Крейг Расселл - Брат Гримм Страница 6

— Выходит, может оказаться и так, что это не Паула? — В тоне герра Элерса Фабель уловил нечто похожее на вызов. Поймав краем глаза взгляд Анны, он продолжил: — Да, герр Элерс, этого нельзя исключать, однако у нас есть основания считать, что это — Паула. Жертва, конечно, старше, чем была Паула во время исчезновения, но ведь прошло три года. Кроме того, мы располагаем веским свидетельством, связывающим жертву с вашим адресом.

Фабелю не хотелось говорить, что преступник снабдил жертву своего рода биркой.

— Как она умерла? — спросила фрау Элерс.

— Думаю, нам не стоит вдаваться в детали до тех пор, пока мы не убедимся, что это действительно Паула, — сказал Фабель, и лицо фрау Элерс исказила гримаса отчаяния. Губы женщины задрожали, и Фабелю пришлось уступить. — Жертву задушили, — сказал он.

Фрау Элерс беззвучно зарыдала, содрогаясь всем телом. Анна подошла к ней и попыталась обнять за плечи, но фрау Элерс отшатнулась от девушки. В комнате воцарилось неловкое, гнетущее молчание. На одной из стен висела большая, заключенная в раму фотография. Снимок сделали обычным аппаратом, и увеличение было слишком сильным — на фото появилось зерно, черты лица девочки стали расплывчатыми, а зрачки в результате фотовспышки получились красными. Это была Паула Элерс. Она улыбалась в камеру, стоя за большим тортом, на котором розовым кремом была выведена цифра тринадцать. Фабель похолодел, поняв, что девочку сняли всего за день до того, как ее украли.

— Когда мы сможем ее увидеть? — спросил герр Элерс.

— Местная полиция, если не возражаете, доставит вас в Гамбург этим вечером, — вступила в разговор Анна. — Мы вас встретим. Машина приедет за вами примерно в девять тридцать. Я понимаю, что это поздно…

— Все нормально, — оборвала ее фрау Элерс. — Мы будем готовы.

Когда они шли к автомобилю, Анна молчала. Фабель чувствовал, что девушка как-то необычно напряжена.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

— Не совсем. — Она оглянулась и посмотрела на маленький печальный дом с ухоженным садом и красной черепичной крышей. — Это было тяжко. Не понимаю, как они могли выдержать столько лет. Три года ожидания. Три года надежд. Они верили, что мы отыщем их маленькую дочку; и вот теперь, когда девочку нашли, мы не можем доставить ее домой живой и здоровой.

Фабель отключил охрану и открыл дверцу автомобиля. Ответил он лишь после того, как они оба оказались в машине.

— Боюсь, что такова жизнь. Счастливый конец бывает лишь в кино. В реальной жизни все, увы, не так.

— Но все происходило так, будто они нас ненавидят.

— Так и есть, — печально произнес Фабель. — И как можно их за это осуждать? Как ты сказала, они ждали, что мы доставим девочку живой и невредимой. А мы сообщили им, что нашли кем-то брошенное тело. Они надеялись, что мы порадуем их… — Он завел мотор и закончил: — Теперь сосредоточимся наделе. Настало время навестить криминалькомиссара Клатта.

Нордерштедт страдает раздвоением личности, и это имеет официальное подтверждение. Как часть Большого Гамбурга он имеет телефонный код 040. Добираясь до Нордерштедта через Фульсбюттель и Лангенхорн, Фабель и Анна ни разу не оказались за городской чертой. Однако юрисдикция гамбургской полиции на Нордерштедт не распространялась, и местный комиссариат подчинялся Полицайпрезидиуму земли Шлезвиг-Гольштейн. Но ввиду близости Гамбурга и большого числа совместных расследований полиция Нордерштедта имела более тесный контакте коллегами из Гамбурга, нежели с прямым начальством, отвечающим за мир и покой на зеленых лугах и в крошечных городках Шлезвиг-Гольштейна. Анна заранее созвонилась с комиссаром Клаттом и договорилась о встрече в ратуше, где размещался полицейский участок центрального района города.

Когда они прибыли в участок, то их повели не в главный офис, как они ожидали, а препроводили в комнату для допросов. Дама в полицейской форме поинтересовалась, не желают ли гости кофе, на что те ответили утвердительно. Анна мрачно осмотрела помещение, а после того как полицейская дама вышла, сказала:

— Теперь я лучше понимаю, каково быть подозреваемым.

— Занятно, — иронически усмехнулся Фабель. — Как ты думаешь, они нам сообщат что-нибудь новое?

