Линкольн Чайлд - Смертельный рай Страница 6

Блеск в его глазах угас столь же быстро, как и появился. Торвальд отодвинул чашку с кофе.

— А что с дочерью Линдси? Как она повлияла на их жизнь?

Торвальд пронзил его взглядом.

— Она завершила ее, мистер Бергер.

Лэш снова сделал запись в блокноте, на этот раз не притворяясь. Разговор пошел вовсе не так, как ожидалось. И, судя по тому, как Торвальд отодвинул чашку, похоже было, что беседа долго не продлится.

— Вам известно что-либо о том, что у вашей дочери или ее мужа в последнее время были какие-то неприятности?

— Нет.

— Никаких неожиданных трудностей? Никаких проблем?

Торвальд поерзал на стуле.

— Только если назвать проблемами выделенный Льюису грант и рождение прелестной дочурки.

— Когда вы в последний раз видели свою дочь, мистер Торвальд?

— Две недели назад.

Лэш отпил кофе, пытаясь скрыть удивление.

— Позвольте спросить, где это было?

— У них дома, во Флагстаффе. Я возвращался с регаты в Мексиканском заливе.

— Как бы вы охарактеризовали их дом?

— Как идеальный.

Лэш снова сделал запись.

— Вы заметили какие-то перемены по сравнению с прошлыми визитами? Увеличившийся аппетит или его отсутствие? Проблемы со сном? Апатию? Отсутствие интереса к прежнему хобби или намеченным целям?

— Я не заметил никаких аффективных расстройств, если вы это имеете в виду.

Лэш перестал писать.

— Вы врач, мистер Торвальд?

— Нет. Но моя покойная жена была психотерапевтом. Я могу опознать симптомы депрессии, когда увижу их.

Лэш отложил блокнот.

— Мы лишь пытаемся разобраться в случившемся, мистер Торвальд.

Неожиданно тот наклонился к самому лицу Лэша.

— Разобраться? Послушайте, я не знаю, что вы или ваша фирма надеетесь выяснить. Впрочем, я полагаю, что ответил на достаточное количество вопросов. И все дело в том, что разбираться тут не в чем. Ответа нет. Линдси не проявляла тяги к самоубийству. Льюис тоже. У них были все причины для того, чтобы жить. У них было все.

Лэш молчал. Он видел перед собой не только горе потерявшего дочь отца, но и отчаянное желание понять то, что не поддается пониманию.

— И скажу вам кое-что еще, — быстро продолжил Торвальд, все так же наклонившись к Лэшу. — Я любил свою жену. Думаю, наш союз был лучшим из всех, какой только может связывать двух людей. И тем не менее я бы не раздумывая отдал руку на отсечение, если бы это могло сделать нас столь же счастливыми, какими были моя дочь и Льюис.

С этими словами он отодвинул стул, встал из-за стола и вышел из ресторана.

5

Флагстафф, Аризона. Два дня спустя

Парковка была уже занята двумя «Ауди А-8», так что Лэш оставил свой взятый напрокат «таурус» у обочины и пошел по тротуару, выложенному каменной плиткой, слыша под ногами треск засохших сосновых иголок, к дому 407 по Купер-драйв — симпатичному бунгало с широкой низкой крышей и огороженным двориком позади. За оградой склон холма уходил вниз, и за ним открывалась слегка размытая в утреннем тумане панорама центра города. Еще дальше к северу поднималась пурпурно-коричневая горная цепь Сан-Франциско.

Подойдя к входной двери, Лэш сунул под мышку несколько толстых конвертов и полез в карман за ключом. С цепочки свисала белая карточка с номером удостоверения. Начальник отделения ФБР в Фениксе, его бывший сосед по мрачному серому общежитию в Куантико и товарищ по несчастью на жизненной полосе препятствий, был обязан ему кое-какими услугами. Одну из них Лэш превратил в ключ от дома Торпов.

Посмотрев вверх, он увидел под карнизом крыши камеру, установленную прежним владельцем дома и отключенную на время следствия. Поскольку после официального закрытия дела дом предполагалось выставить на продажу, сигнализация оставалась выключенной.

Еще раз посмотрев на дверь, Лэш вставил ключ в замок и открыл ее.

Внутри царила та особая тишина, с которой ему приходилось сталкиваться в домах убитых. Входная дверь вела прямо в гостиную, где были найдены тела. Лэш медленно двинулся вперед, оглядываясь по сторонам и запоминая детали обстановки. Кожаный диван орехового цвета и такие же кресла, старинный комод и внушительных размеров телевизор с плоским экраном — Торпы явно не нуждались в деньгах. На ковровом покрытии пола лежали две шелковые циновки, на одной из которых еще виднелись следы порошка, оставленного следственной бригадой. Неожиданное зрелище напомнило Лэшу последнее место преступления, и он поспешно двинулся дальше.

