Эрик Ластбадер - Черный клинок Страница 52

Сердце Минако сжалось.

– Зачем ты мне все это рассказываешь, бабушка? – воскликнула она, разразившись рыданиями. – Все это так ужасно, что я больше не хочу слушать!

– Для тебя, дитя мое, наступило время услышать правду, – сказала лиса, облизнувшись. – А теперь я хочу, чтобы ты посмотрела на меня. Нет-нет, нельзя моргать или – Ты хитришь, думаешь, как это, мол, я могу разговаривать с тобой через лису. Превозмоги свою боль. Тебе ведь больно, не так ли? Так. Продолжай смотреть на меня, Минако-сан. Теперь пусть боль протекает сквозь тебя, а когда ты почувствуешь что-то еще, что-то более...

Минако вытерла слезы.

– Там темно, и я...

– Не смотри вниз! – прервала ее лиса. – Никуда не смотри, только на меня! Вот так-то лучше. Боль уходит, так ведь? Ей на смену приходит темнота. Не волнуйся, скоро ты сможешь видеть все.

И, к изумлению Минако, бабушка оказалась права. Теперь она видела не только тьму, переливающуюся волнами у ее ног, но и, по мере того как тьма раздвигалась, четко видела – сквозь плотный туман! – соседние могилы, дальние уголки кладбища и все, что было дальше за его пределами, вплоть до холмов, возвышающихся вдали, за много-много миль от них.

– Что... что это со мной?

– Ты становишься взрослой, – объяснила бабушка-лиса с улыбкой, хотя Минако так и не смогла понять, как это лиса может улыбаться. – Теперь ты видишь, что известный тебе мир не имеет конца. Он лишь начало, всего-навсего узенький перешеек в огромном океане миров, открытом для твоего пробуждающегося восприятия.

– Насколько далеко я смогу видеть? – спросила Минако, вглядываясь в даль.

– Это зависит от многого, – ответила лиса. – Дар "макура на хирума" – "тьма в ясный день" – проявляется во всех, кто им владеет, по-разному. Но я знаю больше других, и мне известно, что твоя сила огромна. Через несколько лет она затмит даже мою, тоже немалую. И это вполне естественно, ибо твоя судьба особая, даже по сравнению с нами. Ты скоро попадешь в водоворот внутренней войны между фракциями в "Тошин Куро Косай". Нас одолевают сомнения. Кто, скажи, в обществе Черного клинка все еще верит в прежние порядки, в предопределенность судьбы Японии? Кто, скажи, тайно пытается приспособить Японию к жизни и требованиям современного мира?

Наши люди умирают внезапно и таинственно. Или же бесследно исчезают. Что стало с ними? Кем убиты те, чьи тела нами не обнаружены?

Мы набрасываемся друг на друга, как бешеные собаки. Даже я не знаю, чем закончится эта война. Никто не знает. Но она должна прекратиться, прежде чем кому-либо из нас взбредет в голову в еще большей степени использовать свою силу в обычных мирских делах. До сих пор мы применяли ее только для косвенного влияния на события, но сейчас, похоже, наступает время, когда кто-то из нас не захочет удовлетвориться отсиживанием за ширмой и дерганием за ниточки. Мир недолго просуществует, если мы станем открыто и напрямую применять "макура на хирума". Только представь себе императора, премьер-министра или президента, обладающего этой силой!

Она содрогнулась.

– Ты, внучка, должна предотвратить такой поворот событий. Помни об этом всегда. Вопреки распространенному мнению, бывает и так, что порой у человека сил оказывается чересчур много.

Как показала история, моральное разложение начинается сверху. Соблазн постоянно проявлять свою силу станет непреодолимым даже для нас, стоящих выше простых смертных. Совершенно очевидно, что чем больше мы воображаем, что все у нас под контролем, тем меньше мы способны осуществлять такой контроль.

Будь осторожной, дитя мое, и старательной. Мне открылось, что через тебя в мир войдет тот единственный ребенок, та личность, которой суждено покончить с этой войной. Из-за этого у тебя появятся врага, могучие враги, которые сделают все, чтобы любой ценой тебя уничтожить.

– Ты пугаешь меня, бабушка.

– Это хорошо. Страх лучше всего учит осторожности, коварству в хитрости. Пребывай в тени, внучка, пока не придет твой черед.

– Как я распознаю того ребенка, бабушка?

– Не знаю. Это такое будущее, которое даже мы не можем разглядеть или предугадать. Когда ты родилась, я получила намек относительно твоей судьбы, но только сейчас, открыв твой дар и сумев разглядеть природу твоего сверхразума, я узнала, что тот единственный ребенок войдет в мир через тебя.

