Дэвид Моррелл - Давно пропавший Страница 6

– Поедем все вместе, – заявил Пити.

– Только без меня, – подняла руки Кейт. – В субботу я должна провести семинар.

Моя жена работала консультантом, специализировалась в вопросах, которые возникают у корпораций в связи с сокращением штатов и увольнениями.

– Кроме того, ночевки в лесу не входят в список моих приоритетов, – добавила она.

– Прямо как мама, – повернулся ко мне Пити. – Помнишь?

– Да, прямо как мама.

– Только ваша мама боялась пчел, – возразила Кейт, – а в моем случае причина кроется в проблемах естественного отбора и особенностях женской физиологии.

– Проблемах чего? – озадаченно переспросил я.

– Вы, ребята, устроены гораздо удобнее для того, чтобы по ночам выбираться из палатки и писать в кустиках.

11

– Все хочу спросить тебя кое о чем...

Пити перестал рассматривать карту и посмотрел на меня:

– О чем же?

Уже почти одиннадцать часов. Солнечное субботнее утро. Мой "форд-экспедишн" нагружен всевозможным походным снаряжением...

Мы выехали из Денвера на запад по Семидесятому шоссе, пересекли границу штата и сейчас находились довольно высоко в горах, хотя Джейсон и не восхищался их снежными шапками. Он посапывал в спальном мешке на заднем сиденье.

– После того, как ты... – Мне было трудно подбирать слова. – Мне сейчас пришло на ум, что ты, возможно, не захочешь говорить...

– Есть только один способ узнать это.

– После того, как ты убежал от...

– Ну, говори же. От двух грязных ублюдков, похитивших меня? Не надо ходить вокруг да около и бояться предмета разговора.

– Тебе было шестнадцать. Ты говорил, что бродил по стране, работал на стройках и вообще где придется, но ничего не упоминал о школе. Ты исчез, когда учился в четвертом классе, однако образование у тебя явно выше, а речь на удивление чистая. Кто тебя учил?

– О, я прошел прекрасную школу вежливости, – произнес Пити с горечью. – Мужчина и женщина, державшие меня в подземелье, настаивали на использовании выражений "да, сэр", "да, мэм", "пожалуйста" и "спасибо". Если я забывал их, меня били по лицу, чтобы напомнить.

Жилы у него на шее вздулись, как канаты.

– Прости. Не надо было мне спрашивать, – сказал я.

– Все нормально. Нет смысла прятаться от прошлого. Все равно оно тебя настигнет, так или иначе.

Взгляд Пити окаменел. Брат глубоко вздохнул, пытаясь справиться с эмоциями.

– Что касается образования, то у меня есть и более приятные воспоминания. Я бродил из города в город и быстро понял, что самый легкий путь получить бесплатную еду – это появиться на каком-нибудь церковном собрании после воскресной утренней службы. Конечно, приходилось высиживать всю службу, чтобы иметь возможность поесть. Но подобное не угнетало: заутрени действовали на меня благотворно, я чувствовал успокоение. После стольких лет без книг я почти разучился читать. Как только члены той или иной конгрегации осознавали, что я не знаю грамоты и не могу разобраться в Библии, они тут же начинали учить меня азбуке, чтобы я имел возможность прочесть Святое Писание. В конгрегациях всегда много учителей. Я ходил на занятия в церковные школы в каждом городе, где побывал. И встречал там множество достойных людей.

– Рад это слышать.

– Слышать что, папа? – сонным голосом спросил Джейсон с заднего сиденья.

– То, что в мире много достойных людей.

– А ты об этом не знал?

– Иногда сомневался. Вы с дядей лучше повнимательней смотрите на карту. Нужный поворот уже недалеко.

12

Мы искали место под названием Хребет Сломанной Лошади.

Поразительно, насколько прочно хранятся в памяти некоторые вещи. Двадцать пять лет назад именно сюда отец привез меня и Пити, собираясь устроить настоящий лагерь с палаткой. Какой-то человек с мебельной фабрики, где отец работал мастером, жил в свое время в Колорадо и рассказал папе, какое это замечательное место – Хребет Сломанной Лошади, поэтому отец решил приехать сюда, когда обдумывал план поездки. И всю дорогу меня мучил тогда ужасный образ некоего великана, ломающего лошадь пополам. Я понятия не имел, что на жаргоне ковбоев "сломать лошадь" значит объездить ее, и боялся увидеть что-нибудь страшное.

Отец догадался спросить, что именно меня беспокоит. После его объяснений страх сменился любопытством. Но когда мы добрались до места, там не оказалось ни лошадей, ни ковбоев – только несколько старых деревянных загонов для скота и луг, спускающийся к озеру, окруженному осиновым лесом и горами.

