Джорджо Фалетти - Я — Господь Бог Страница 6

Вот она, моя удача, полковник…

На мгновение у него возникло злобное желание до смерти напугать ее, отплатить той же монетой за боязнь и невольное недоверие с первого взгляда. Но делать это здесь и сейчас означало бы нарваться на неприятности.

Он с подчеркнутой деликатностью положил перед нею ключ на стеклянную поверхность стойки.

— Вот ключ. Комната отвратительна.

Спокойствие, с каким он произнес эти слова, заставило девушку вздрогнуть. Она встревоженно посмотрела на него.

Умри, вонючка.

— Мне жаль.

Он еле заметно кивнул и пристально посмотрел на нее, предоставляя догадываться о выражении своих глаз за темными стеклами очков.

— Не ври. Мы оба знаем, что тебе наплевать.

Повернулся и вышел из мотеля.

За стеклянной дверью его опять встретило солнце, заливавшее площадь. Справа находилась станция техобслуживания с оранжево-голубой вывеской «Гульф», пара машин стояла в очереди на мойку, а к заправке, похоже, подъехало достаточно всякого транспорта, чтобы рассчитывать на более или менее скорый результат.

По дороге ему попалось кафе с вывеской в виде стрелы, которая сообщала миру о находящемся здесь «Флорентийском застолье» и предлагала домашнюю кухню и завтрак в любое время. Он прошел мимо, пожелав посетителям, чтобы кофе и еда оказались получше фантазии тех, кто придумал название этому заведению.

Прошел мимо рекламы разных напитков и гамбургеров, пренебрег шинами за полцены, маслами и смазками со скидкой и остановился у выхода со станции техобслуживания так, чтобы оказаться на виду у машин, выезжавших с парковки ресторана, и у тех, что покидали заправку.

Бросил на землю свой рюкзак и, усевшись на него, поднял руку с картонкой, держа ее повыше, чтобы виднее была надпись.

И стал ждать.

Иногда машины притормаживали. Одна даже остановилась, но когда он поднялся и хотел подойти, водитель, взглянув на него, умчался с такой скоростью, будто повстречал самого дьявола.

Он еще долго сидел на рюкзаке, держа свою дурацкую картонку, пока рядом на асфальте не возникла тень. Он поднял голову и увидел перед собой человека в черном с красными вставками комбинезоне. На груди и рукавах — яркие спонсорские нашивки.

— Думаешь добраться до Чилликота?

Он улыбнулся:

— Если так пойдет и дальше, то вряд ли.

Человек — высокий, сухопарый, лет сорока, с рыжеватыми волосами и бородой — посмотрел на него, помолчал, потом произнес негромко, словно желая преуменьшить значение своих слов:

— Не знаю, кто тебя отделал таким образом, и это меня не касается. Хочу знать только одно. Но если наврешь, сразу пойму.

Он опять помолчал, формулируя вопрос. Или, быть может, чтобы весомее прозвучало:

— Проблемы с законом?

Капрал снял бейсболку, очки и взглянул на него:

— Нет, сэр.

Интонация выдала его с головой.

— Солдат?

Выражение его лица говорило, видимо, само за себя. Слово «Вьетнам» не прозвучало, но висело в воздухе.

— По призыву?

Он покачал головой.

— Волонтер.

Невольно опустил голову, произнося это слово, как будто виноват, что так случилось. И сразу пожалел. Поднял глаза и прямо посмотрел на человека, стоящего перед ним.

— Как тебя звать, парень?

Вопрос удивил его. Человек заметил это и пожал плечами:

— Все имена одинаковы. Просто чтобы знать, как к тебе обращаться. Меня зовут Лукас Терренс.

Капрал поднялся и пожал протянутую ему руку:

— Уэнделл Джонсон.

Лукаса Терренса не смутили нитяные перчатки. Он кивнул в сторону большого черно-красного пикапа, борта которого украшала та же спонсорская символика, что и на его комбинезоне.

Пикап стоял у заправки, и темнокожий служащий наполнял бак. На прицепе красовалась одноместная гоночная машина — некое странное средство передвижения с открытыми колесами и водительской кабиной, в которой человеку, казалось, и не уместиться. Однажды он видел такую на обложке автомобильного журнала «Хот-род».

Терренс пояснил:

— Еду на север, на гоночную трассу Мид-Огайо в Кливленде. Чилликот немного в стороне, но могу свернуть. Если не спешишь и согласен ехать без кондиционера, подвезу.

На предложение он ответил вопросом:

— Вы пилот, мистер Терренс?

Человек рассмеялся. Возле глаз на загорелом лице обозначились морщинки.

— О нет, всего лишь мастер на все руки. Механик, водитель, готовлю мясо на гриле, когда уезжаем, или на мангале, если нужно.

