Алексей Яковлев - «Прощание славянки» Страница 6

Мужчина в белом плаще первым спустился на причал и подошел к нашему катеру. Внимательно оглядел меня суровыми серыми глазами. Мой мокрый «жлобский прикид» от Версаче выглядел после всего очень скромненько.

— Ты серьезно историк? — спросил мужчина недоверчиво.

Я кивнул. Мужчина прищурился:

— Ну-ка ответь, в каком году Владимир Ильич Ленин перешел пешком Финский залив?

— Как Иисус Христос?

Мужчина напомнил строго:

— Владимир Ильич атеист. Он залив по льду перешел. Помнишь, в каком году?

Я смущенно пожал плечами и ответил ему, как Котяра:

— Я ученый, но в другой области.

Мужчина сыто засмеялся, обнажив золотую коронку:

— Ты прав, эта история французам ни к чему.

Я решил предупредить его сразу:

— По-французски я не говорю.

— А кто тебя просит? — удивился мужчина. — Они сами по-русски тебя заговорят. Они специалисты по России. Помешаны на нашей истории. Прикидываешь?

Мужчина опять засмеялся. Влажно блеснула золотая коронка. Мне показалось, что я его где-то видел. На какой-нибудь презентации…

— А что их конкретно интересует? — попробовал я уточнить.

— Они сами тебе скажут. Но учти! — предупредил он грозно. — Лапшу на уши не вешай! Месье Леон крупный ученый. Профессор. Нашу историю знает досконально. Если удивишь его, расскажешь что-нибудь необычное, я тебе заплачу от души. Договорились?

Я кивнул, стараясь поменьше дышать на него.

Мужчина обернулся к иностранцам:

— Месье Леон, все в порядке. Я проинструктировал гида. Можно садиться.

Французы дружно загалдели и по шаткому причалу пошли к катеру. Только тут я заметил среди них девушку. Она была в светлой ветровке, в светлых брючках, подстрижена под мальчика, сразу и не отличишь. Я подал ей руку. Но меня опередили. Высокий голубоглазый блондин с роскошной светлой гривой первым прыгнул на борт, отстранил меня плечом и ввел ее на палубу, как королеву. Последним на катер взошел, улыбаясь, небольшой смуглый человек с седым ежиком волос. Я понял, что это и есть крупный ученый месье Леон.

Леня возился на корме, отвязывая причальный конец. Соседи смотрели на него с нескрываемой завистью. Мужчина в светлом плаше взглянул на часы.

— Месье Леон, я вас жду здесь через час, — он строго посмотрел на меня, — надеюсь, вы останетесь довольны.

Но крупного ученого волновало не это.

— Константин, вы предупредили их, что мы им ничего не должны? За все платите вы. Вы их предупредили? — спросил он у мужчины абсолютно без акцента.

Мужчина поморщился:

— Гид предупрежден. За все плачу я. Ровно через час. Счастливого плавания!

Он махнул рукой в золотых перстнях и, не дожидаясь ответа, стал подниматься к лимузину.

Месье Леон хитро посмотрел на меня черными миндалевидными глазами и подмигнул.

Леня включил двигатель и, задом отваливая от причала, важно спросил:

— Куда гребем, интуристы? Ёк макарёк!

Месье Леон хитро засмеялся и взял меня под руку.

— Сейчас мы обговорим маршрут с коллегой.

Мы сели на скамейку по левому борту. У другого борта белокурый красавец о чем-то ворковал по-французски с девушкой-мальчиком.

— Это мои ученики,— представил их мне месье Леон, они не обращали на нас никакого внимания. — Я им преподаю историю русской литературы. Мне сказали, вы тоже историк, коллега?

«По-по-по-по-по», — пыхтела выхлопная труба.

Я задумался, глядя на девушку, она бросила на меня быстрый недоуменный взгляд и снова отвернулась к красавцу. А мне смешно стало: «Во повезло! В одну ночь и французский коньяк, и французская девчонка! После всех страданий. Есть на свете Бог все-таки!»

Месье Леон тронул меня за руку:

— Вы меня не расслышали?

А мне уже нужно было, чтобы меня расслышала она. Только она. И я громко озадачил профессора:

— А разве у литературы есть история?

Ученики сразу насторожились. Это мне и было нужно. И я закончил свою интересную мысль:

— Только плохая литература имеет историю, потому что умирает вместе со своим временем. Настоящая литература вечна!…

— Например? — резко перебил меня профессор.

— Пожалуйста, — щедро поделился с ним я. — «Сказание о Гильгамеше», «Одиссея», «Слово о полку Игореве». Эта литература выше истории.

«По-по-по-по-по», — победно пела выхлопная труба. Месье Леон смотрел на меня своими красивыми восточными глазами, и вселенская грусть отразилась на его смуглом лице.

— Как вас зовут?

