Майк Галь - Детектив в стиле нуар Страница 6

– Но вы таки дождались, молодой человек! – бодро возразил торговец армейской рухлядью. —Впрочем, если вы позвонили, чтобы пожаловаться на бессонницу, так я вам скажу, напрасно, я и сам мог бы жаловаться на нее до утра. Или вы таки позвонили по делу, и вам что-то нужно от старого Давида Манлихера? Тогда говорите уже, я вас внимательно слушаю.

– Меня интересуют военные эмблемы. Знаете, те, что пришивают на рукав мундира. Вы ведь торгуете амуницией? Вот я и подумал…

– Вы совершенно правильно подумали, молодой человек!.. – тут же перебил старик. – Конечно, я торгую амуницией. Конечно, у меня есть эмблемы. Какие эмблемы вы хочите? Морские? Сухопутные? У меня есть очень красивые эмблемы танковых войск. Есть эмблемы парашютистов. Или, может, вы хочите кавалерию? Так их у меня тоже есть! Пять тысяч штук, к примеру, вас устроят? Я мог бы дать вам приличную скидку…

– Простите, э-э… господин Манлихер. Меня интересует только одна эмблема. Эмблема войск ПВО. Противовоздушная оборона… Знаете, такая, с летящей птицей…

– Всего одна эмблема?.. – если Давид Манлихер и был разочарован, по голосу этого почти не было заметно. – Ах, ну да, конечно, я понимаю… Молодой человек, надо полагать, коллекционер. Несомненно, это та самая страсть, которая не дает нормальному человеку по ночам спокойно спать. Когда-то, помню, я тоже был коллекционером. Я коллекционировал марки. Так, знаете, я натурально, был похож на идийота – ничем не хуже вас, поймите меня правильно. А вам, значит, нужна эмблема пе-ве-о. В единственном, так сказать, штучном экземпляре. Я вас правильно понял?

– Да, господин Манлихер. Абсолютно верно.

– Хм… Ну тогда вот что я вам скажу, молодой человек. Все, что вам сейчас нужно, это лечь спать… Да-да, послушайте старика Манлихера, вам от этого не станет хуже, а совсем наоборот. Вы просто ляжете спать в свою холодную холостяцкую постель – и не надо говорить, что это не так, иначе стали бы вы сюда звонить посреди ночи – а завтра утром или чуточку позже, вы сядете в свой автомобиль – у вас же есть автомобиль? – и приедете прямо в мою контору. Вы спросите: «И что дальше?» Так я вам отвечу. У Давида Манлихера для таких, как вы, «коллэкционэгов», есть специальный альбомчик, в котором найдутся нашивки с мундиров всех армий мира и флотов в придачу! Вы, конечно, можете не верить, но я вам так скажу: там есть такое, что вы сразу же забудете про свою пе-ве-о… Нет-нет, ради бога, если вам таки надо пе-ве-о, она там тоже имеется! Но, молодой человек! Что такое эта ваша пе-ве-о рядом, скажем, с жемчужным шевроном с парадного бурнуса полковника магрибской верблюжьей сотни! Конечно, это я исключительно для примера. Я совсем не утверждаю, что у меня есть этот жемчужный шеврон. Но вы же коллекционер, вы должны понимать… Так что приезжайте! Приезжайте завтра и вы сможете все это увидеть совершенно даром!

Опешив от столь бурного словоизвержения, Виктор не сразу нашел, что ответить.

– Э-э… Да, это было бы прекрасно. Огромное вам спасибо.

Я именно так и поступлю, – расшаркался он наконец в словесных реверансах. Что и говорить, хозяин конторы «Давид и Голиаф» был словоохотлив, если не сказать болтлив, сверх всякой меры. Была ли тому причиной хроническая стариковская бессонница или элементарное одиночество, но Виктор решил воспользоваться моментом.

– Да, и вот еще что! Прошу прощения, господин Манлихер, что отнимаю у вас время… – сахара в его голосе хватило бы на ведро повидла. – Должен вам признаться, я вовсе не коллекционирую военные нашивки.

– Как! В самом деле? И в чем же тогда, позвольте спросить, причина вашего интереса?

– У меня, знаете ли, профессиональный интерес. Я художник. Работаю на издательство, которое печатает военную энциклопедию. Мне заказали кое-какие рисунки, и вот теперь я ищу образцы.

– Ах вот что! Молодой человек – художник. Кто бы мог подумать! И вы, значит, работаете по ночам… Да-да, я знаю – художники любят работать по ночам. Хотя, если подумать, на свете очень много людей, которые любят что-то делать по ночам. И это «что-то» не всегда так невинно, как ваши картинки. Так я вот что думаю: пусть эти люди лучше рисуют – или хотя бы пишут книжки, если больше ничего не умеют! Или я не прав?

