Дэниел Силва - Англичанка Страница 6

— Отчего же, верю, — ответил Габриель. — Все есть в твоем досье.

— Занимательное чтиво?

— Так себе, если учесть, сколько твои на меня нарыли.

— Разве могло быть иначе? Я лишь скромный работник Службы безопасности Ее Величества. Зато ты — легенда. В конце концов, — перешел на шепот Сеймур, — не так много шпионов могут похвастаться тем, что спасли мир от апокалипсиса.

Габриель глянул через плечо и пристально посмотрел на золотой «Купол скалы», третью по значимости мусульманскую святыню, — та сияла в ослепительных лучах иерусалимского солнца. С полгода назад он обнаружил заложенную на глубине ста шестидесяти семи футов под Храмовой горой бомбу. Сдетонируй она, и обрушилось бы все плато. Попутно Габриель наткнулся на двадцать два столпа Первого Иерусалимского Храма, доказав таким образом, что описанное в «Книгах царей Израилевых» и «Летописях царя Давида» место — древнее иудейское святилище — существовало на самом деле. Самого Габриеля в прессе в связи с важным открытием ни разу не упомянули, зато в кругу западных разведслужб он прославился. Не забыли и того, как друг Габриеля — известный археолог-библеолог и оперативник Конторы Эли Лавон — чуть не погиб, спасая столпы от разрушения.

— Тебе чертовски повезло, что бомба не взорвалась, — заметил Сеймур. — В противном случае через пару часов у ваших границ собралось бы несколько миллионов мусульман. И уж тогда…

— …погасли бы огни отчаянного проекта под названием Государство Израиль, — закончил за него Габриель. — Чего, собственно, и добивался Иран вкупе со своими шавками — «Хезболлой».

— Я не в силах даже вообразить, каково было тебе обнаружить столпы.

— Если честно, Грэм, я не успел насладиться видом. Спасал Эли.

— Как он, кстати?

— Два месяца провалялся в госпитале, теперь как новенький. Вернулся в строй.

— Он по-прежнему в Конторе?

Габриель покачал головой.

— Роется в тоннеле под Западной стеной. Хочешь, могу устроить частную экскурсию. Да что там, тайный проход под Храмовую гору покажу!

— Вряд ли мое правительство одобрит. — Сеймур умолк, дожидаясь, пока официант подольет им свежего кофе. Затем произнес: — Выходит, слухи не врут?

— Какие такие слухи?

— О возвращении блудного сына. Занятно, — печально улыбнулся он, — ведь я всегда думал, что ты до конца жизни будешь бродить по скалам Корнуолла.

— Да, там красиво, но Англия — твой дом, Грэм, не мой.

— Порой и мне там не живется. Мы с Хелен купили виллу в Португалии. Вскоре я, как и ты, отправлюсь в изгнание.

— Как именно скоро?

— Пока еще ничего не решено, однако все хорошее когда-нибудь да заканчивается.

— Карьеру ты сделал просто великолепную, Грэм.

— Правда? В моем деле трудно наслаждаться победами. Нас ведь оценивают по тому, чего не случилось: по секретам, которых не выкрали, по домам, которые не взорвали… Мне на хлеб зарабатывать скучно.

— Что же ты забыл в Португалии?

— Хелен будет травить меня экзотической кухней, а я стану писать бездарные пейзажики акварелью.

— Не знал, что ты увлекаешься живописью.

— Были причины скрывать свои хобби. — Сеймур хмуро посмотрел на Старый город, словно такой вид ему ни за что не отобразить на бумаге. — Если бы отец узнал, что я встречаюсь с тобой, он бы в гробу перевернулся.

— Так зачем ты приехал?

— Надеялся, что ты поможешь отыскать кое-что для одного моего друга.

— Имя у твоего друга есть?

Вместо ответа Сеймур открыл атташе-кейс и достал из него фотографию восемь на десять, снимок привлекательной молодой женщины: она смотрела прямо в камеру, сжимая в руке выпуск «Интернэшнл геральд трибьюн» трехдневной давности. Фото он протянул Габриелю.

— Мадлен Хэрт? — спросил тот.

Кивнув, Сеймур вручил ему лист формата А4, на котором шрифтом «сансериф» было напечатано одно-единственное предложение:

У вас семь дней — после девчонка умрет.

— Черт, — прошептал Габриель.

— Похоже, мы влипли.

Волей случая Грэма Сеймура поселили в том же крыле гостиницы, которое рухнуло во время взрыва в 1946 году. Даже номер дали на одном этаже с кабинетом, где работал Артур Сеймур в дни упадка Британского мандата, — только чуть дальше по коридору. На ручке так и висела табличка «НЕ БЕСПОКОИТЬ», повешенная Грэмом, а еще пакет со свежей прессой: «Иерусалим Пост» и «Хааретц». Сеймур провел Габриеля в номер и, убедившись, что в его отсутствие никто не входил, включил ноутбук и вставил в DVD-привод диск. Нажал кнопку воспроизведения, и через несколько секунд на экране появилась Мадлен Хэрт, пропавшая британская подданная и сотрудник правящей партии.