Название запомнилось навсегда. Однако когда мы с Пити и Джейсоном разрабатывали план путешествия, то не смогли найти его на карте. В конце концов пришлось позвонить в штаб-квартиру управления национальных парков в Колорадо. Лесничий выслал нам по факсу гораздо более точную карту, по которой можно было найти путь к Хребту Сломанной Лошади.

Я расстелил карту на столе, сверху положил факс с изображением интересующей нас местности и объяснил Пити и Джейсону, куда направляемся.

Сейчас мы находились недалеко от цели путешествия. Свернув с Девятого хайвея, мы ехали на север, в глубь Национального парка Арапахо.

– С этого места повнимательнее, парни. Постоянно сверяйтесь с картой, – напомнил я.

Джейсон перебрался на переднее сиденье. Пити пристегнул ремнем безопасности и его, и себя.

– А что мы ищем? – спросил Джейсон.

– Вот это, – сказал Пити, водя пальцем по карте. – Узкая ухабистая дорога где-то справа. Из-за сосен ее непросто будет заметить. Смотри внимательней.

Я осторожно объехал выбоину на шоссе. Лес становился все гуще. И все-таки мне удалось заметить просвет справа. Я ничего не сказал, предоставив Джейсону право совершить открытие. Пити словно прочитал мои мысли. Я видел, как он поднял глаза от карты и сфокусировал взгляд на просвете в лесной чащобе, но тоже ничего не сказал.

Мы проехали немного дальше.

Просвет меж сосен стал более заметен.

– Это здесь! – воскликнул Джейсон и указал пальцем. – Я вижу!

– Молодец, парень, – похвалил Пити.

– Да, это наш поворот, – согласился я. – Чуть его не проскочил.

Я свернул направо, и автомобиль выехал на узкую грязную дорогу. По обочинам сплошной стеной стоял густой кустарник. Ветви сосен сплетались над головой, образуя естественный навес.

Джейсон от волнения подался вперед.

– Вы уверены, что мы не застрянем?

– У нас привод на все четыре колеса, – успокоил его Пити. – Потребуется что-то невообразимое, чтобы мы забуксовали. Даже если пойдет снег, нам бояться нечего.

Глаза Джейсона округлились.

– Снег? В июне?

– Конечно, – сказал Пити. – В это время года в горах случаются метели.

Деревья впереди начали расступаться.

– Посмотри на вершины – сколько на них снега! Здесь, наверху, у солнца еще не хватает сил, чтобы растопить его.

Дорога, петляя, поднималась выше и выше. Подъем, который мы оставляли за спиной, становился все круче. Рытвины и ухабы наводили на мысль о том, что наслаждаться поездкой в таких условиях могли только настоящие ковбои.

– Как вы думаете, кто построил эту дорогу? – спросил Джейсон. – Похоже, она очень старая.

– Может быть, лесничие, – ответил я. – Или лесорубы. Впрочем, вполне возможно, что и ковбои – до того, как лес стал частью системы национальных парков. Помнится, отец рассказывал, что в былые времена скотоводы пасли здесь небольшие стада, чтобы снабжать мясом местных золотоискателей.

– Золотоискателей? – восторженно переспросил Джейсон. – Здесь есть золото?

– Ну, или серебро. Впрочем, это было давно. Почти все старательские поселения сейчас заброшены.

– Города мертвых, – заупокойным голосом произнес Пити.

– Города мертвых... – завороженно повторил Джейсон.

– Некоторые из них стали лыжными курортами, – беззаботно сообщил я, памятуя о ночных кошмарах, которым был подвержен сын.

Перевалив через вершину, мы неожиданно оказались на лугу, поросшем свежей травой, по которой гулял прохладный ветерок.

– Все было точно так же, когда папа привез нас сюда, – сказал я Пити.

– Сколько лет прошло, – отозвался он.

– Мы уже приехали? – спросил Джейсон.

Вечный вопрос, который постоянно задают дети. Мне представилось, как я и Пити донимали отца таким же вопросом.

Мы с братом переглянулись и не сумели удержаться от смеха.

– Что смешного? – сердито поинтересовался Джейсон.

– Ничего, – ответил Пити. – Нет, мы еще не приехали.

13

Нам понадобилось еще полчаса. Луг переходил в крутой косогор, спускающийся к сосняку, и ехать по нему пришлось зигзагами.

Перевалив через каменистый гребень, я резко затормозил и посмотрел вниз – туда, где едва различимая дорога терялась в мягкой траве. Солнце сверкало на глади озера, словно нарисованного на картинке; вокруг высились осины, за ними поднимались сосны, и над всем этим великолепием царили горы.