— Слава, — улыбнулся я девушке, и она опустила глаза.

— Вы идеалист, Слава,— поставил мне диагноз профессор.— Вы, как все славяне, верите в вечную жизнь.

Я еще ни слова не сказал о вечной жизни, я хотел возразить ему, но девушка попросила меня глазами не делать этого, и я промолчал.

Месье Леон сцепил на колене в замок тонкие пальцы:

— К сожалению, все гораздо проще… Одиссея, Гильгамеш, князь Игорь для нас всего лишь призраки. Завораживающие, прекрасные призраки… Мы не можем понять и сотой доли их смысла… великого смысла… Не зная досконально ни времени их создания, ни судьбы их авторов, нам никогда не понять великой загадки этих великих произведений…

Я опять хотел возразить, но девушка вдруг резко что-то сказала соседу по-французски, и тот удивился приятным баритоном.

— Вот видите! — засмеялся месье Леон. — Натали назвала вас дилетантом.

Я посмотрел на девушку-мальчика укоризненно. Они тряхнула мальчишеской головкой и заговорила по-русски:

— Я не так сказала, Слава. Я действительно назвала ваш взгляд… как это… немножко примитивным. Да?…

Месье Леон вставил быстро:

— Я вам помягче перевел, Слава.

— Но я еще добавила, учитель, — она упрямо решила договорить до конца. — Я сказала, что великую загадку этих призраков… Вы ведь их так назвали, учитель?… Их великую загадку могут открыть только сами призраки. Да?

— Ого! — сказал я.

Девочка-мальчик покраснела и опустила глаза. Месье Леон резко возразил ей по-французски. Красавец примирительно встрял нежным баритоном.

Но тут вмешался Котяра:

— Куда гребем? Ёк макарёк!

Французы удивленно уставились на него. Котяра объяснил:

— У вас час всего. А вы все: «ля-ля-ля, ля-ля-ля». Мы еще никуда не уехали. Решайте. У нас с напарником куча дел.

— Да-да-да, — заволновался месье Леон. — Ближе к делу, — он взял меня под руку. — Слава, я хочу показать своим молодым друзьям литературный Петербург. Они о нем знают все. Но только теоретически. Мы только что с самолета. Они первый раз в Петербурге… Слава, покажите нам душу вашего города, — профессор хитро посмотрел на меня. — Душу, взрастившую столько гениев, Константин вам за это хорошо заплатит…

Месье Леон улыбался улыбкой сфинкса.

Он предлагал мне невыполнимую задачу. Девушка— мальчик исподлобья пожалела меня. Белокурый красавец, обняв ее за плечи, глядел с презрительным инте— ресом. Котяра из-за штурвальчика бросал на меня тревожные взгляды.

Но волшебный напиток стучал в моих висках, и я улыбнулся профессору:

— Душу вам показать?… А зачем вам она? Уж не собираетесь ли вы ее купить?

Белокурый и девушка переглянулись. Профессор сказал раздраженно:

— Если вам моя задача кажется непосильной, мы можем прекратить экскурсию, — он встал, махнул рукой ученикам. — Мы выходим.

Котяра золотозубо оскалился:

— Куда? Здесь не автобус, ёк макарёк! — и вывел катер на самую середину Мойки.

Французы заговорили тревожно. Все разом. С тоской поглядывая на пустынные берега. Белокурый откинул роскошную гриву и решительно встал.

— Надеюсь, вы поняли, что вам сказал учитель?!

И я встал напротив него.

— Я все понял. Задача понятна и проста — показать вам душу города. Разве не так, месье Леон?

Мы с белокурым одновременно поглядели на профессора. Лицо крупного ученого было вместилищем вселенской грусти. Девушка-мальчик что-то робко сказала ему по-французски. Он снисходительно улыбнулся ей и сильно хлопнул меня по плечу:

— Натали просит нас не ссориться.

— А мы разве ссорились? — удивился я.

Он снисходительно улыбнулся мне:

— Будем считать, что вы неудачно пошутили. Вы выпили, Слава. А это нехорошо на работе.

— О, миль пардон,— галантно извинился я и соврал: — Я выпил самую малость… Между прочим, французского коньяка. Я думал, это нам поможет в общении…

Профессор рассмеялся и погрозил мне пальцем:

— Вы большой хитрец, Слава. Не надо с нами ссориться. — Он представил белокурого: — Мой ученик, обладатель черного пояса по карате.

Белокурый кивнул мне, тряхнув гривой. Я спросил:

— Так что сейчас будет? Схватка по карате или экскурсия?

— Профессор улыбнулся:

— Я надеюсь, вы обойдетесь без банальностей. Учтите, Слава, мои ученики прекрасно знают русскую историю.

Французы, довольные, расселись на корме. Девушка-мальчик посередине, мужчины по бокам. Девушка— мальчик достала из своей заплечной торбочки карту и разложила ее на коленях.