Иван Носов - Исповедь серийного убийцы Страница 6

Вернувшись домой, Крамер ненадолго устроился работать в частное охранное агентство, чтобы иметь время определиться, что делать дальше. Но, оказалось, за него уже сделали выбор.

Однажды ему позвонили из местного Управления ФСБ и пригласили на беседу. Он поначалу решил, что это как-то связано с его службой в Чечне, – в то время многих ветеранов войны ставили на контроль в спецслужбах. Но не тут-то было… Ему предложили работу в Московской неправительственной организации, осуществлявшей деятельность «под крышей» ФСБ, в должности профайлера.

Крамер впервые услышал это слово на собеседовании. Майор ФСБ пояснил, что профайлером называют специалиста, который с помощью психологии и иных методов анализа поведения человека может рассказать о личности преступника и, проанализировав вещественные доказательства, спрогнозировать его дальнейшее поведение.

Майор добавил, что еще со времен СССР спецслужбы пытались использовать методы психологического анализа для поимки преступников. К сожалению, не до конца успешно. В научных кругах профайлинг до сих пор считался разновидностью шарлатанства. Однако научные открытия последнего десятилетия 20 века дали этому этому направлению новый толчок развития. Полиция и специальные службы большинства стран успешно использовали профайлеров в своей повседневной деятельности.

Крамер, не раздумывая, согласился.

После этого он несколько лет жил стабильно и очень прибыльно. Купил однокомнатную квартиру и машину. Впервые за долгое время он расслабился.

В основе своей, в разработке ФСБ находились чеченские боевики и русские экстремисты. Начальство предоставляло Крамеру информацию и он, проанализировав ее, делал прогноз относительно возможного поведения и дальнейших действий исследуемых людей.

Связь организации с ФСБ давала несколько ощутимых бонусов: Крамер записался на бесплатные курсы турецкого языка. Английский он более-менее освоил еще в университете, а чеченский (третий и последний вариант) его совсем не интересовал. Имелись и минусы: доступ к секретной информации, а значит – статус «невыездного» на ближайшие несколько лет.

В 2007 году Крамер встретил девушку своей мечты и женился. Почти сразу у них родилась дочь. К сожалению, счастье продлилось недолго, и уже через четыре года они подали на развод. Почему? Леонид до сих пор не мог назвать точной причины. Или, если говорить откровенно, выбрать главную из целой кучи причин.

Хорошая жизнь в какой-то степени развратила Крамера. Прошлая неприязнь к наркоманам если не испарилась, то стала менее значимой. Он начал пить, иногда расслаблялся с помощью марок13 и кокаина.

Опоздания на работу случались все чаще, отчеты и прогнозы становились все менее точными. В дополнение ко всему, в отличии от коллег, он никогда не испытывал патриотических чувств к Родине: ему было трудно любить государство, которое с детства относилось к нему, как к мусору. Это не осталось незамеченным для руководства; однажды его вызывали в кабинет непосредственного начальника и попросили уйти. Крамер не стал возражать. Просто подписал дополнительное соглашение о государственной тайне, закинул вещи в пластиковую коробку и ушел прочь.

К этому времени его брак тоже трещал по швам, а увольнение поставило жирную точку и в этой части биографии Крамера. Он пытался что-то исправить: завязал с наркотиками, пил не чаще раза в неделю, – но безуспешно. Через несколько месяцев они с женой все-таки развелись.

Это в какой-то степени встряхнуло Крамера.

Он полностью завязал с выпивкой и решил начать абсолютно новую жизнь. Переехал в другой район столицы и открыл собственное агентство, совместив профайлинговую деятельность с детективной.

Знакомства, приобретенные в ходе государственной службы, помогли ему в поиске частных клиентов. Теперь он зарабатывал не так много, как раньше, зато был свободен в выборе дел. Разного рода клиенты регулярно обращались к нему с заказами: будь то тестирование на детекторе лжи, слежка за неверным мужем или помощь в вызволении родственника из деструктивной секты.

Через три года после увольнения ФСБ сняло с него статус «невыездного» и он подал в УФМС заявление на оформление загранпаспорта. Однако воспользовался им всего раз, по туристической путевке съездив на неделю в Болгарию.

* * *

Солнце скрылось за крышами зданий и на улице стало быстро темнеть.

Только сейчас Крамер понял, как сильно устал. Он не спал почти двое суток, и чувствовал себя вымотанным.

