Илья Деревянко - Братва Страница 6

Сначала направляюсь к груше. Как ни крути, бокс – моя «первая любовь». Это уже потом Андрюха Воронов приобщил меня к карате. Андрюха был раньше фанатом восточных единоборств и лишь три года назад под влиянием одного своего друга, в прошлом инструктора спецназа, увлекся УНИБОСом[26], в основе которого лежат русские стили: система Кадочникова, система Ознобишина, казачий рукопашный бой. Туда также включены наиболее эффективные приемы из бокса, боевого карате, кунг-фу, самбо, саватт[27] и т. д. Здоровье у Воронова в результате ранения подорвано, но сила удара и реакция остались прежними. Правда, пузо отрастил и дыхалка никуда не годится (плевра повреждена). Недавно мы с Саней помогали ему переезжать на новую квартиру. Андрюха таскал мебель наравне с нами, и вскоре на него стало страшно смотреть – лицо налилось кровью, задыхается... Жаль парня!

Итак, сперва я изучал карате под его руководством, потом занимался у других тренеров и наконец добрался до кикбоксинга. Однако первая любовь, я имею в виду классический английский бокс, не забывается. Да, хорошие были времена. Помнится, в шестнадцать лет я занял второе место среди юношей в Московской области. Всех противников отправил в нокаут. Только последний бой проиграл по очкам: накануне подхватил грипп, температура подскочила до тридцати девяти.

Отличная груша! Ну-с, приступим!.. Левой... левой... Прямой правой... Отскочил... Свинг[28] с левой... Сорвал дистанцию – хук с правой... Одышка, черт бы ее побрал! Надо с завтрашнего утра начать бегать кроссы. Прочистить прокуренные легкие... Потренировавшись в меру сил, возвращаюсь к остальным. Все трое изрядно навеселе. Окосевший Лист травит анекдоты:

– «Перекличка в армии:

– Иванов!

– Я!

– Петров!

– Я!

– Сидоров!

– Я!

– Чурбанбердыев!

– Моя!

– Что моя?

– Твоя!

– Что твоя?

– Ура-а-а!!!»

Корень громко хохочет, а Саня даже не улыбается. В меланхолию ударился. Наливает себе очередной стакан водки, глотает не поморщившись, словно воду.

– Закусывай, – советует Лист.

Белов вяло жует бутерброд с осетриной. Затем, видимо? вспомнив, что он в бане, направляется в парилку. Из принципа. Не зря ж сюда приехал. Просто так напиться и дома можно. На всякий случай иду следом. Мало ли чего! Вдруг сердце прихватит! В пьяном виде париться опасно. Мои предосторожности оказываются напрасны. Саня приоткрывает дверь парилки, заглядывает вовнутрь, морщит нос и, бормоча: «Жарко, твою мать!» – поворачивает обратно.

– Выпей, Витек! – предлагает Корень.

– Нет, я в завязке!

– А-а-а! – понимающе тянет он. – Бывает!

Время близится к полуночи. Пора закругляться. Прощаюсь с Корнем и Листом, которые, похоже, собираются продолжать гулянку, гружу накачавшегося Саню в машину, отвожу домой и передаю в объятия его благоверной.

– Почему на тебе чужая куртка? – удивляется Светка.

– Я в ней всю жизнь хожу, – отвечает он, пытаясь стащить с ног ботинки.

Жена Белова вопросительно смотрит на меня. Разобравшись, в чем дело, не могу удержаться от смеха. Оказывается, по пьяной лавочке он нацепил кожанку Корня, оставив тому свой плащ. Не беда! Завтра обменяются! Вкратце объясняю Светке случившееся. Девчонка (ей всего-то двадцать два) хохочет. Не обращая на нас внимания, Саня целеустремленно бредет к постели. Прощаюсь со Светланой и еду домой. Вика, поди, заждалась.

При виде моей трезвой физиономии супруга тает от радости. Кошка мурлычет, трется об ноги. Пищит сотовый телефон. Это Толик. Он знает, что раньше двух я обычно не засыпаю.

– У вас, вижу, смена караула? – иронично осведомляется Варлам.

– Верно, – подтверждаю я. – Поменялись ролями.

– Слушай внимательно...

Получив задание на завтра, укладываюсь в кровать. Спать абсолютно не хочется. Чем бы заняться? Включаю видак, ставлю кассету с кинокомедией «Иван Васильевич меняет профессию». Воистину, подлинное искусство вечно! Фильм старый, а смотрится в тысячу раз лучше современного голливудского ширпотреба. У американцев, как правило, юмор довольно плоский. Тортом в морду или носом в грязь... Невероятно смешно... для них. Русских, за исключением круглых идиотов, подобной дешевкой не развеселишь. Заснуть удается лишь в начале четвертого утра. Опять снятся кошмары. Вроде и от похмелья избавился, и фильм хороший посмотрел, ан нет, донимают проклятые!

