Татьяна Подплетённая - Мегамагия. Ада. Шаг к Посвящению. Узнай всё, что посмеешь. Ощути Силу. Страница 6

– Триумвиров? – переспросила Ада. – Странное название. Сразу вспоминается Древний Рим.

– Названия для нас совершенно не важны, – добродушно заверил ее мужчина. – Поскольку мы давно не имеем отношения ни к одной из религий, то и наименования у нас чисто светские. Вообще же наша, если хотите, организация, не имеет точного названия – мы не орден, не комиссия и, уж тем более, не группировка. Мы просто люди, выполняющие одно и то же дело.

Он попытался усесться на ящике поудобнее, а Ада выжидающе смотрела на него, как, впрочем, и Петр с Павлом.

– Петр пригласил меня сюда для предварительного знакомства с вами, – продолжил гость, – чтобы я мог составить свое собственное мнение. Я довольно долго слушал ваш разговор и теперь мало что могу добавить. Даже если вы нам и не признаетесь, в глубине души вы все-таки верите, что все, что мы рассказали о вашем отце, правда. Пройдет время, и вы не сможете не признать этого. Ясно мне и то, что вы еще не только не применяли, но и даже ни разу не почувствовали свою силу. Это значит, что наши люди поторопились, привезя вас сюда. К сожалению, печальный опыт общения с вашим отцом вызывает у нас серьезные опасения на ваш счет.

– Я что, действительно так опасна? – Ада знала, что перебивать старших нехорошо, но не смогла удержаться.

Лицо говорившего посерьезнело, но он предпочел не отвечать:

– Думаю, что нам следует серьезно извиниться перед вами и отпустить. Но мы будем вынуждены следить за вами до тех пор, пока не убедимся, что вы никому не угрожаете. Если же…

– Меня снова привезут сюда и устроят судилище? – с вызовом спросила девушка. У нее даже щеки покраснели от злости, а голос едва не срывался.

Триумвир внимательно посмотрел ей в лицо и ответил:

– Не сюда. Мы никогда не бываем в одном месте дважды. Если вы захотите нас разыскать, у вас ничего не получится.

Он с видимым усилием встал с ящика, который на сей раз заскрипел особенно противно:

– Еще раз просим у вас прощения. Вас сейчас же отвезут домой.

– Платон Сергеевич, можно вас на минутку? – резко спросил Петр, не отводя от Ады ненавидящих глаз.

– Да, конечно, – Триумвир на прощание улыбнулся Аде и вышел.

Петр быстро поднял валявшийся на полу замок, мгновенно вставил его в петли и повернул ключ. У Ады перехватило дыхание. Ну, вот и все. Фарс окончен. Сейчас наступит развязка.

– Что вы делаете? – почти закричал Петр, когда они втроем вышли на улицу.

На пустыре совершенно стемнело, и казалось, что во всем районе нет ни одной живой души.

Павел в ужасе зашипел на брата, но триумвир только улыбнулся:

– Не уверен, что должен отчитываться, но из уважения к твоим заслугам, Петр, скажу. Как и говорили мы с Бернардом Григорьевичем, нельзя было брать ее сейчас. Она не опасна. Вы только выдали нас прежде времени.

– Скоро она станет таким же чудовищем, как и ее отец, и тогда мы будем бессильны! – Петр уже кричал. Он ничуть не боялся привлечь внимание. – Ее тем более нельзя отпускать, раз она теперь все знает! Скоро она научится пользоваться своей силой, и тогда…

– Она все знает из-за вашей ошибки, – резко сказал Платон Сергеевич. – Мы и раньше отпускали их. Пока она не причинила никому вреда, мы не можем трогать ее. Это дискредитирует нас всех и навсегда. Мы и так зря согласились на это знакомство.

Его почти угрожающий жест заставил Петра промолчать, а триумвир повернулся к Павлу и спросил:

– Павел, я уже понял твою точку зрения – она совпадает с моей. А что ты ЧУВСТВУЕШЬ?

Павел опустил глаза, боясь встретиться с направленным на него ожидающим взглядом, и негромко сказал:

– Я еще ничего не успел почувствовать. Но она не совершала зла.

– Видите, видите?! – снова взвился Петр. – На нее даже хлороформ слабо подействовал – быстро оклемалась! В первый раз такое вижу! А как она себя вела? Почти не боялась, хоть и была на волосок от гибели. Немногие из них способны на такое – только самые сильные и наглые!

– Но на это способны и обычные люди, не лишенные мужества, – заметил Платон Сергеевич. И если эта девушка не испугалась, когда ты размахивал перед ней пистолетом, это делает ей честь. А вот тебе – нет.

Пристыженный Петр замолчал. Триумвир сделал паузу и сказал:

– Выпустите ее и отвезите домой. Павел поедет с вами.

– Вы не доверяете мне?

