Вики Филдс - Последняя невеста (СИ) Страница 6

- Исиар, слушай… - Габс вскинул голову, и осмотрел пространство над моей головой. Может показаться, что он боится, что нас подслушают, но я-то знаю, что он вновь собирается мне сказать что-то, что меня выведет из себя, вот и не смотрит в глаза.

- Быстрее, Габс, - поторопил я, устав от его шуток.

- Почему бы тебе не пересесть к Елене? – брат посмотрел в упор, вмиг набравшись смелости. Сорвал чеку и отшвырнул гранату, больше не испытывая страха перед неизвестностью.

- Я тут, вообще-то, не один, приятель, - рыкнул я, вставая на ноги. Сегодня – Елена. На прошлой неделе – Клара, две недели назад - София, и их – девушек – было столько, что я даже не помню всех имен.

- Стой, Изи, - он тоже поднялся. – Идем, выпьем…

- Чтобы ты подлил мне чего-нибудь, а утром я проснулся с Еленой в одном номере? Нет, спасибо, - отрезал я с саркастичной усмешкой. – Я собираюсь найти Касси. В следующий раз, если вздумаешь пригласить еще кого-нибудь из своих девочек, не звони мне.

Я обошел столик и двинулся по направлению к женским туалетам. Габс крикнул мне вслед:

- Исиар, не глупи!

- Придурок, - буркнул я в ответ, но услышала меня разве что девушка, которая за секунду успела провести своими ладонями по всему моему телу. Я минул ее до того, как ее пальцы расстегнули мой ремень, в мгновение ока оказался в коридоре, где было меньше народу, и толкнул дверь женского туалета с треугольником на двери.

Вошел внутрь и на секунду погрузился в вакуум из пульсирующих ударов музыки. Этот удар растянулся на долгие минуты, - так мне хотелось бы – потому что затем я услышал плачь.

Это был плачь Касси, я узнал бы его всегда и везде, потому что никогда не забуду, как она рыдала на похоронах своих родителей. Я метнулся к последней кабинке и рванул дверь на себя, но она не поддалась.

- Касси!

Плачь продолжился, и я принялся колотить по двери кабинки словно сумасшедший:

- Касси! Кассиопея! Отопри дверь! Пожалуйста! Касси!

Звук отдавался, казалось, в моей собственной голове, пока дверь не открылась. Правда, не та, которая была нужна мне. Слева от меня из-за двери показалась потрепанная рыжеволосая девушка с блестящими глазами. Она оценила меня одурманенным взглядом и произнесла:

- Приятель, что ты здесь забыл? Это, вообще-то, женский туалет.

- Здесь моя девушка, - отчего-то запыхавшись объяснил я. Ясно было, что рыжая делу не поможет, но мне нужно было с кем-то поговорить. – Я не могу открыть дверь.

- Та девица, которую ты приволок сюда? – рыжая пошатнулась и ухватилась тонкими пальцами за дверь. На ее запястье мгновенно выступили синеватые вены. Я заметил на сгибе локтя несколько следов от уколов. Понятно – она мне не помощница.

- Да, - рассеянно бросил я и отвернулся к двери, за которой все еще раздавался приглушенный плачь Кассиопеи. Рыжая что-то пробормотала мне в спину, кажется «больной» и, пошатываясь, побрела прочь из туалета.

Я повернулся к кабинке и, к своему изумлению, обнаружил, что дверь открыта. Когда я кончиками пальцев потянул ее на себя и заглянул внутрь, почувствовал, что земля уходит из-под ног.

Касси была там, в туалете. Ее изломанная фигура была в крови. Белоснежное тело, выглядывающее из-под короткого платья, волосы и даже лицо – все в крови. Вот только кровь была не ее.

Я попятился назад, но дорожка темно-красной, почти черной жидкости продолжала преследовать и в итоге я почувствовал, что поскальзываюсь.

- Изи, я не хотела… - прошептала Кассиопея, поднимая на меня глаза. От ее голоса у меня побежали мурашки по спине, и волоски на руках и затылке встали дыбом. Касси поднялась на ноги и протянула руки ко мне: - Изи…

Она упала в мои объятия, а я не мог пошевелиться. Не мог дышать, кажется, даже не мог думать. Лишь видел перед собой девушку в кожаной куртке. Не ту разорванную в клочья фигуру на полу туалета, а девушку с длинными волосами и живой походкой. Она, должно быть, хорошо проводила сегодня время.

Моя грудь наконец-то начала что-то ощущать. Гореть.

Нужно сделать вдох. Немедленно.

Я вздохнул, и Кассиопея отстранилась. Ее лицо было ужасным. Мерзкая тушь оставила на бледных щеках разводы. Мерзкая помада превратила рот в кривой оскал. Мерзко и страшно.

Я почувствовал, что мне страшно.