– Совершенно с вами согласен, господин Манлихер. Думаю, вы правы…

– Да! Но вы вот что мне скажите! Если вам так надо, почему бы не обратиттся к военным, на их военный склад, где все это есть? Я лично так и делаю… Конечно, приходится немножечко делиться. Но что делать? Мы все живые люди и все понимаем!

– К сожалению, не могу. Гонорары за мои иллюстрации не так велики чтобы, как вы говорите, делиться. И потом, у военных много формальностей. У них же сплошные секреты – это нельзя, то нельзя… Вот, например, мне очень нужно попасть на морскую базу, чтобы нарисовать с натуры обыкновенный торпедный катер. Так, представьте, разрешение на это я могу получить только в главном штабе военно-морского министерства, и еще неизвестно, сколько времени придется ждать. А ведь у меня договор и сроки… Кстати, господин Манлихер, вы случайно не знаете, у кого, кроме военных, может быть торпедный катер? Возможно какое-нибудь частное лицо? Мне бы это очень пригодилось.

– Ха! Я вас умоляю! Знает ли Давид Манлихер, у кого может быть торпедный катер?.. Молодой человек, вы же художник – вы умеете отличить черное от белого! В том самом телефонном справочнике, который, думаю, лежит сейчас перед вами – там черным по белому написано: «Давид и Голиаф – торговля списанной военной техникой». Улавливаете? Военной техникой! А что такое этот ваш катер, как не военная техника?.. Вы спрашиваете, знаю ли я владельца такого катера?.. Молодой человек! Ну скажите, как я могу его не знать, если я сам же и продал ему этот катер – почти совсем новый, только без торпед. Нет, я, конечно, продал бы ему и торпеды, не вопрос. Но, к сожалению, наш миролюбивый, но строгий закон этого не одобряет. Так что, молодой человек, если вам вдруг понадобится подержанная военная техника, целиком или частями, какой-нибудь не очень новый танк, шасси от бомбардировщика, перископ подводной лодки или, скажем, гусеничный траншеекопатель – я вам это легко устрою… И да, насчет катера! Вы сказали, что хотели бы узнать имя владельца?

– Да, было бы неплохо…

– Не думаю, что открою большой секрет. Имя Самуил Мозган вам что-нибудь говорит? Если нет, то вы счастливый человек. Ну, а если говорит, то мне не нужно объяснять, с кем вам придется имеет дело.

– Да, я кое-что слышал о нем, – сказал Виктор, и это было чистой правдой.

– Вы кое-что слышали… Прекрасно! – с чувством картавил Давид Манлихер. – Будем надеяться, молодой человек, это «кое-что» не даст вам совершить легкомысленные поступки. Да-да, я знаю – художники очень легкомысленные люди. Поэтому они всегда умирают раньше, чем за их картины начинают платить миллионы… Шучу! Надеюсь, вам это не грозит… Итак, что я хочу сказать на прощанье. Наведайтесь в яхт-клуб «Корсар». Знаете где это? Отлично! Господин Мозган недавно стал его владельцем. Он держит там коллекцию гоночных катеров. Да-да, у него настоящая коллекция, и я таки думаю, этот катер тоже стоит там! Или вы на минуточку решили, что господин Мозган купил его, чтобы топить яхты конкурентов? Тогда давайте вместе за это посмеемся…

Вложив последние силы в образ бедного художника и пообещав приехать, Виктор попрощался и положил трубку. Портье, давно переставший прислушиваться к разговору, дремал за стойкой. Виктор машинально пролистнул еще пару страниц справочника и вдруг замер, уставившись в него невидящими глазами. «Черт, это какой-то рок!.. Снова Мозган!»

Конечно, он его знал. Его многие знали. Например, в полицейском департаменте. Или в следственном отделе прокуратуры. Правда там Мозган был больше известен, как Дядюшка Сэм. Еще каких-то десять лет назад он и его шустрые ребята занимались всем, что дает большие и быстрые деньги – от банального рэкета до крупной контрабанды. Тогда имя Дядюшки Сэма и слово мафия означали одно и то же. Благодаря ли врожденной хитрости или хорошим адвокатам – а скорее всего, и тому, и другому – он ни разу не был осужден, хотя попыток упрятать его за решетку предпринималось множество. После войны Мозган остепенился и отошел от откровенно криминальных дел. Поговаривали, он сумел отмыть капиталы, исключительно ловко вкладывая их в покупку земель и в строительство, и, как многие из его породы, стал вести жизнь респектабельного и законопослушного гражданина. Однако Виктор слышал, что охранниками у него до сих пор работают его бывшие подельники. Их последняя встреча стоила Виктору карьеры следователя – карьеры, откровенно говоря, не яркой и недолгой. Сейчас терять было особенно нечего, кроме разве что лицензии частного сыщика. Сомнительная ценность, что и говорить.