– Я всегда доверял тебе, Петр. И надеюсь, так будет и впредь, – мягко ответил Платон Сергеевич.

Когда раздраженный Петр скрылся за дверью, Триумвир покачал головой и печально заметил:

– Давно я не видел его таким.

– Вы ведь понимаете, что для него значит это дело, – примирительно сказал Павел. – Все его друзья погибли, пытаясь нейтрализовать ее отца – Дитриуса.

– Но ведь столько лет прошло…

– Для него сейчас все ожило вновь. Вы знаете, он честный человек, просто…

– Я знаю, – перебил Платон Сергеевич. – И в его словах есть истина. Я сам мучаюсь вопросом: не совершаем ли мы очередную ошибку. Что, если он прав?

Зрачки Павла расширились, он даже слегка отшатнулся:

– Но… мы не можем…

– Ты повторяешь мои слова, – успокоил его триумвир. – Я рад, что наши принципы укоренились в твоем сознании так же глубоко, как и в моем. Ваш с Петром отец был славным бойцом, но я горжусь, что воспитал тебя достойным Адвокатом.

– Я тоже горжусь, что вы сравниваете меня с собой, – просто ответил Павел.

Услышав, что кто-то идет, Ада встала и гордо выпрямилась: если пришел ее час, она не даст этим извергам торжествовать над ней еще и моральную победу.

К ее удивлению, подошедший Петр молча отпер замок и коротко бросил ей:

– Идем.

Она вышла. Мужчина пропустил ее вперед и пошел сзади, на расстоянии трех шагов.

Ноги едва слушались девушку. Ей казалось, что ее ведут на расстрел. Поэтому она резко остановилась на месте, когда Петр сказал:

– Сейчас ты поедешь домой. Но не радуйся. Мы, и я лично, будем следить за тобой. Не надейся, что про тебя забудут. Чуть что – мы снова тебя поймаем, и не надейся, что опять выкрутишься.

Ада развернулась, и они оказались лицом к лицу, их дыхания едва не смешивались.

– Что «чуть что»? – громко спросила девушка. Ей надоели эти угрозы.

Петр только злобно посмотрел на нее. Он был похож на медведя на цепи, который не может никак дотянуться до снующей мимо него потенциальной добычи.

– Думаю, ты не такая дура, чтобы побежать в полицию, – сквозь зубы процедил он. – Хотя можешь бежать – все равно тебе никто не поверит. Все твои рассказы посчитают бредом чокнутой девчонки. Особенно если будешь говорить правду. Да и в этом месте мы больше никогда не появимся. Как следует запомни номер машины – мы как раз собираемся избавиться от нее после того, как доставим ваше злодейство домой.

Ада не нашла, что ответить. Она повернулась и пошла к выходу.

Триумвир уже уехал. На пустыре стоял только один автомобиль – ужасно старая иномарка, на которой ее, видимо, и привезли сюда. Она поняла это по той же продавленной мягкости сиденья.

Петр сел за руль, а Павел уже сидел впереди. За всю дорогу никто из них не произнес ни слова. Ада все время напряженно смотрела в окно: не везут ли ее к ближайшему парку или свалке, чтобы там все-таки пристрелить и бросить? Но машина скоро выехала на оживленные улицы: они на самом деле ехали к ее дому.

Ада решила не рисковать и не пыталась привлечь внимание прохожих или выскочить из автомобиля. Что-то говорило ей, что на этот раз пронесло, и она вскоре окажется дома.

Так и вышло. Петр без всякой опаски остановился недалеко от жилища Ады и сказал лишь одно слово:

– Иди.

Она вылезла из машины, захватив свою сумку, валявшуюся в салоне, и пошла, не оглядываясь. Сделав десять шагов, девушка услышала, что машина отъехала. Больше не сдерживаясь, Ада побежала вперед, со страшным грохотом хлопнула дверью подъезда и, не дожидаясь лифта, едва не сбив с ног вынимающего из ящика почту соседа, бросилась по лестнице вверх.

После того, как она полчаса простояла под обжигающе-горячим душем, стараясь не думать ни о чем и раствориться в плещущих звуках воды, Ада вошла в гостиную, раньше служившую ей спальней, и бессильно опустилась на старый диван. Мать сегодня опять была в ночной или отправилась к своему приятелю, – она что-то говорила вчера утром, но дочь ничего не помнила. Во всяком случае, сегодня ее не будет, и Ада чувствовала облегчение. Странно, но после всего пережитого она совсем не боялась оставаться одна. Наоборот, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее сейчас.

После пяти минут в тишине ей стало холодно и неуютно. Комната, в которой она обитала с рождения, теперь казалась ей чужой. Ее тянуло в новую спальню – комнату отца. Только сейчас Ада задумалась о том, почему так быстро переехала туда. Наверное, ей должно быть не по себе там, где совсем недавно умер человек, но ничего подобного она не ощущала.