Минако раскинула руки, наслаждаясь ощущением тьмы, обвивающей ее подобно кольцам гигантского змея. Жизнь вдохнула в нее свою волшебную силу. Как прекрасно обладать ею, родить того необыкновенного ребенка! Она сконцентрировала свои мысли на нижней части живота. Ей еще так мало лет, но великолепное, ранее неведомое ощущение дара "макура на хирума" позволило ей представить, что такое носить в себе новую жизнь.

Лиса, казалось, стала больше в размерах.

– Вопреки тому, о чем ты сейчас, возможно, думаешь, сила твоего дара станет для тебя тяжким бременем. Весьма скоро время перестанет служить для тебя преградой, и тогда перед тобой откроется будущее.

– Как замечательно! – воскликнула Минако, хлопая в ладоши.

– Глупая, глупая ты девочка! – строго промолвила лиса. – Видеть будущее – ужасный удел. Ты уж поверь тому, кто знаком с этим. Подумай только, каково читать чужие мысли, знать заранее, что сделают окружающие тебя люди... Тебе кажется, что это довольно забавно, так ведь? Считаешь это преимуществом? Но в таком случае представь себе какофонию голосов, которую тебе придется слышать беспрерывно, изо дня в день. Сколько ты сможешь терпеть такую нагрузку?

Лиса обошла вокруг Минако, волоча задние лапы, как бы рисуя на земле некую фигуру.

– То же самое и с будущим. Груз событий увеличивается до бесконечности, до тех пор, пока не станет невыносимо тяжким. Некоторые из нас сходят с ума.

– А как же другие? – спросила Минако. – Ведь должен быть какой-то выход.

Лиса снова улыбнулась своей непередаваемой улыбкой, и Минако поняла, что бабушка ею довольна.

– Да, – сказала лиса. – Есть два выхода. Одним из них воспользовалась твоя мать, эта тупая скотина. Он состоит в том, чтобы закрыть себя от "макура на хирума". Другой выход подразумевает жизнь, полную лжи, обмана и хитрости.

– И надо выбирать из этих двух?

– Да, – кивнула лиса.

– Я хочу, – произнесла Минако, – видеть так далеко, как только возможно.

Кабуто лизнула свой мех с довольным видом.

– Тогда тебе суждены великие дела, дитя мое, – промолвила она, подняв свою треугольную мордочку и пронзая внучку острым взглядом. – Великие и ужасные, ибо, даже несмотря на всю твою силу, тебе встретятся пробелы – отдельные периоды будущего, которые ты не сможешь разглядеть. Возможно, тебе придется иметь дело и с другими случаями, когда ты будешь видеть те или иные грядущие события, но не сможешь их предотвратить. Ну да ладно, ты многого пока не понимаешь. Однако знай: избрав свой путь, ты уже не сможешь отклониться от него. Если дар "макура на хирума" разбужен, его уже никакими силами не вернуть в ту темницу, где он томился прежде.

– Я понимаю, бабушка, – сказала Минако серьезно.

– Верю, внученька, верю, – произнесла Кабуто-лиса, и впервые в ее голосе прозвучала нотка удивления...

Сколько же дней и ночей было в уже длинной теперь жизни Минако, когда она сожалела о решении, принятом ею в то утро на кладбище? Гораздо меньше, чем тех, когда она наслаждалась своей силой. Но как часто ее мучили подозрения, что бабушка хитростью подтолкнула ее тогда к выходу на дар "макура на хирума". И все же, странное дело, ее любовь к Кабуто от этого только возросла.

Минако лежала в полной темноте, прислушиваясь к едва доносящемуся шуму деревьев и ночным звукам. Разум ее снова отключился от действительности.

Перед ней возник образ Юджи. И тут, впервые с тех пор, как сын был маленьким мальчиком, когда она решила изолировать его от "Тошин Куро Косай", Минако испытала страх за него. Но вслед за этим почувствовала его разум и разум Оракула, и это чувство придало ей уверенности. На какое-то время она позволила себе отдаться тому душевному подъему, который сопутствовал созданию биокомпьютера. Разумеется, он еще несовершенен, а его потенциал до конца неизвестен даже ей. Но она верила, что ее дети, Юджи и Хана, преодолеют последнее препятствие и это создание заработает на полную мощность. Разве это не причина для душевного подъема? Хотя Оракул с самого начала и создавали Юджи и Хирото, все-таки это была она, Минако, кто убедил Юджи в целесообразности этого дела, подтолкнул его к работе над ним, поддерживал в те моменты, когда неудачи грозили сорвать проект. Что же будет теперь, когда Оракул готов и функционирует?

Неожиданно Минако села, схватившись за живот. На какой-то миг она испугалась, что ее вырвет. Ее охватил внезапный, необъяснимый страх. Будущее оказалось закрытым для нее, и она поняла предупреждение. Ее дар позволял ей видеть фрагменты будущего, но не все они в дальнейшем воплощались в реальность. И вот возник пробел, недоступный для ее видения, и это обеспокоило ее. Может быть, это тот самый единственный просчет, который окажется роковым для них всех?