В жизни я испытывал множество раз это чувство. Чертовски много. Многоуровневый страх, который мог парализовать или заставить действовать. Но страх, который заставляет думать, что больше нет выхода, я еще никогда не ощущал. Сейчас вот ясно увидел – выхода из этого дерьма нет. Кассиопея убила девушку. Прямо здесь. Прямо в этом клубе.

- Изи… - она обхватила мою талию руками, - я не знаю, что случилось. Это не я начала, клянусь! Я шутила, когда сказала, что она очень похожа на меня, Изи! Это вышло случайно! Случайно! Случайно, Изи! Клянусь… клянусь!

Я почти не слышал, что она бормочет. Почти ничего не чувствовал, кроме страха, сдавившего грудь стальными цепями, когда убрал со своей талии руки Кассиопеи. Мои глаза даже ни разу не моргнули – было страшно. Кроме страха я ничего не ощущал, когда приказал Кассиопее не двигаться и встать у раковины. Ничего не ощущал, когда вытащил пилочку для ногтей из горла незнакомой девушки в кожаной куртке. Ничего не ощущал, когда подошел к раковине и помог умыться Касси и сам вымыл руки, а затем и нашу обувь.

Даже ничего не ощущал, когда знал, что нас поймают. Даже если я и забрал предполагаемое орудие убийства, нас все равно поймают. Меня и Кассиопею. Нам придется сидеть в тюрьме до конца наших дней. До конца. Наших. Дней.

- Хватит, - наконец не выдержал я, глядя на Касси в упор в зеркальном отражении. Она втянула в себя воздух и икнула. Испуганно хлопала на меня глазами, пока я протирал туалетную кабинку. Знаю, здесь миллион отпечатков, но все равно не стоит рисковать. Кроме того, если каким-то образом вычленят мои отпечатки это будет весьма странным – я ж в женском туалете.

Не знаю, откуда взялось это дерьмо. Я паниковал. И мне было страшно, и, в общем-то, я не видел выход. Но инстинкт самосохранения не позволял остановиться и замереть на месте. Потому что я не хочу потерять еще кого-то из своей семьи. Все распалось. Я не хочу вновь видеть, как они уходят и оставляют меня.

Но это случится.

Потому что я не смогу скрыться от истинной смерти. И никто не сможет. Девушка в кожаной куртке не смогла.

5

Ее звали Кейт Киган и ей было девятнадцать лет. Кейт была не просто девушкой в кожаной куртке. Она была девушкой, изучающей историю искусства в местном университете, любившей сладости и фотки котов и панд. И она была мертва.

Мертвая Кейт Киган.

Больше не будет делать ретвиты, селфи, не будет покупать пирожные за углом. Потому что Кассиопея лишила ее этого с помощью пилочки для ногтей, которая теперь была спрятана в моем доме за городом.

После той ночи мы все изменились. Кассиопея сошла с ума. Я сошел с ума. Мир сошел с ума. Даже Габс сошел с ума – он постоянно названивал мне и посылал сообщения с просьбами выйти на улицу хотя бы в магазин.

У меня же депрессия.

Он боится, что сидя в четырех стенах я решу вскрыть себе вены или повеситься. Я просто боюсь выйти на улицу и увидеть, что мир существует. Что никто не разлагается от чувства вины, что люди преспокойно делают ретвиты, селфи и прочую чушь, и сохраняют фотки кошек. А вот Кейт Киган нет.

Еще боюсь, что, если выйду на улицу все сразу узнают правду. Не сосредоточенные на себе люди, которых заботит только внешний вид, а те, кто наблюдает за другими, за мной. Они есть, и я жду, когда они придут и постучат в мою дверь.

Кассиопея, похоже, ничего не боится; она продолжает хоть в универ, будто бы ничего и не произошло, затем продолжает морально истязать меня, требуя ласк и поцелуев. Я не могу. Не могу смотреть на нее. Не могу находиться в ее квартире и пялиться в потолок, в ожидании того, когда она вернется и вновь завалит меня на кровать.

После Кейт у нее нервный срыв. Я пытался поговорить с ней, но не смог пробиться сквозь броню. Для нее важнее снять с меня одежду, а я уже не могу думать, когда ее руки на мне. И так каждый раз – думаю, что она готова поговорить, а через секунду понимаю, что хочу лишь одного – Касси.

***

- Эй, - голос брата был осторожным, будто бы я лев, к которому нельзя приближаться, но любопытство все-таки одолевает. – Ты в порядке?

- А что должно быть не в порядке?

- В клубе… - я затаил дыхание, потому что воздух вдруг превратился в кирпич и заблокировал легкие. - … Прости, что я напал на тебя.

Я выдохнул так шумно, что пришлось отодвинуть телефон от лица, чтобы брат не заподозрил, что я нервничаю.

- Ладно, приятель.

- Не хочешь встретиться? Эбби приготовила чертовски хороший пирог. Это редко случается, так что ты должен отметить ее успех, ну и, конечно, похвалить ее. Мне-то она не верит, - Габс засмеялся, впрочем, напряженно. Он ждал моего ответа и получил: