Линн Шоулз - Апостолы Феникса Страница 54

— Я так и думала. Упоминаний о Веласкесе много. Давайте увяжем имя с реликвией. — Она заполнила несколько дополнительных полей. — Введем «Плат», «Вероника», «реликвия», «образ Иисуса» и еще несколько вариантов.

На этот раз поиск ссылок был быстрее, а их список — короче. Сестра Анхелика просмотрела его и прошла по некоторым ссылкам. Поскольку все они были на испанском, Мэтт оказался в роли наблюдателя, ожидающего, когда она скажет, как продвигаются дела.

Просмотрев три страницы результатов, она вернулась на первую и перечитала одну из ссылок.

— Так, пусть это некоторая натяжка, но тут есть декларация грузов с одного из кораблей, которые Веласкес снарядил для экспедиции Кортеса с Кубы в Мексику. Это было в том самом году, о котором вы говорили, — в 1517-м.

— И что там?

— Только то, что среди личных вещей Кортеса значится реликварий, и в нем некий предмет культа. Ему дал его губернатор.

— Но мы не знаем, что это?

— Нет, но еще есть ссылка на дневник испанского офицера, сопровождавшего Кортеса в Мексике. Видимо, в дневнике есть упоминание о реликвии, преподнесенной Кортесу губернатором Кубы.

— Наконец чего-то добились.

Сестра Анхелика сделала заметку на листке блокнота, вырвала его, потом встала и подошла к книжным полкам.

— Все книги профессора Флореса каталогизированы и хранятся в архивных ящиках, — ее палец пробежал вдоль ряда ящиков на уровне плеча. — Это здесь.

Она вынула ящик, открыла его и сверила три или пять идентификационных карточек, лежащих внутри, с ярлыком ящика. Перенеся его на стол, она выдвинула ящик стола и вынула пару хирургических перчаток. Натянув их на руки, она аккуратно достала книгу — маленький, переплетенный в темную кожу томик, по формату примерно как паспорт и в полдюйма толщиной. Взглянув на свою заметку, сестра Анхелика с огромной осторожностью раскрыла дневник. Разделяя страницы с помощью ножа для бумаг, она листала его, пока не нашла нужное место. Она погрузилась в чтение.

— Офицер называет реликвию «imageп verdadera»,это означает истинный образ.

— Это может быть плат?

Она посмотрела на него и пожала плечами.

— Может — да, а может — нет.

— А что это? — Мэтт указал на кусочек пожелтевшей бумаги, торчащий из дневника.

Сестра Анхелика перевернула страницы ножом для бумаг, показалась маленькая сложенная блокнотная страничка.

— Это, наверное, одна из заметок профессора Флореса. Бумага похожа на ту, которую он всегда использовал. Я уже находила такие листки с его заметками, заложенные в книги.

— Давайте взглянем.

Она аккуратно развернула листок. На нем было несколько строк, написанных карандашом. Сестра Анхелика посмотрела на Мэтта с широкой улыбкой.

— Это запись Флореса, датирована 1981 годом, тут написано: «Позвонить Уильяму Гровсу, подтвердить насчет плата Вероники».

— Уильяму Гровсу?

Монахиня оторвалась от заметки профессора Флореса.

— Это фабрикант-миллиардер?

— Да… — выдавил Мэтт. Он был сбит с толку и не мог понять, что означает совпадение: фирма «Гровс Авионикс» взяла на себя ответственность за уничтожение его лодки, а теперь запись Флореса связывает Гровса с платком. Какая-то тонкая нить соединяла все это воедино. — Можно получить ксерокопию этого листка?

— Разумеется. — Она встала и подошла к копировальному устройству на столе в углу. — Вы думаете, это и есть то, что вы искали?

— Может быть. Пару кусочков головоломки это уж точно ставит на место. — Дожидаясь, пока она скопирует записку, он сказал: — По дороге сюда я видел камень в наружной стене здания, отмечающий место, где впервые встретились Кортес и Монтесума II.

— Да, у нас под ногами сама история. В больничной церкви была могила великого конкистадора Кортеса. Он умер в Испании, но потом его останки перевезли сюда. Таково было его предсмертное желание.

— Что вы имеете в виду, говоря, что могила там была?

Она повернулась к нему лицом.

— Вы, наверное, не слышали.

— Не слышал о чем?

— Две недели назад его могила была вскрыта и останки украдены.

НАЧАЛО КОНЦА

2012, Майами

Мужчина подошел к кровати, по другую сторону которой пряталась Сенека. Говоря преднамеренно громко и медленно, он произнес:

— Бренда. Как вы себя чувствуете? Дышится немного легче?

Сенека услышала жужжание моторчиков, и головная часть кровати приподнялась.

— Вы можете сесть?

Голос был другой, он не принадлежал человеку, который вторгся сюда несколько минут назад. Сенека слегка расслабилась, поняв, что на этот раз пришел врач.