Крамер посмотрел в сторону бара, где призывно блестели бутылки с алкоголем самых разных сортов. Нет. После последнего срыва прошло пятьсот сорок два дня – полтора года без выпивки стоили того, чтобы за них бороться. Крамер не собирался обнулить эту цифру единственным глотком алкоголя. Каким бы притягательным тот не казался.

* * *

– Я не могу сказать ничего определенного, – у Натальи Пахомовой, главного редактора журнала «Алания Таймс», был очень приятный голос. – Я сразу почувствовала неладное. Раньше она всегда предупреждала меня, если задерживается или хочет взять дополнительный выходной…

Она замолчала и, словно извиняясь, добавила:

– У нас коммерческое издание. Коллектив очень дружный. Поэтому я спокойно отношусь, когда девочки хотят отдохнуть дольше положенного. Кто-то уезжает в горы на выходные, кто-то катается на яхте.

Крамер и Наталья сидели в кафе «Çıtırım» в историческом центре Алании. На вид ей было чуть больше сорока. Черные волосы, выразительные глаза и изогнутые брови. Такая упрощенная версия Джейми Ли Кертис, образца 1994 года14: короткая стрижка, выразительный макияж и третий размер груди.

С раннего утра Леонид поработал над списком контактов из телефона Коноваловой, рассортировав номера на нужные, ненужные и непонятные. Там же он нашел телефон Натальи Пахомовой и, с трудом дождавшись наступления рабочих часов, сразу ей позвонил.

Крамер сказал правду: что он детектив, представляющий интересы семьи погибшей, и его интересует информация о последних неделях жизни Анны. Наталья удивилась, но с радостью согласилась помочь. Они договорились встретиться в этом кафе, неподалеку от офиса «Алания Таймс».

– Что значит «коммерческое издание»? – спросил Леонид.

– Вы когда-нибудь бывали в нашей провинции раньше? – вопросом на вопрос ответила женщина.

– Нет.

– Тогда я должна вам кое-что объяснить. Алания, Анталия и другие города Средиземноморского побережья, раньше ничего из себя не представляли. Но все изменилось с приходом иностранных инвесторов. Сначала тут построили отели, потом начали строить дома. Эти города стали чрезвычайно популярны у жителей стран СНГ и Евросоюза. Например, Кемер предпочитают немцы и англичане. Авсаллар любят голландцы. А русскоязычные жители стран бывшего СССР облюбовали Аланию.

– Я должен сделать из этого какие-то особые выводы?

– Я всего лишь хочу сказать, что недвижимость стала ключевым элементом бизнеса нашего региона. Квадратный метр жилья в самом эксклюзивном жилом комплексе Алании стоит меньше, чем квадратный метр в старой хрущевке на окраине Москвы, что делает местную недвижимость очень привлекательной. Это факт определяет работу в том числе и нашего журнала. Мы ориентированы на иностранцев. Издаемся раз в месяц на двух языках: русском и английском. И больше половины наших материалов – это реклама: обзор предложений в комплексах премиум-класса, статьи формата «что посетить». Вот что я имела ввиду, когда говорила о коммерческом характере журнала. То есть, да, мы печатаем новости, но самые обычные, никаких сенсаций.

– И чем конкретно занималась Анна Коновалова?

– Писала статьи. Готовила рекламные материалы. Перерабатывала пресс-релизы строительных компаний в пригодный для обывателя вид. В общем, работала, как и все.

Крамер чувствовал, что Наталья что-то недоговаривает. Ей хотелось быть откровеннее, но профессиональная корректность не позволяла говорить свободно.

– Как бы вы оценили ее журналистские качества? – наугад спросил он. – Все-таки она была человеком немного иного круга…

Наталья поморщилась.

– Если вы имеете в виду ее богатых родителей, то она не особо об этом распространялась. Мы сами узнали, что она та самая Коновалова только через несколько месяцев после принятия ее в штат. А как журналист она была хороша. У меня никогда бы не повернулся язык сказать, что она не подходит для этой профессии. Наоборот, в каком-то смысле, это наше издание не соответствовало уровню ее перспектив.

– Настолько большой талант?

– Талант в журналистике имеет второстепенное значение. Главную роль играет умение сосредоточиться на объекте изысканий, неуклонно двигаться в направлении цели. Анечка… – голос редактора дрогнул. – Анечка была как раз таким человеком… В ней чувствовался внутренний стержень.