Стивен Хантер - Сезон охоты на людей Страница 6

– Поразмыслите обо всем этом, Фенн, – добавил коммандер Бонсон, поднявшись с места. – Вы там подставляете свою задницу под пули, а он здесь марширует на парадах и передает секретные сведения наркоманам-пацифистам и хиппи, мешающим нам одержать победу.

Несомненно, это Кроу. Вечный путаник, сачок, умник, использующий свой незаурядный интеллект для того только, чтобы его не вышибли из парадной роты, но не желающий ничего делать по-настоящему хорошо.

И в то же время Кроу – салага, еще не сформировавшийся юнец, на первый взгляд ничем не отличающийся от остальных. Мальчишка, чуть ли не подросток, не сумевший уберечься от искушений и неразберихи этого полного соблазнов и такого запутанного времени.

– Мы знаем вас, Фенн, – заявил лейтенант-коммандер. – Вы единственный человек во всей роте, кто пользуется настоящим уважением как среди честных морских пехотинцев, прошедших, подобно вам, через бои во Вьетнаме, так и среди мальчишек, которые оказались здесь лишь для того, чтобы избежать Вьетнама. Они все любят вас. И поэтому мы подобрали для вас задание. Если вы справитесь с ним – а я, как военный человек, знаю, что нет никаких оснований считать, будто вы не сумеете справиться, – то через двенадцать дней вы закончите свою службу полным сержантом Корпуса морской пехоты Соединенных Штатов. Это я вам гарантирую.

Донни кивнул. Все это ему нисколько не нравилось.

– Я хочу, чтобы вы стали новым лучшим другом Кроу. Вы его однополчанин, его приятель, его отец-исповедник. Пусть ему льстит то внимание, которое вы будете ему уделять. Шляйтесь с ним по городу. Ходите на вечеринки в кабаки, где собираются все эти миротворцы, знакомьтесь с его длинноволосыми друзьями. Напивайтесь с ним. Он начнет делиться с вами своими мыслями и планами; сначала понемногу, а потом, со временем, все больше и больше. Он посвятит вас во все свои тайны. Он, скорее всего, так гордится собой и той маленькой игрой, которую ведет, что его до смерти распирает желание похвастаться всем этим и он будет только рад показать, какой он лихой парень. Добудьте для нас побольше сведений, чтобы мы могли выдвинуть против него обвинение до того, как он сможет предать свою роту первого мая. Мы отправим его в Портсмут на долгий, очень долгий срок. Он выйдет оттуда стариком.

Бонсон умолк и опустился на стул.

Ну вот, Донни наконец услышал все до конца. Но все же многие важные слова не были произнесены. Предположим, он откажется. Что в таком случае произойдет с ним самим? Куда зашлют его?

– Я не… Сэр, я ведь не обучен разведывательной работе. Я не уверен, что смогу справиться с заданием.

– Фенн очень непосредственный и прямой морской пехотинец, – вмешался капитан Догвуд. – Он трудолюбивый простодушный парень, а не шпион.

Донни заметил, что слова его ротного командира глубоко задели лейтенант-коммандера Бонсона, но тот ничего не ответил, а лишь смерил Донни яростным взглядом.

– У вас две недели, – сказал он после долгой паузы. – Мы будем контролировать вас и рассчитываем получать донесения через день. Впереди ожидает большая опасность, и на вас рассчитывают очень многие. Это высокая честь – выполнять свой долг служения стране.

Донни промолчал и сразу же возненавидел себя за это.

– Ты сам знаешь, что устроился здесь совсем неплохо, – отеческим, а скорее фамильярным тоном продолжил Бонсон, так и не дождавшись от Донни ответа. – Имеешь в казарме отдельную комнату, а не живешь в общем кубрике. У тебя отличная должность, необременительные обязанности. Ты находишься в Вашингтоне, округ Колумбия. Сейчас весна. Ты возвращаешься в колледж, герой, увешанный всевозможными цацками и со всеми льготами ветеранского положения, плюс к тому имеешь Бронзовую звезду и приличное звание. Я бы сказал, что не так уж много молодых людей в Америке настолько близки ко всему этому, как ты.

– Да, сэр, – в очередной раз произнес Донни.

– То, о чем говорит коммандер, – негромко добавил энсин Вебер, – может исчезнуть, как дым. От одного дуновения ветра. Стоит только подготовить приказ. Тебя могут вернуть во Вьетнам топтаться по колено в грязи на рисовых полях, и вокруг тебя снова будут летать пули и всякое дерьмо. Такие случаи уже бывали. Парень очень скоро замечает, что ему поручают самые опасные дела. Ладно, ты и сам знаешь все эти истории. Он получает приказ выйти на операцию и в первый же день погибает. Письма его матери, статьи в газетах, ужас, да и только… Бедному парню очень сильно не повезло. Но иногда все случается именно так.