— Доктор? — она встала, вертя в руке сережку в виде маленького золотого колечка, которую вынула из правого уха.

Он, кажется, несколько остолбенел от ее внезапного появления.

— Извините. Не хотела вас напугать. Я просто потеряла сережку и искала ее на полу, когда вы вошли, — она надеялась, что это звучит убедительно и что ее нервозность не выдаст обмана. — Полагаю, мы еще не познакомились. Я Сенека Хант, дочь Бренды, — она протянула руку через кровать.

— Доктор Глейзер. Я консультировался с доктором Харрисом, лечившим вашу мать в доме престарелых. Я пульмонолог.

— Доктор Харрис? Ее лечил доктор Лю.

— Наверное, доктор Харрис принял у него некоторых пациентов.

— О, ну ладно, приятно познакомиться. Как дела у моей матери?

— Я как раз собирался послушать ее легкие, — он просунул ладонь под плечо Бренды, чтобы поддержать ее. — Присядьте.

Бренда ухватилась за перила кровати и рывком выпрямилась.

— Хорошая девочка. А теперь глубоко вдохните, — на какое-то мгновение стало тихо, тяжелого дыхания Бренды было не слышно.

Доктор наклонился и стал переставлять свой стетоскоп с места на место на спине Бренды, внимательно прислушиваясь. Через минуту он снял его.

— Ладно, это все, — он нажал кнопку и опустил голову кровати в промежуточное положение. — Через некоторое время медсестра поможет вам сесть в кресло. Тогда вы сможете посмотреть в окно.

— Так как она?

Вместо ответа он похлопал Бренду по руке.

— Доктор Харрис придет попозже посмотреть вас. — После этого он обратил внимание на Сенеку и сказал негромко: — Поговорим за дверью?

Сенека пошла за ним, окинув взглядом холл в надежде, что предыдущий посетитель еще не вернулся. Ей нужно было узнать о состоянии матери, но также и не мешкая уходить из госпиталя.

— Я скажу вам, что, несмотря на Альцгеймер, у вашей матери сильный организм. — Он перекинул стетоскоп через шею. — Позавчера я думал подключить ее к искусственной вентиляции, но, к нашему удивлению, она выкарабкалась сама. Пневмония может быть чрезвычайно опасна для больных эмфиземой.

— Так она поправится? — Сенека не переставала оглядывать холл. Врач нахмурился.

— Мисс Хант, вы понимаете, что болезнь прогрессирует. Она не исчезает и не становится легче.

В его голосе слышалось сочувствие, и Сенека оценила его чуткость. Она кивнула.

— В конце концов, напряжение станет чрезмерным либо для ее легких, либо для ее сердца. Это был сигнал.

Она поймала себя на том, что шепчет молитву.

— Я знаю, знаю, — Сенека понимала, куда он клонит. Он не хотел прямо говорить, что ее мать захлебывается жидкостями собственного организма, что она долго не протянет, что удача — уже то, что ей удалось пережить этот приступ и что дальше может стать только хуже — в общем, что это начало конца.

Сенека стояла в дамской комнате главного вестибюля. Она не решалась выйти к машине, в уверенности, что за ней следят. И где черти носят Эла? Когда они разделились в аэропорту, он сказал, что заберет свою машину и поедет прямиком в больницу.

Сенека вытащила из сумочки телефон, нажала в списке контактов имя Эла и приложила трубку к уху. Не услышав гудка, она посмотрела на дисплей. «Звонок не проходит». Черт. Это здание словно крепость. Нет сети. Выйти наружу и позвонить с телефона-автомата ей показалось слишком опасно. Надо найти другой способ дозвониться до Эла. Может быть, она найдет телефон в одной из палат?

Собрав всю свою смелость, она вышла из туалета и направилась к лифту. К ней подошли три женщины и один мужчина, они тоже стали ждать, когда откроются двери. Ее пульс участился. Она понятия не имела, как выглядел тот человек в палате матери. Он вполне мог оказаться незнакомцем, стоящим рядом с ней. Выяснить это не было никакой возможности.

Когда дверь наконец открылась, Сенека вошла внутрь и нажала кнопку третьего этажа, намеренно избегая этажа, где лежала мать. Услышав, что две женщины разговаривают между собой, она решила, что они пришли вместе.

— Второй, пожалуйста, — сказала одна из них.

Сенека нажала на кнопку с цифрой «два». Мужчина не сказал ничего, как и третья женщина. Лифт остановился на втором этаже и подруги вышли. Когда дверь опять закрылась, Сенека была рада, что не осталась наедине с мужчиной. Все равно, когда лифт стал подниматься, она затаила дыхание. Поездка до третьего этажа занимала не более пяти секунд, но показалась вечностью. Не решаясь взглянуть на попутчика, она смотрела на дверь, опустив одну руку в сумочку и обхватив рукоятку «леди Смит».