Стивен Кинг - Пост сдал Страница 59

Пальчики оближешь!

С приближением рождественских каникул 2014 года Брейди обнаружил, что пребывает в состоянии, которое помнил разве что по раннему детству. Ощущения были невероятно чужими, и он сообразил, что к чему, лишь когда Новый год остался далеко позади и дело шло к Дню святого Валентина.

Он испытывал удовлетворение.

В глубине души он боролся с этим чувством, окрестив его маленькой смертью, но по сути соглашался принять. И почему нет? Палата 217 перестала быть для Брейди тюрьмой. Как и собственное тело. Он мог умчаться в любой момент, на пассажирском сиденье или за рулем. Только приходилось соблюдать осторожность, не занимать слишком часто водительское кресло и не задерживаться надолго в чужом разуме. Вот и все. Сознание человека было ограниченным ресурсом. И когда оно уходило, становилось бесполезным и тело.

Плохо, но что делать?

Если бы Ходжес продолжал появляться, Брейди попытался бы реализовать еще одну цель: заставить его посмотреть на «Заппит», который лежал в ящике прикроватного столика, проникнуть в разум детпена и запустить самоубийственных мыслерыб. Тот же метод, что и с сайтом «Под синим зонтом Дебби», только с более мощными средствами. На этот раз речь шла бы не о предложениях, а о прямых командах.

Но намеченный план так и остался нереализованным, потому что Ходжес перестал приходить. Появился сразу после Дня труда, произнес обычную тираду: Я знаю, что ты все понимаешь, Брейди, я надеюсь, ты страдаешь, Брейди, но действительно ли ты можешь передвигать вещи, не касаясь их, Брейди, покажи мне, как ты это делаешь… – и как отрезало. Брейди предположил, что исчезновение Ходжеса из его жизни – главная причина необычного и не во всем приятного удовлетворения. Ходжес был колючкой под седлом, доводящей до безумия и заставляющей нестись галопом. Теперь колючка исчезла, и он мог щипать травку, если ему того хотелось.

Отчасти он и щипал.

Получив доступ к расчетному счету и инвестиционному портфелю доктора Бэбино, Брейди ни в чем себе не отказывал по части компьютеров. Бэбино снимал деньги со счета и покупал. Зет-бой отвозил приобретенное оборудование в мышиную нору, где проживала Фредди Линклэттер.

Она заслуживает квартиру получше, думал Брейди. С этим надо что-то делать.

Зет-бой привез ей все «Заппиты», украденные в библиотеке, и в каждом Фредди модернизировала демоверсию «Рыбалки»… за отдельную плату, разумеется. И хотя цена была высокой, Брейди платил не торгуясь. В конце концов, он тратил деньги дока, бабло Бэбино. А вот что делать с модернизированными игровыми приставками, Брейди не имел ни малейшего понятия. Со временем он мог обзавестись еще парой дронов, но пока не видел такой необходимости. И он начал понимать, что означала его удовлетворенность: эмоциональная версия штилевой полосы в океане, когда ветра нет вовсе и остается только дрейфовать.

А причина тому – отсутствие новой цели.

Так все и продолжалось до 13 февраля 2015 года, когда внимание Брейди привлек сюжет в «Полуденных новостях». Ведущие, которые только что хохотали, наблюдая за проделками двух детенышей панды, резко опечалились, едва за их спинами вместо панд возникло стилизованное изображение разбитого сердца.

– В пригороде Суикли это будет грустный День святого Валентина, – объявила женщина.

– Ты права, Бетти, – согласился с ней мужчина. – Двое выживших в Бойне у Городского центра, двадцатишестилетняя Криста Кантримен и двадцатичетырехлетний Кит Фрайс, покончили с собой в доме Кантримен.

– Кен, – продолжила женщина, – потрясенные родители сообщили, что Криста и Кит собирались пожениться в мае, но оба получили серьезные травмы, попав под автомобиль, за рулем которого сидел Брейди Хартсфилд, и физические и душевные страдания оказались для них невыносимыми. Подробности узнаем у Фрэнка Дентона.

Теперь Брейди слушал очень внимательно, сидел выпрямившись, со сверкающими глазами. Мог ли он записать эту парочку на свой счет? Он не сомневался, что да, то есть число его жертв в бойне увеличивалось с восьми до десяти. Пока еще меньше дюжины, но уже лучше!

Репортер Фрэнк Дентон, естественно, с печальной физиономией, какое-то время что-то вещал, а потом камера сместилась на отца этой Кантримен, который зачитал предсмертную записку, оставленную парочкой. Он говорил запинаясь и глотая буквы, но смысл Брейди уловил. Эти двое рассчитывали на загробную жизнь, где раны заживут, боль уйдет, а Бог и Спаситель Иисус Христос поженит их здоровыми и невредимыми.

