Дженнифер Арментроу - Список возмездия Страница 55

Шоу съехал с аллеи, и шины захрустели по гравию. Автомобиль вполз под навес, который все еще стоял на прежнем месте, практически скрытый от посторонних глаз разросшимися кустами и деревьями. Никто бы не догадался, что здесь припаркована машина, и я сомневалась, что в столь поздний час кому-нибудь приспичит вставать с постели, не говоря уже о том, чтобы выглядывать в заднее окно, пытаясь что-то рассмотреть сквозь гущу веток и заросли сорняков.

– Почему здесь? – спросила я.

Шоу заглушил двигатель.

– Это место, где все началось. Мне кажется символичным, что здесь все и закончится. Когда я расправлюсь с тобой… мне останется убрать еще двоих.

Мейсона. И Дженсена.

Я понятия не имела, где сейчас Мейсон, но Дженсен… боже, он же в больнице, совершенно беспомощный и без охраны. Никто не остановит Шоу, когда он явится туда, хотя свидетелей будет много.

– Тебе это с рук не сойдет.

– Это, наверное, самое избитое клише, которое мне доводилось слышать.

– Все видели, как ты меня увез!

– Я скажу, что высадил тебя у дома твоего отца. Потом, может, нанесу твоим родителям визит. – Он снова засмеялся – сухо, холодно. – Разумеется, меня никто не заподозрит. Ты думаешь, я не сумею замести следы? Обставить смерть как несчастный случай или по каким-то медицинским причинам? Я что, по-твоему, не знаю, как это делается?

Мое сердце снова остановилось. Он ведь говорил о моем отце, о Роуз и Дженсене.

– Еще десять минут назад ты и подумать не могла, что это я. – Кривая ухмылка исказила его лицо. – Мне все сойдет с рук, и не потому, что я умный или коп. Просто потому, что я поступаю правильно.

– Поступаешь правильно? Ты убиваешь людей!

– Я разгребаю дерьмо.

Дерьмо? Я отказывалась понимать.

– И это правильно. – Он вскинул брови и обернулся ко мне, открывая дверь машины. – Сделаешь глупость – горько пожалеешь об этом.

Мое сердце снова забилось так быстро, что я испугалась, как бы меня не хватил инфаркт. Я как раз собиралась наделать кучу глупостей. Ведь у меня оставался последний шанс. Мои руки дрожали, когда его мощная фигура нарисовалась у задней дверцы автомобиля.

Я упала на спину и, когда он распахнул дверь, с силой выбросила вперед ноги. Подошвы моих кроссовок впечатались ему в живот. Не знаю, то ли от удара, то ли пораженный моей дерзостью, он зашатался, пятясь назад, и я не стала терять времени.

Выжить любой ценой – эта мысль крепко засела в голове. Я выбралась с заднего сиденья, и, как только мои ноги коснулись гравия, Шоу снова возник прямо передо мной. Я не раздумывала ни секунды. Просто размахнулась от пояса и нанесла удар кулаком в ту же область, куда только что била ногами – в солнечное сплетение.

Шоу согнулся пополам, и я, собравшись с силами, истошно закричала. Звук разорвал ночную тишину, но широкая ладонь зажала мне рот, заглушая крик, прежде чем он разнесся по всей округе.

Удар коленом в спину обрушил меня на землю. Я больно приземлилась на жесткий гравий, и мои ладони заскребли по острым камням, которые впивались и пропарывали кожу. Что-то тяжелое опустилось мне на затылок, вдавливая мое лицо в гравий и разбивая его в кровь. Боль пронзила щеку.

– Придется тебя убить прямо сейчас, – прошипел Шоу мне в ухо. Протянув руку, он схватил меня за предплечье. – Я же просил вести себя смирно. Неужели так сложно запомнить?

Я пыталась сопротивляться, но разве могла противостоять такой брутальной силе? Полицейский заломил мне руку, прижимая ее коленом к пояснице. Его пальцы впились в запястье другой руки, и теперь они обе оказались у меня за спиной. Когда холодная сталь наручников с характерным щелчком сжала мои запястья, мне показалось, что надежды спастись больше нет.

Он рывком поднял меня на ноги, грубо разворачивая кругом. Боль взорвалась где-то в челюсти, заваливая меня обратно на землю. Колени подкосились от болевого шока. Рот наполнился кровью. Я смутно осознала, что он меня ударил.

Шоу снова поднял меня и поволок к заднему крыльцу, рукой зажимая мне рот. Он выудил из кармана ключ. Петли застонали, когда полицейский открыл дверь и втолкнул меня внутрь. С закованными руками, я потеряла равновесие и рухнула на кафельный пол кухни.

Он запер за собой дверь, и его ботинки загрохотали по полу, приближаясь ко мне. Он схватил меня за волосы, заставляя встать на колени.

– Здесь все выглядит так же, как раньше?

Мои глаза забегали по кухне. Если не считать стола и двух стульев, она была совершенно пуста.

– Нет, – произнесла я, с трудом двигая распухшей челюстью.

– Верно, потому что когда-то здесь жила семья. – Шоу потащил меня вперед, крепко обхватив предплечье. – Мать, отец и сын. Они были по большей части счастливы.

– Нет, не были, – прошептала я.

Он усилил хватку, пока я не задохнулась от боли.

– Я сказал, «по большей части», не так ли? – Шоу вывел меня в темный коридор. Мои глаза не сразу привыкли к слабому свету, проникающему сквозь передние окна. – Ты никогда не задумывалась, почему этот дом не продается?

К горлу подкатила тошнота, и я чувствовала, что вот-вот вырвет.

– Да.

– Я всегда думал, что дело в плохой ауре. Четыре года он стоит на рынке. Поговаривают, что его снесут к концу года. Как ты к этому относишься?

– Я… я не знаю.

– Похоже, весь город предпочел бы забыть о мальчишке. Видит Бог, я бы тоже этого хотел. – Шоу резко свернул в сторону лестницы, но я сопротивлялась. Тогда он толкнул меня, и я оступилась, падая на колени. Полицейский поймал меня, прежде чем я проехалась физиономией по ступенькам. – Что? Не хочешь подняться наверх? Жаль.

У меня не оставалось выбора. Он едва ли не волоком тащил меня на второй этаж, а потом по лестничной площадке мимо деревянных перил, которые опасно накренились, угрожая обвалиться. Дверь в бывшую комнату Пенна была закрыта.

– Помнишь, когда мы впервые встретились?

Даже с закрытыми глазами мне бы все равно не удалось отгородиться от прошлого, поэтому я заставила себя держаться. Тогда, много лет назад, я была слишком расстроена, чтобы обратить внимание на толпу офицеров, которые разбрелись по лесу, исчезая среди деревьев, и, казалось, никогда уже не вернутся.

– Я был первым, кто приехал по вызову. – Шоу повернул меня к себе. Половину его лица скрывала тьма. Внизу что-то пищало и скребло коготками по полу.

У меня задрожала нижняя губа.

– И я… я нашла его.

– Ты помогла ему там оказаться.

Я дернулась назад, врезаясь в стену. Пыль поднялась столбом.

– Ты и все остальные, – сказал он, наклоняясь ко мне, пока его дыхание не коснулось моего виска. – Брок. Моника. Венди. Мейсон. Дженсен. Ты.

У меня вырвался рваный вздох. Я целую вечность несла в себе это чувство вины. И оно навсегда останется со мной, но оно ослабело, потому что я наконец-то отпустила его.

– Дженсен и я… мы не делали того, что делали Брок и все они. Мы пошли на вечеринку. Вот и все…

– Вот и все? В самом деле? – Шоу зашипел, и от этого звука у меня заледенела кровь. – Ты больше не винишь себя? – Когда я не ответила, он сжал мой подбородок, пока у меня не вырвался крик. – Или все еще винишь?

Мои ноги дрожали, но я выдержала его взгляд.

– Я всегда буду… чувствовать себя виновной.

– Но? – осклабился он.

– Но я любила Пенна и никогда не хотела причинить ему боль.

Он наклонил голову набок, глубже впиваясь пальцами в мою кожу.

– Но ты это сделала.

– Это была всего лишь вечеринка. Вот и все. Мы не попали к нему на вечеринку! – крикнула я и впервые – по-настоящему – поверила в то, что говорила. – Я всегда буду чувствовать свою вину, всегда буду жалеть о том, что нельзя повернуть время назад и принять иное решение, но мы с Дженсеном его не убивали.

– Беда в том, что время действительно не повернуть назад, – печально проговорил Шоу.

– Я знаю.

Шоу рывком открыл дверь и со злостью толкнул меня вперед, а потом, когда мы оказались в комнате Пенна, снова и снова, пока я не упала на жесткий пружинный матрас, провонявший по́том и еще чем-то ужасным.

Я перекатилась на спину, помогая себе ногами. Полицейский прошел к изголовью кровати, потом нагнулся, и в следующее мгновение ореол мягкого света от фонаря озарил комнату.

Комната Пенна… она была не такой, как раньше.

Единственное окно закрывал кусок фанеры. Из мебели не осталось ничего, кроме этой зловонной кровати. И вся стена была разрисована красной аэрозольной краской, но это не напоминало граффити. Это были имена, повторяющиеся тысячи раз.

Ви.

Брок.

Мейсон.

Венди.

Моника.

Дженсен.

Элла.

Наши имена заполняли каждый квадратный сантиметр комнаты, включая потолок. Я нисколько не сомневалась в том, что это сделал Шоу, ничуть не беспокоясь о том, что кто-нибудь забредет в его берлогу.

Он действительно был сумасшедшим. И я уже ничему не удивлялась.

Мой взгляд вернулся к нему. Он наблюдал за мной, стоя у изножья кровати. У меня вырвалось лишь одно слово.