечатляюще, как раз с нужной долей экспрессии.

Иранец закрыл дверь и дважды проверил запор. Он снова ткнул в свою рацию и быстро пересказал на вазири диалог с копом.

— Хорошо, — произнес он затем. — Я возвращаюсь.

Убрал рацию в карман, в последний раз огляделся вокруг, вынул из шкафчика свой АК-47 и двинулся обратно в коридор. Я выждал минуту после того, как затихли его шаги, и поднялся. Остальные вылезли из укрытий и подошли ко мне.

— Скип, следи за коридором, — шепотом приказал я. — Если увидишь хоть таракана, дважды прервешь сигнал. Старший, Банни, оставайтесь здесь. Олли, со мной. С этой минуты все имена закодированы. Только ручное оружие.

Они кивнули. Скип встал на колено, используя ряд шкафчиков в качестве прикрытия. Света было достаточно, чтобы видеть общие очертания; если он погаснет, у всех имеются приборы ночного видения. Банни выбрал позицию за низкой стенкой — она послужит бруствером, если нас обнаружат. Старший растворился на другой стороне обширного помещения, исчез среди теней.

Олли выглянул в темный коридор.

— Чисто, — прошептал он.

Мы вошли во чрево китово.

Глава 61

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 3.15

В здании было тихо, как в могиле, и холодно, словно в морозилке. Мне была ненавистна даже мысль о том, что это значит. Негромкое гудение компрессоров холодильных установок доносилось откуда-то издали. В своих ботинках на резиновой подошве мы с Олли бесшумно пробирались вперед, прижимаясь к стенам, высматривая скрытые камеры, перебегая из тени в тень.

Согласно первоначальным чертежам постройки, мы должны были двигаться по центральному коридору, который тянется через все здание. Однако план реконструкции, проведенной с того времени, как завод обанкротился, достать не удалось, поэтому большой уверенности, что мы сумеем пройти по прямой до склада, я не испытывал. Через три сотни футов наш путь терялся в темноте, казавшейся непроницаемой, — там вполне могла быть стена. Примерно через каждые десять ярдов нам попадались тяжелые железные двери. Прежде чем тронуться с места, мы проверили до последнего дюйма пол, стены и потолок, но не обнаружили ни одной камеры.

Первая же дверь оказалась запертой на простой замок, открывающийся пластиковой карточкой. Ничего такого, что задержало бы нас, если бы мы спешили.

— Жучок, — велел я.

Олли покопался в кармане и вынул два крошечных приспособления. Одно из них, размером с почтовую марку, было выкрашено нейтральной серой краской. Он передал эту штучку мне, я снял с нее прозрачную пластиковую защиту, открывая светочувствительный слой, после чего прижал к металлической двери на три секунды. Когда я отсчитал положенное время и оторвал полоску, она стала того же цвета, что и дверь. Я перевернул ее и снял пленку с противоположной стороны, где находился мощный клеевой слой, после чего вдавил пластинку в дверь на уровне колена, ниже той линии, куда обычно падает взгляд входящего или выходящего человека. Оценил результат, и мы с Олли понимающе посмотрели друг на друга. Эту штуку, если не знать точного ее местоположения, найти нереально. Она остается совершенно невидимой, полностью сливаясь по цвету с любой поверхностью. Маленький жучок-хамелеон обладает невероятной чувствительностью и может передавать информацию на расстояние в четверть мили.

— Отлично, — произнес Олли, передавая мне второе приспособление, серебристый диск размером с десятицентовик. Я снял защитную пленку с клеевого слоя и поместил диск под коробку, считывающую информацию с карточки. Когда кто-нибудь сунет проходку, чтобы открыть дверь, устройство спишет магнитный код и немедленно передаст его в ОВН, там запись сейчас же расшифрует «Ясновидец», а сигнал кода передадут нам. У каждого из нас были заготовки для таких ключей, которые технари ОВН сумеют запрограммировать на расстоянии. Всего один контакт — и через полторы минуты нас снабдят отмычками с этим же кодом. В их памяти может храниться до шести различных идентификаторов. У Черча на самом деле были отменные игрушки, и я надеялся, что сработают они так, как обещано.

Я постучал по наушнику.

— Первый на месте.

Мы двинулись дальше и повторили процедуру с каждой дверью, насчитав их одиннадцать по обеим сторонам Т-образного коридора.

— Разделимся? — предложил Олли.

Я кивнул.

— Один раз прервешь сигнал, если что-нибудь обнаружишь, дважды, если я спешно тебе понадоблюсь.