Я иду по бесконечно пустынной дороге. Вокруг расстилаются голые мертвые поля: ни кустика, ни травинки. В небе бесшумно кружат странные, не похожие ни на одну из земных, птицы. Гнетущая тишина давит на уши. Сани рядом нет, я совершенно один.

– Сашка, братишка! Где ты? – кричу я в пустоту.

– Далеко, – отвечает еле слышный голос Белова. – Прощай, друг!

– Нет! Нет!! Нет!!! – рыдаю я и просыпаюсь.

Подушка влажная от пота. За окном светает. Понимая, что уснуть больше не удастся, умываюсь, бреюсь и завариваю крепкий чай. На кухне появляется заспанная Чуча и говорит: «Мяу». В переводе – «давай завтрак бедной старой кошке». Нюхает мясо, поднимает мордочку и выразительно смотрит на меня.

– Эх ты, совсем зажралась, – упрекаю я ее.

Кошка начинает лениво жевать.

Сколько там на часах? Начало седьмого. Вспоминаю о данном себе накануне обещании бегать по утрам кроссы. Натягиваю спортивный костюм. На улице спокойно, безлюдно. Прохладный воздух бодрит. Бегу трусцой примерно с километр. Тяжело, однако, организм не до конца восстановился после штопора. Не беда! Денька через три регулярных тренировок буду как огурчик. Обратно возвращаюсь шагом. Прогулка не пропала даром. Аппетит появился. Поджариваю на сковородке сочный бифштекс. В качестве гарнира – пассерованный лук, зеленый горошек, ломтики свежих помидоров. Мясо – моя излюбленная пища. Насытившись, с наслаждением закуриваю первую сигарету. Половина девятого. Пора ехать за Саней. Мучается небось, бедняга, после вчерашнего. Куплю-ка ему по пути пару бутылок пива. Пусть подлечится.

Во дворе гуляет девочка с болонкой. Знакомое лицо. Вежливо здоровается, благодарит. За что? Ах да, за тех мудаков, которых я проучил недавно. Не стоит, малышка, не стоит, и вообще до свидания, я тороплюсь. На шоссе то здесь, то там тусуются шайки гаишников. Вышли на утреннюю охоту, сволочи. Но мне на них плевать. Правил не нарушаю, документы в порядке, запах перегара отсутствует, оружия в машине нет. Ну чего жезлом машешь, мусор, к чему прицепиться хочешь? Ах, ремень безопасности не пристегнут! Да пес с тобой, получи свою взятку и подавись ею! Ненавижу легавых! «Хороший мент – мертвый мент» – гласит народная мудрость. А надгробные памятники им надо изготовлять в виде унитазов: рядовым ментам – обыкновенные толчки, начальству – мраморные...

Подъезжаю к Саниному дому. Прихватив полиэтиленовый пакет с пивом, поднимаюсь вверх по лестнице. Представляю его состояние. Рожа небось в зеркале не помещается! Не горюй, браток! Врач-похметолог прибыл!..

Глава 8

В отличие от Соколова Александра не терзали ночные кошмары. Снилась всякая чепуха, наподобие сборной солянки из обрывков различных мультфильмов. Проснулся он рано, ухватился обеими руками за больную чугунную голову и едва сдержал стон. Мелькнула мысль отправить Светку за «лекарством», но жена крепко спала, и Белов пожалел ее будить. Кряхтя и охая, он добрался до ближайшей коммерческой палатки самостоятельно. Возле нее толпились страждущие. Белов с трудом дождался своей очереди. Первую бутылку «Очаковского» он выпил залпом, прямо на улице. Пиво слегка восстановило его силы и дало ему возможность без особых страданий вернуться обратно в квартиру. Основательно подкрепившись живительной влагой, Александр почувствовал себя значительно лучше. Побрился, принял душ, однако завтракать не стал. Обычное явление после перепоя. В половине десятого в дверь позвонили.

– Доктора вызывали? – ухмыляясь, спросил с порога Витька, многозначительно побрякивая бутылками в сумке. – Э, да ты уже, – разочарованно молвил он, учуяв исходивший от друга пивной аромат.

– Пока тебя дождешься, загнуться можно, – ответил Белов. – Варлам звонил?

– Да.

– Какие планы на сегодня?

– Неизвестные отморозки наехали по беспределу на нашу фирму. В тринадцать ноль-ноль стрелка. Взаправдашняя, не как вчера.

– Хреново, – помрачнел Александр. – Оружие возьмем?

Соколов неопределенно пожал плечами:

– Не знаю. С одной стороны, конечно, нужно. С другой – вдруг они мусора? Последнее время эти твари поднаторели в подставках. Приедешь со стволами – а тебя под белы руки да привлекут по двести двадцать второй[29]. Срок до трех лет, если влипнешь один. Те же деяния, совершенные группой лиц – а нас двое, значит, «группа» – от двух до шести...

– Н-да, – задумался Белов. – Задачка... Стоп! – вдруг насторожился он. – Какая, говоришь, фирма?