В кабинете вновь повисла тишина.

Донни совсем не хотел возвращаться во Вьетнам. Он уже отбыл там свой срок, получил свои раны. Он помнил страх, который испытывал, буквально физически ощутимую, раздирающую легкие плотность этого чувства, которое в первое же свое появление начало сокрушать окружающий его мир. Он ненавидел мерзость запустения, жестокие убийства. Сейчас, когда нормальная жизнь была так близка, ему нисколько не хотелось, чтобы ее украли у него прямо из-под носа. Его прямо-таки взбесила мысль о том, что он больше никогда, ни при каких обстоятельствах не увидит Джулию. Он успел подумать о том, как какой-нибудь гражданский тупица станет утешать ее после того, как его не станет, и решил, что вряд ли у парня хватит сил, чтобы сделать это как следует.

Он очень коротко, почти незаметно кивнул.

– Вот и прекрасно, – отозвался Бонсон. – Вы приняли верное решение.

Глава 2

Донни стоял перед входом, испытывая идиотское чувство. Из-за двери доносились отрывистые звуки рок-музыки. А внутри было шумно, ярко, празднично, многолюдно. Он чувствовал себя круглым дураком.

Он обернулся. В "форде", стоявшем у тротуара на противоположной стороне С-стрит, сидел энсин Вебер. Вебер ободряюще кивнул и чуть заметно дернул головой в сторону, как будто хотел сказать: ну, валяй, заходи же, черт бы тебя побрал!

И вот теперь Донни стоял у входа в "Ястреб и голубь", одно из знаменитых питейных заведений Капитолийского холма, где молодые мужчины и женщины, направлявшие течение войны, боровшиеся против войны или описывавшие войну, по обыкновению собирались после шести часов, когда конторы официального Вашингтона закрывались и лишь некоторые старые зануды оставались торчать в наглухо закупоренных кабинетах, дожидаясь самых последних новостей об авиационных бомбовых ударах или несчастных случаях с многочисленными жертвами.

Стоял приятный вечер, нежаркий и умиротворяющий. Донни оделся в обрезанные выше колен джинсы, легкую яркую рубашку и теннисные туфли "Джек Перселл", точно так же, как и половина парней, вошедших в забегаловку за те минуты, пока он стоял перед нею. Единственное отличие между ним и остальными заключалось в том, что уши у него торчали да на макушке был лишь небольшой кружок коротко подстриженных волос – верная примета кувшиноголового.

Но было известно, что рядовой первого класса Кроу обычно ошивался именно в "Ястребе и голубе", и потому Донни тоже был послан именно в "Ястреб и голубь".

"Боже!" – снова произнес про себя Донни, еще раз взглянул на Вебера, и тот опять дернул головой.

Донни повернулся и нырнул в забегаловку.

Там, как он и ожидал, было темно, многолюдно и тесно. Рок-музыка гулко отдавалась от стен. Звучало что-то вроде "Буффало Спрингфилд": "Там сидит парень с пушкой, ну а может, и не сидит…" – или что-то еще вроде этого; во всяком случае, Донни смутно припоминал слова и музыку.

Все до одного курили и безостановочно переходили с места на место. Молодежь в полумраке разглядывала друг друга – смазливенькие девушки с Холма, хрупкие юноши с Холма, – и казалось, что самый воздух пропитан сексом. Почти все парни имели на головах огромные копны волос, но все же иногда на глаза Донни попадались такие же "белые плеши", как у него самого, или короткие прически кадровых военных. Однако в отношении к ним большинства окружающих не чувствовалось особой напряженности, как будто все на время позабыли о вражде, оставили ее в удел могущественным объединениям своих единомышленников; молодые не считали необходимым что-либо доказывать здесь кровожадному старичью, управляющему миром.

Донни пробился к стойке, заказал, раскошелившись на доллар, кружку "Будвайзера" и вспомнил недавний разговор:

"Сохраняйте все чеки. Вы сможете потом предъявить их, и наша контора оплатит ваши расходы. Только не перестарайтесь. Если вы начнете горстями нюхать порошок, Бонсон просто взбесится".

"Я никогда даже и не пробовал порошка, – ответил Донни. – Хотя не исключено, что этой ночью придется попробовать".

"Это было бы крайне нежелательно", – кисло заметил Вебер.

Донни не спеша потягивал пиво. Рядом с ним какой-то парень, не умолкая, бранил девушку. Вся ссора происходила исключительно шепотом, но накал ее был очень силен.

– Ты идиотка, – чуть слышно бормотал парнишка. – Ты просто невероятная идиотка. Как ты могла дать ему? Ему! Как ты могла дать ему? Ты идиотка.