— Понял, — сказал он и растворился в полумраке.

Эта часть здания была плохо освещена, флуоресцентные лампы болтались на проводах, словно добыча, угодившая в гигантскую паутину. Потолок растрескался, вода сочилась по стене из прорвавшейся где-то трубы и заливала пол. Запах стоял омерзительный. Я осторожно двинулся вперед, раздумывая, не переключиться ли на ночное видение, но света пока хватало, и дорогу я кое-как разбирал. Однако вскоре споткнулся и увидел на полу дохлую крысу с вывалившимся языком. Я перешагнул через нее и пошел дальше, пока не достиг двери. Перед ней стоял ряд измятых бачков с отходами: старыми тряпками, погнутыми зонтиками, сломанными игрушками, газетами, испачканными подгузниками. Несмотря на холод, над мусором вились и жужжали мухи. Вонь усилилась. Я задержал дыхание, устанавливая жучок-хамелеон и сканер кода, и поспешил дальше.

Повсюду валялось всякое барахло. Сдувшийся футбольный мяч рядом с левой кроссовкой, совершенно новенькой. Открытый дипломат, из которого выпали бумаги, вымокшие в ржавой воде. Разбитый сотовый телефон. Две «летающие тарелки» и лифчик. С полдюжины МРЗ-плееров. Конверты — в основном рекламные листовки, и счета — нераспечатанные, с марками. Изломанная Барби без головы. Магазинная тележка, заполненная консервными банками.

При виде всего этого старья, утопавшего в коричневых лужах, меня охватило нехорошее предчувствие. Скверные мысли проносились в голове, и внутренний голос твердил, чтобы я убрался отсюда прочь. Я снабдил жучками еще три двери, и коридор снова повернул. Держа пистолет обеими руками, я вжался в стену и быстро заглянул за угол, высовывая голову и сразу прячась, анализируя то, что успел рассмотреть. От увиденного мурашки побежали у меня по спине.

«О боже, — подумал я. — Не дай мне пережить такое».

Я осторожно пошел вперед, высматривая камеры и ловушки и выставив перед собой ствол, частично закрывавший обзор. Передо мной находились большие двухстворчатые двери. Воняло по-прежнему, но я задыхался от другого: на полу громоздились горы предметов одежды, личных вещей, причем некоторые из них казались совсем новыми. Как будто их не выбросили, а отняли.

У большого количества людей.

Громадный засов плотно сидел в железных скобах, вмонтированных в стальную раму дверей. Вокруг все было испачкано некой зловещей субстанцией, которая засохла и приобрела шоколадно-коричневый оттенок. Я наклонился ближе. Под слоем липкой гадости тянулись провода, исчезавшие в маленьких, просверленных в бетонной стене отверстиях. Они прятались за огнетушителем, висевшим приблизительно на уровне моей груди. Мина-ловушка. Отлично замаскированная. Вопрос только в том, где взрыватель — внутри огнетушителя или за дверьми?

Надо подумать. Я осторожно отступил назад, затем пригляделся к струйкам, которые сочились из-под двери. Там их цвет казался гуще и краснее, будто нечто, находящееся с другой стороны, питало воду пигментом.

Понимание поразило меня, словно удар кулаком, я быстро распрямился и попятился, чувствуя, как молотом стучит сердце. Животный страх расползался в груди.

Я смотрел на грязные потеки и темные липкие пятна на стенах, и ужас происходящего проникал в меня. Вся эта грязь не имела отношения к ржавчине или краске.

Потому что это была кровь.

Глава 62

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 3.23

Я сделал шаг вперед и придвинулся к дверным створкам как можно ближе, не касаясь их. Стояла тишина. Но только… она была странной, словно кто-то затаил дыхание на другом конце телефонного провода. Вы уверены в присутствии человека, но ничего не слышите. Мне это чрезвычайно не понравилось, и я направился назад. Ни Олли, ни звука с той стороны. Его молчание тоже ни о чем хорошем не говорило, хотя и не так пугало, как безмолвие за грязной дверью.

Я опустился на корточки за мусорными бачками и постучал по наушнику, чтобы переключиться на секретный канал связи с ОВН.

— Дикон, на линии? Это Ковбой, — сказал я, используя кодовые имена, как договорились.

Мой псевдоним предложил Руди. Военный юмор — статья особая, я еще легко отделался. Например, к одному парню, служившему в рейнджерах, так и прилипло его кодовое имя Синди Лу, Которая.