За гостиной через весь дом шел коридор. Справа находились столовая и кухня, слева две спальни. Лэш бросил конверты на диван и прошел в кухню, столь же прекрасно обставленную, как и гостиная. Задняя дверь кухни выходила в узкий боковой дворик, к соседнему дому.

Лэш вернулся по коридору к спальням. Он нашел детскую, всю в синей тафте и кружевах, главную спальню с ночными шкафчиками, заваленными обычным набором романов в мягких обложках и баночками с лекарствами. Тут же лежал пульт от телевизора. Третье помещение явно исполняло двойную роль — комнаты для гостей и кабинета. Здесь Лэш ненадолго остановился, с любопытством оглядываясь вокруг. На стенах висели японские гравюры, выполненные на тончайшей рисовой бумаге. На письменном столе стояли фотографии в рамках: Льюис и Линдси держатся за руки на фоне пагоды, снова Торпы, похоже, на Елисейских Полях. На каждой фотографии оба улыбались. Он редко видел подобные улыбки — самое обычное, непритворное, настоящее счастье.

Лэш подошел к противоположной стене, которую целиком занимали книжные полки. Очевидно, что Торпы были разносторонними любителями чтения. Две верхние полки были заставлены учебниками разной степени изношенности. Третью занимали профессиональные журналы. Ниже располагались несколько стеллажей с литературой.

Одна из них приковала взгляд Лэша. К этим книгам явно относились с особым почтением, с обеих концов полки стояли подпорки в виде нефритовых статуэток. Он посмотрел на заголовки: «Дзен и искусство стрельбы из лука», «Продвинутый курс японского», «Двести стихотворений времен ранней династии Тан». Полка над ней была пуста, если не считать фотографию без рамки. Линдси Торп на карусели в окружении детей, улыбаясь, протягивала руку к камере. Лэш поднял фотографию. На обороте виднелось написанное мужским почерком посвящение:

Хотел бы я быть так близкок тебе, как мокрая юбкадевчонки-рыбачки к ее телу.Думаю о тебе всегда.[1]

Аккуратно поставив фотографию на место, он вышел из кабинета и вернулся в гостиную.

Утренний туман снаружи быстро рассеивался, и на коврики падали косые лучи солнца. Лэш подошел к кожаному дивану, отодвинул конверты в сторону и сел. Ему уже не раз приходилось заниматься этим прежде как агенту вспомогательной следственной группы — осматривать дом, пытаясь почувствовать патологию его обитателей. Впрочем, тогда все было по-другому. Он составлял психологические портреты преступников, проникал в глубины извращенной личности серийных убийц, насильников, социопатов. Те люди, как и те дома, не имели ничего общего с Торпами.

Лэш приехал сюда в поисках ответа на вопрос, что пошло не так. В течение последних трех дней он занимался тем, что врачи называли психологическим вскрытием, проводя осторожные беседы с членами семьи, друзьями, врачами и даже с пастором. И то, что на первый взгляд выглядело как легко поддающийся диагностике случай, оказалось полной своей противоположностью. Не было никаких стрессовых факторов, обычно связываемых с суицидом, никаких попыток свести счеты с жизнью, никаких отклонений от нормы. Ничего, что могло бы стать причиной самоубийства, к тому же двойного. Напротив, у Торпов имелись все причины для того, чтобы жить. И тем не менее именно в этой комнате они написали прощальную записку, надели себе на головы чистые мешки для мусора и, обнявшись на ковре, задохнулись на глазах своей маленькой дочери.

Лэш пододвинул к себе один из конвертов, разорвал его и высыпал на диван содержимое — снимки, сделанные полицией Флагстаффа. Тонкая пачка глянцевой бумаги. Он просмотрел их: фотографии мертвых супругов, лежащих на роскошном ковре. Отложив снимки, он взял копию предсмертной записки. Она была короткой: «Пожалуйста, позаботьтесь о нашей дочери».

Рядом лежал более пространный документ: полицейский отчет с места происшествия. Лэш медленно перелистал его. Ни жена, ни муж не покидали дома в течение всей ночи, предшествующей обнаружению их трупов. Записи с камер системы охраны показали, что в это время никто другой туда не входил. Тревогу подняла на следующее утро любопытная соседка. В конце отчета шел протокол ее допроса.

№ документа: AR-27