Джон. Дж. Нэнс - Час Пандоры Страница 51

– Кто замешан?

– Марк, я полагаю. Но за этим стоит кто-то другой. Они крутятся вокруг директора Рота, я пыталась связаться с ним по телефону, но он все еще сидит в Белом доме и не отвечает на звонки. В конце концов я решила, что им покажется подозрительным то, как часто я посещаю ящик с песком, спрятав под юбкой компьютер, чтобы отправить вам любовные послания. Мне показалось, что будет лучше убраться оттуда и найти вас лично, чтобы мы могли придумать план.

– Куда ехать?

– Что? – казалось, Шерри сбили с курса.

Расти остановил машину у въезда на окружную дорогу.

– Куда нам ехать? – переспросил он.

– Черт, я не знаю. Подальше от Лэнгли, я полагаю. Отправляйтесь на восток, молодой человек.

Сэндерс согласно кивнул и, прибавив скорость, выехал на шоссе. Они проехали несколько миль, прежде чем доктор заговорил.

– Итак, что же нам делать? Я, вероятно, угробил свою карьеру, но я не хочу впутывать вас.

Шерри улыбнулась, повернулась к нему и похлопала его по колену.

– Я уже вляпалась. В любом случае, как я говорила, это предательская операция, и если нас не поймают раньше, мы, вероятно, получим медали за то, что разоблачили это.

– Как? Как мы это разоблачим?

Женщина склонила голову к плечу.

– Что? Вы хотите сказать, что я проделала весь этот путь, а у вас нет плана?

Расти покачал головой и скорчил гримасу.

– Рот – ключ к разгадке. Нам надо добраться до него. Он может это остановить, верно?

– Остановить что? Мы даже не знаем, на что способны эти индюки.

– Шерри, я думаю, они стараются помочь «Акбаху» сбить этот самолет, полный людей!

– С какой целью?

– Чтобы помочь «Акбаху» уничтожить самое себя в расцвете собственной глупости. Поставить их под удар всемирного осуждения за уничтожение самолета с безвинными людьми на борту, ради того, чтобы мягкотелая ООН была вынуждена применить экономические санкции против государств-клиентов, Ирана или Ливии.

– Ливия к делу не относится. Это заряд без пороха.

– Хорошо, но об Иране такого не скажешь.

– Принято, – согласилась Шерри. – Но почему «Акбах» не сможет предвидеть последствий своих действий? Они настолько глупы?

Расти вздохнул.

– Я много думал об этом последние несколько часов. Мне пришлось напомнить самому себе, насколько непримиримыми и сумасшедшими стали взгляды шиитов на западный мир. Они отметут в сторону доводы разума и будут считать осуждение Запада желательным с религиозной точки зрения, своего рода корпоративным мученичеством. По меньшей мере безрассудные представители иранского духовенства поступят именно так, а они держат «Акбах» на коротком поводке.

– Следовательно, мы помогаем им уничтожить самих себя, убивая наших соотечественников?

– Которых, – Расти откинулся назад и поднял указательный палец, – не забывайте, уже почти объявили мертвыми. Шерри, кто-то в Управлении воспринял это как отличный шанс. Акт милосердия по отношению к людям, которых ждет мучительная смерть, и одновременно начало последнего раунда, чтобы убрать террористов, угрожающих всему миру. Разумеется, никто даже не узнает о связи между этими событиями, но если это приведет к уничтожению «Акбаха», смерти на борту «боинга» будут не напрасными.

Шерри в ужасе отпрянула и взглянула на Расти.

– Это возмутительно! Но я... мне кажется, я понимаю.

– Есть только одна проблема, – произнес Сэндерс, – и это все меняет.

– Что такое?

– Пока нет твердых доказательств того, что на борту самолета есть этот вирус, даже если профессор был болен. Наши «деятели» могут уничтожить самолет, полный абсолютно здоровых людей, за два дня до Рождества. Пока я не узнаю о результатах вскрытия...

– Следовательно, нам надо получить эти результаты, – согласилась Шерри.

Расти вспомнил дискуссию с Джонатаном Ротом. Вскрытие ничего не докажет, но может послужить индикатором.

– Мне нужно найти телефон, – сказал он. – Мы не можем испытывать судьбу и звонить по сотовому телефону.

Шерри кивнула, а Расти продолжал:

– Я просто... не могу думать ни о каком другом плане, в соответствии с которым появилось это арабское сообщение.

– Вы его перевели? – поинтересовалась она.

Доктор отрицательно покачал головой.

– Вы могли его неправильно понять.

Сэндерс кивнул.

– Вполне вероятно. Но тогда добровольцы из ЦРУ не стали бы переворачивать мою квартиру сегодня утром.