Он жестом показал, что умеет делать в этой жизни все на свете.

— Джейсон Бриджес, мой пилот, путешествует с комфортом — летит сейчас самолетом. Мы, обслуга, работаем, а слава достается пилотам. Но, если честно, не такая уж и большая. Как пилот он нуль без палочки. Но все равно продолжает гонять. Так бывает, когда у отца пухлый бумажник. Можно купить машину, и не одну, а удачу — не купишь.

Служащий заполнил бензином бак и оглянулся, ища глазами водителя пикапа. Увидел его и выразительным жестом показал на очередь. Терренс хлопнул в ладоши, как бы перечеркивая все сказанное:

— Ну так что, едем? Если согласен, тогда зови меня просто Лукасом.

Уэнделл подобрал с земли свой рюкзак и пошел следом за ним.

В кабине царил хаос — дорожные карты, журналы с кроссвордами, «Мэд» и «Плейбой». Терренс освободил ему пассажирское место, убрав пачку печенья «Орео» и пустую банку «Уинка».

— Уж извини. Нечасто бывают пассажиры в этой телеге.

Они спокойно оставили за спиной станцию техобслуживания, покинули Флоренцию и, наконец, Кентукки. Скоро эти минуты и эти места останутся только воспоминанием. И даже не из худших. А чудесные воспоминания, настоящие, какие он станет потом ласкать в памяти всю жизнь, словно кошку на коленях, еще будут — за ними-то он и отправляется.

Путешествие получилось приятное. Он слушал рассказы Терренса о мире гонок и, в частности, о пилоте, с которым тот работал. Терренс, славный человек, холостой, не имел своего дома, потому что все время жил там, где проводились гонки, хотя так и не попал в орбиту действительно важных соревнований, таких как НАСКАР или Инди.

Он сыпал именами знаменитых пилотов вроде Ричарда Петти, или Парнелли Джонса, или А. Дж. Фойта, словно лично знаком с ними. А может, и в самом деле был знаком. В любом случае ему, видно, нравилось так думать, и это устраивало обоих.

Они ни разу не заговорили о войне.

Когда пересекли границу штата, пикап со своей гоночной машиной на прицепе «не спеша и без кондиционера» выехал на магистраль номер 50, которая вела прямо в Чилликот. На пассажирском сиденье у открытого окна, слушая рассказы Терренса, он наблюдал, как закат постепенно готовится уступить место темноте, упрямо сохраняя свои яркие краски, столь типичные для летних ночей. Места вдруг стали знакомыми, и наконец появился указатель с надписью «Добро пожаловать в округ Росс».

Он приехал домой.

Вернее, туда, куда хотел добраться.

Мили через две после Слейт-Миллс он попросил притормозить, немало удивив своего попутчика, и вышел из машины.

Дальше он отправился пешком, двигаясь, словно призрак, в открытом поле. Только огни видневшегося вдали небольшого городка, обозначенного на схеме как Норт-Фолк-Виллидж, указывали ему дорогу. И каждый шаг казался намного труднее всех, что он проделал по топям во Вьетнаме.

Наконец он подошел к тому, что было его целью с тех пор, как покинул Луизиану. Меньше чем за милю от городка он свернул на тропинку и вскоре оказался у кирпичного ангара с оградой из металлической сетки. Позади здания на большой площадке, освещенной тремя фонарями, лежали груды труб для лесов и подмостков, стояли машины — восьмиколесный автокран, фургон «фольксваген», самосвал «маунтейнер» с широкой лопатой для уборки снега.

Это был его дом все время, пока он жил в Чилликоте. И будет его пристанищем в последнюю ночь, которую он проведет здесь.

Окна не светились, значит, людей в доме не было.

Прежде чем двинуться дальше, он убедился, что и поблизости никого нет. Прошел вдоль ограждения и свернул к самой затененной стороне, где рос кустарник. Опустил рюкзак на землю, достал клещи, купленные где-то по дороге, и разрезал сетку настолько, чтобы пролезть в нее. Представил себе коренастую фигуру Бена Шепарда, стоящего у этой дыры, и будто услышал, как тот ругает своим хриплым голосом «этих проклятых сволочей, которые не желают уважать чужую собственность».

Проникнув на территорию, он направился к небольшой железной двери возле раздвижных ворот, выкрашенных синей краской, которые служили для проезда транспорта. Над ними висела большая белая вывеска с голубыми буквами, которая сообщала любому, кому интересно: «Бен Шепард. Демонтаж, ремонт, строительство».

У него не было ключа, но он знал, где его прежний работодатель оставлял ключ на всякий случай — конечно, если Бен не отказался с тех пор от этой привычки.