– Как грустно, – подвел итог мужчина-ведущий. – Очень грустно.

– Это точно, Кен, – кивнула Бетти. И тут же за их спинами появилась толпа идиотов в свадебных нарядах в бассейне. Печаль на лице Бетти сменилась радостью. – Но вот это поднимет вам настроение. Двадцать пар решили сочетаться браком в бассейне. И это в Кливленде, где сейчас двадцать градусов[46]!

– Вся надежда только на горячую любовь! – Кен улыбнулся, продемонстрировав идеальную работу дантиста. – Бр-р-р! Подробности у Патти Ньюфилд.

«Сколько их еще у меня? – задался вопросом Брейди. Его трясло от нетерпения. – Девять модифицированных «Заппитов» плюс два у моих дронов и еще один в ящике стола. Кто сказал, что я закончил с теми безработными говнюками?

Кто сказал, что точка поставлена?»

Брейди продолжал следить за судьбой «Заппит Инк.», раз или два в неделю посылая Зет-боя проверить оповещения «Гугла». Разговоры о гипнотическом эффекте демоверсий «Рыбалки» и, пусть и в меньшей степени, «Свистящих птичек» затихли. Их сменили рассуждения о грядущем банкротстве компании. В том, что это произойдет, сомнений уже не возникало. Когда «Санрайз солюшнс» купила «Заппит Инк.», блогер, называвший себя Электрическим Вихрем, написал: «Ух ты! Похоже на парочку раковых больных, которые решили сбежать, хотя жить им осталось шесть недель».

Теневая личность Бэбино уже сформировалась, и именно доктор Зет начал собирать информацию о выживших в Бойне у Городского центра, составляя список получивших наиболее серьезные травмы, то есть наиболее подверженных суицидальным мыслям. Двое из них, Даниэль Старр и Джудит Лома, оставались прикованными к инвалидным креслам. Лома еще могла встать на ноги, Старр – никогда. А Мартина Стоувер, парализованная от шеи, проживала с матерью в Ридждейле.

«Я оказываю им услугу, – думал Брейди. – Точно оказываю».

Он решил, что оптимально начать с мамаши Стоувер. Поначалу собрался отправить Зет-боя на почту, чтобы тот отослал ей «Заппит» бандеролью с запиской: «Подарок для Вас», но не был уверен, что старуха не выбросит игровую приставку в мусорный бак. Приставок у него имелось только девять, и он не мог рисковать потерей даже одной. Модификация каждой обошлась ему (точнее, Бэбино) в круглую сумму. И он решил поручить эту миссию Бэбино. В сшитом на заказ костюме, в строгом темном галстуке он выглядел куда более презентабельно, чем Зет-бой в мятых мешковатых зеленых штанах. Такой, как Бэбино, не вызвал бы у матери Стоувер никаких подозрений. Брейди оставалось только придумать достоверную легенду. Что-нибудь об исследовании рынка? Книжном клубе? Викторине с призами?

Он все еще перебирал варианты – и никуда не спешил, – когда оповещение «Гугла» доложило об ожидаемом исходе: «Санрайз солюшнс» обанкротилась. Произошло это в начале апреля. Само собой, назначили конкурсного управляющего, и в самом скором будущем на сайтах продаж ожидалось появление списка «реальных активов». Для тех, кто не мог ждать, в объявлении о банкротстве имелся перечень имущества «Санрайз солюшнс», которое едва ли могло найти покупателя. Брейди полагал, что это интересно, но не настолько, чтобы доктор Зет тратил время на просмотр списка активов. Наверняка среди них имелись и «Заппиты», но у Брейди их было девять, и он считал, что больше не нужно.

Месяц спустя его мнение изменилось.

Одна из наиболее популярных рубрик «Полуденных новостей» называлась «Слово от Джека». Джек О’Мэлли, толстый старый динозавр, наверняка начинал, когда телевидение было черно-белым, а теперь жужжал пять минут в конце каждого выпуска, делясь со слушателями тем, что еще оставалось у него в голове. Он носил огромные очки в черной роговой оправе, и его щеки, когда он говорил, тряслись, как желе. Обычно его монологи веселили Брейди, и он слушал их с улыбкой, но в тот день «Слово от Джека» сыграло иную, отнюдь не забавную роль. Оно открыло перед Брейди новые перспективы.

«После сюжета о трагической смерти Кристы Кантримен и Кита Фрайса, не так давно показанного в этой программе, их семьи завалили соболезнованиями, – говорил Джек ворчливым голосом Энди Руни[47]. – Их решение покончить с собой, поскольку они больше не могли терпеть постоянную невыносимую боль, возобновило дискуссию об этичности самоубийства. К сожалению, оно также напомнило нам о подлеце, который причинил им эту постоянную невыносимую боль, монстре по имени Брейди Уилсон Хартсфилд».