Ответить Анна не успела — дверь комнаты для допросов распахнулась, и в помещение вошел человек. На вид ему было чуть за тридцать. Человек был невысок и весьма крепко сложен, у него было ничем не запоминающееся дружелюбное лицо, окаймленное бобриком темных волос сверху и щетинистой бородкой снизу. Широко улыбнувшись гамбургским коллегам, он представился как криминалькомиссар Клатт. Клатт положил на стол досье, которое принес под мышкой, и жестом пригласил Фабеля и Анну присесть.

— Прошу прощения за то, что назначил встречу в столь малоприятном месте, — сказал он. — Здесь я бываю редко, так как размещаюсь в участке на Европа-аллее, однако мне показалось, что ратушу отыскать легче, чем улицу. Коллеги, конечно, делают мне одолжение… но боюсь, что помещение оказалось гораздо скромнее, чем я ожидал. — Он сел и, став сразу серьезным, сказал: — Итак, вы нашли Паулу…

— Дело в том, комиссар Клатт, что мы не можем быть уверены в этом до конца, пока не проведем идентификацию тела… но похоже, что это так.

— Да, это лишь вопрос времени… — печально произнес Клатт. — Однако до самого конца остается надежда на то, что на сей раз все кончится благополучно.

Фабель согласно кивнул. Мысли Клатта совпадали с его собственными. Разница состояла лишь в том, что Клатту приходится иметь дело с живыми, а он, Фабель, приступает работе лишь после того, как кто-то умер. На какой-то момент у Фабеля даже возникло желание покончить с расследованием убийств и вернуться в обычную уголовную полицию. Появление женщины с кофе положило конец пустым размышлениям.

— А вы полагаете, что у нас есть шансы найти ее живой? — спросила Анна.

— Нет, — немного подумав, ответил Клатт. — Ведь вы хорошо знакомы со статистикой. Если мы не находим их в течение суток, то они уже почти никогда не возвращаются живыми. Просто Паула была для меня первым случаем пропажи ребенка. Я принял его очень близко к сердцу. Может быть, даже слишком. Было очень мучительно видеть страдания семьи.

— Она была единственным ребенком?

— Нет, у нее есть брат… Эдмунд. Старший брат.

— В доме Элерсов мы его не видели, — заметил Фабель.

— И не могли увидеть. Он на три года старше Паулы, и ему сейчас лет девятнадцать-двадцать. В настоящее время Эдмунд на действительной службе в бундесвере.

— Думаю, что вы его тщательно проверили, — сказал Фабель.

Когда происходит убийство, то в первых рядах подозреваемых оказываются члены семьи жертвы. Фабель не хотел ставить под сомнение профессиональные качества Клатта и сознательно произнес эту фразу не в форме вопроса, а как утверждение. Если Клатт и обиделся, то не показал виду.

— Конечно. Мы получили от него подробный отчет обо всех его действиях в тот день. При проверке все совпало. Мы несколько раз повторили допрос. Более того, брат настолько переживал за сестру, что заболел. Сыграть так не смог бы даже очень хороший актер.

Очень даже смог бы, подумал Фабель. Ему приходилось встречать множество безутешных любовников, друзей или родственников, оказавшихся впоследствии убийцами. Но тем не менее он не сомневался, что комиссар Клатт максимально тщательно проверил все семейство Паулы Элерс.

— Но вы, кажется, подозревали одного из учителей Паулы… — сказала Анна, сверившись со своим файлом.

— Фендриха. Он действительно был ее учителем. Я не стал бы заходить слишком далеко, называя его подозреваемым… но в нем было нечто такое, что отличало его от других. Но у Фендриха в любом случае было железное алиби.

Клатт вместе с Фабелем и Анной приступил к анализу доклада. Фабелю было ясно, что весь ход расследования навсегда запечатлелся в памяти молодого полицейского. Он хорошо знал, что дела, подобные этому, означают бессонные ночи, когда ты обречен лежать, глядя в темный потолок, у тебя перед глазами встают образы мертвецов, а в усталом мозгу крутится вихрь вопросов, на которые нет ответа. Когда Клатт закончил говорить, а у Фабеля и Анны не осталось вопросов, они поднялись со стульев и поблагодарили Клатта за помощь.

— Мы сегодня еще увидимся, — сказал тот. — Насколько я понял, вы будете присутствовать при идентификации тела?

— Да, — ответил Фабель, обменявшись взглядом с Анной. — А разве вы там тоже будете?

— Да, если вы не против, — печально произнес Клатт. — Это я доставляю родителей в Гамбург. Если сегодня завершится дело Паулы, то мне хотелось бы там быть. Я должен с ней попрощаться.

— Я вас отлично понимаю, — сказал Фабель, хотя знал, что дело Паулы Элерс еще очень далеко от завершения.