Шерри немного посидела молча, размышляя, потом кивнула, сначала медленно, затем закивала энергичнее.

– Ладно. Расти, если мы сможем представить доказательства того, что происходит, возможно, мы сумеем продать их Роту вовремя, чтобы остановить операцию. Ваша дискетка может стать уликой. – Она помолчала. – Но это также означает, что у нас в руках бомба с заведенным механизмом. Автор не захочет, чтобы Рот или кто-то еще, наделенный реальной властью, увидел это. Они будут ждать, что вы или я попытаемся связаться с Ротом. Они будут готовы остановить нас. Тот, кто задумал такую предательскую операцию, готов устранить препятствия при помощи пистолета, бомбы или чего-нибудь еще. Налет на вашу квартиру – всего лишь увертюра.

– Господи, Шерри, ведь это же наши люди. Они способны нас убить?

Они посидели несколько минут в молчании.

– Расти, вы помните, что я сказала вам сегодня утром? Вам никогда не удастся по-настоящему узнать никого, кто занимается этой работой.

– Я всегда считал это фантастическим преувеличением.

– Иногда это так. Но временами нет. Помните «Иран-контрас»?

– Кто же не помнит?

– Многие забыли, – отозвалась Шерри. – Многие даже и не подозревают об истинных масштабах того, что произошло, или о причинах этого. Ради Бога, вспомните, что полковник Норт вел предательскую операцию, и не из Лэнгли, а из Белого дома!

– Пока Рейган спал.

Женщина кивнула.

– Само по себе удостоверение сотрудника ЦРУ не означает, что с вами нельзя разделаться. Помните, вы не из «старичков», и, как мы выяснили утром благодаря вашему сексистскому замечанию по поводу моих выпуклостей, я тоже не из их числа.

– Выпуклостей...

– Мальчики налево, девочки направо... Господи, я что должна вам это объяснять?

– Эй, я не говорил ничего сексистского!

– Вы взглядом измерили мою грудь, оглядели ноги, живенько представили себе все остальные подробности строения особи женского пола, а затем произнесли нечто благоразумное, чтобы прикрыть тот факт, что вами овладела похоть!

Расти недоверчиво покачал головой.

– Если бы мы не были так озабочены спасением наших жизней, я бы предложил заехать в мотель.

– И я, вероятно, согласилась бы, если только там есть телефон. А теперь к делу. Что, черт побери, мы будем делать, Кемосабе?

– Насколько я понимаю, директор все еще в коме? – задал вопрос Расти.

– До сих пор в реанимации в Бетесде[23]. Забудьте о нем.

– Ладно, а как насчет самого Рота?

– Я говорила вам, что он засел в отделе ситуационного анализа Белого дома.

– Когда я был ребенком, мне всегда говорили, что Белый дом принадлежит Народу.

Шерри закинула левую руку за спинку сиденья и искоса взглянула на него.

– На что это вы намекаете?

– Вместо того чтобы кружить вокруг Белого дома на расстоянии пятнадцати миль по Белтвей, почему бы нам прямо не отправиться туда, не найти Рота, не сказать ему," что обитатели психушки берут верх, и мяч на его стороне?

– Мы никогда не войдем внутрь. Нельзя просто пройти через ворота. Секретная служба становится очень раздражительной, когда пытаются поступить подобным образом.

Расти кивнул.

– Вы правы, но мне кажется, я знаю один путь.

Шерри оперлась правым локтем на бортик окна, положила подбородок на ладонь и поглядела на улицу.

– Тогда нам лучше поторопиться, – произнесла она. – Если рейс 66 ждет воздушная засада в месте с теми координатами, что вы обнаружили, самолет попадет в нее раньше чем через два часа.

– Шерри, мне нужно спросить у вас одну вещь.

– Да?

– Вы абсолютно уверены, что за этим не стоит Джон Рот?

Женщина взглянула на Расти и улыбнулась.

– Абсолютно!

Борт рейса 66

Слух пополз сначала медленно, потом разгорелся, словно лесной пожар, пробегая шепотком в разговорах и слезах из одного конца салона в другой.

Пассажир из туристического класса поднес свой маленький приемничек к окну и услышал сообщение. По радио передали, что вскрытие тела профессора Хелмса в Исландии подтвердило наличие вируса. Для пассажиров авиалайнера не осталось надежды.

Они летели в Сахару умирать.

Шок заставил некоторых из них искать выход для охвативших их ярости и раздражения. Неожиданно у двери в кабину пилотов оказалась делегация, требующая ответа на вопрос: почему капитан Джеймс Холлэнд солгал им.