— Первый раз я переспала с премьер-министром Джонатаном Ланкастером в октябре 2012 года, на партийной конференции в Манчестере…

5

Гостиница «ЦАРЬ ДАВИД», Иерусалим

Запись продолжалась семь минут и двенадцать секунд, и все это время взгляд Мадлен Хэрт оставался прикован к точке чуть слева от камеры — словно она отвечала на вопросы ведущего передачи. Напуганная и изможденная, она неохотно рассказывала, как первый раз встретилась с премьер-министром во время его визита в штаб Партии. Ланкастер лестно отозвался о работе Мадлен и два раза приглашал ее на Даунинг-стрит, где она лично отчитывалась о делах Партии. Именно под конец второй встречи премьер и признался Мадлен, что она интересна ему не только как молодой специалист. Первый раз они перепихнулись в номере манчестерского отеля; потом, стоило Диане Ланкастер покинуть Лондон, и старый друг премьер-министра тайно привозил Мадлен к нему домой, на Даунинг-стрит.

— И вот, — мрачно подытожил Сеймур, глядя на погасший экран ноутбука, — неизвестный шантажист решил покарать премьер-министра Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии за грехи. Грубо и примитивно.

— Напротив, Грэм. Кто бы ни стоял за шантажом, он знает о внебрачных связях премьера. Любовница исчезла с Корсики бесследно. Похититель весьма и весьма умел.

Сеймур молча извлек диск из привода.

— Кто еще в курсе? — спросил Габриель.

Сеймур рассказал, как вчера утром на пороге дома Саймона Хьюитта оставили конверт, как Хьюитт отправился с ним к Джереми Фэллону, а вместе они встретились с Ланкастером в кабинете последнего. Габриель, еще недавно живший в Англии, прекрасно знал, о ком речь: Хьюитт, Фэллон и Ланкастер — святая троица британской политики. Хьюитт — мастер манипуляций общественным мнением, Фэллон — хитроумный стратег и тактик, и наконец, Ланкастер — политический талант в чистом виде.

— Почему Ланкастер обратился к тебе? — спросил Габриель.

— Наши отцы вместе служили в разведке.

— Уверен, не только поэтому.

— Ты прав, — признал Сеймур. — Вторую причину зовут Сиддик Хусейн.

— Боюсь, мне это имя ни о чем не говорит.

— Неудивительно. Несколько лет назад моими стараниями Сиддик исчез, будто в черной дыре. Больше о нем никто ничего не слышал.

— Так кем он был?

— Сиддик Хусейн, родом из Пакистана, жил в районе Тауэр-Хамлетс. Попал в поле нашего зрения в 2007 году, после взрывов в метро, когда мы наконец пришли в себя и начали разгонять толпы исламских радикалов. Ты помнишь те дни, — горько произнес Сеймур. — Тогда левые и пресса требовали от нас разобраться с террористами на нашей собственной земле.

— Продолжай, Грэм.

— Сиддик снюхался с известными экстремистами, часто появлялся в Ист-Эндской мечети. Его мобильный номер всплывал буквально везде. Я передал копию его досье в Скотланд-Ярд, но в контртеррористическом отделе мне сказали: материалов для возбуждения дела мало. А потом Сиддик совершил нечто, что дало мне повод действовать самостоятельно.

— И что же?

— Заказал билет на рейс до Пакистана.

— Большая ошибка.

— Смертельная, если быть совсем точным, — мрачно поправил Габриеля Сеймур.

— Что случилось?

— Мы проследили за Сиддиком до Хитроу и убедились, что он сел на свой рейс до Карачи. Затем я втихую позвонил своему другу в Лэнгли. Думаю, ты его помнишь.

— Эдриану Картеру?

Сеймур кивнул. Эдриан Картер был директором Национальной секретной службы ЦРУ и курировал всемирную антитеррористическую деятельность своей конторы, вел некогда секретные программы по задержанию и допросу особо опасных преступников.

— Группа Картера три дня пасла Сиддика в Карачи, — продолжил Сеймур. — Потом накинула ему на голову мешок и первым же контрабандным рейсом вывезла из страны.

— Куда?

— В Кабул.

— На базу «Солт-Пит»?

Сеймур медленно кивнул.

— Долго он продержался? — спросил Габриель.

— Смотря кого спрашивать. Если верить отчету ЦРУ, Сиддика нашли мертвым в камере спустя десять дней после прибытия в Кабул. Его семья в исковом заявлении утверждает, будто он погиб, не выдержав пыток.