Звездная карта царя Саула - Артур Гедеон Страница 6

Крымов закрыл за ней дверь, прислушался – несколько удаляющихся ударов каблучков, и все стихло.

«А ведь она обиделась на меня за то, что я не предложил проводить ее, – думал Андрей, спешно набрасывая плащ и надевая кепи. – Что ж, ничего не попишешь – работа есть работа. Дуйтесь, милая барышня, только не кляните почем зря».

Он ворвался в свой кабинет и, вытянув шею, выглянул в окно, выходящее в проулок. Через полминуты Мария Бестужева прошла внизу по мокрому, сверкавшему зеркалами лужиц тротуару. Крымов увидел, что она с явной опаской оглянулась назад.

Крымов метнулся к секретеру, выхватил из ящика черный футляр и бросился в коридор. Там он сунул ноги в ботинки, открыл дверь и, пролетев бойким серым котом – грозой улиц – три марша, оказался на улице.

Он-то знал, куда она сейчас пойдет. Путь был один – на бульвар! Крымов тотчас обогнул дом и, оказавшись на широкой улице со старыми кленами, скоро увидел впереди, среди редких прохожих, уходящую Марию Бестужеву.

Ее возможных преследователей нигде не было.

Андрей Крымов умел быть незаметным, когда это оказывалось необходимым. Безликая одежда, очки с тонированными стеклами – человек-тень, да и только. Сыщик, одним словом! Вскинув руку, Мария поймала фирменное такси: такое захочешь – не упустишь. Отчаянно замахав руками, Крымов поймал белую «Ниву».

– Поезжай за синим «Шевроле» с желтой полосой, – бросил он и очень серьезно добавил: – И не отставать.

– Что, погоня? – спросил пузатый водила, по всему весельчак.

– Она самая, – ответил Крымов.

– А не опасно?

– Еще как опасно, – высматривая идущие впереди машины, откликнулся Андрей Петрович.

Они миновали бульвар, и перед тем, как выехать на дорогу, встали на светофоре.

Уже на полпути он понял, что его новая знакомая Мария Бестужева солгала ему – она ехала вовсе не домой. Но куда? Через пять минут ее машина притормозила у городского художественного музея. «Хвост» Марии Бестужевой остановился чуть поодаль. Молодая женщина вышла из машины, огляделась и направилась к дверям музея. Там ее будто бы ждали: тяжелые двери сразу открылись, Мария вновь тревожно оглянулась на осеннюю улицу и быстро исчезла в темном проеме. Дверь захлопнулась. Никаких посетителей – в понедельник музей закрыт.

Андрей Петрович бросил водителю купюру и спросил:

– Подождешь? Так надо.

Толстяк беззаботно пожал плечами:

– Надо – подожду.

Крымов благодарно кивнул и хлопнул дверцей. Бросил косой взгляд на парадный вход музея, огляделся по сторонам и тут же рванул за угол старого особняка в классическом стиле. Здесь, в просторном дворе, он знал каждый клочок земли. Еще с детства. Даже не раздумывая, Крымов потянулся к пожарной лестнице в самой глубине двора и стал быстро подниматься наверх. За ним подозрительно следил только потрепанный дымчатый кот, примостившийся под козырьком одного из служебных входов. Такого двуногого ловкача котяра здесь еще не видывал. Тут все больше тихушники с портфелями ходили – они его и подкармливали.

На уровне третьего этажа Андрей притормозил, вынул из кармана куртки бинокль и уставился в одно из окон – это был кабинет директора музея. И не ошибся. «Молодчина!» – прошептал он самому себе. Именно сюда вошла его новая знакомая – Мария Бестужева. Дмитрий Дмитриевич Конников, которого Крымов узнал сразу, хоть и не видел его с пяток лет, предложил женщине сесть, но она отказалась. Бестужева ждала. И тогда директор полез в сейф. Андрей Петрович, который все тянулся и тянулся вперед, чтобы подробнее разглядеть происходящее в кабинете, походил сейчас на впередсмотрящего матроса, которому вот-вот откроется новая земля. А та и впрямь открывалась ему. С риском для жизни зависнув на уровне третьего этажа, он понимал, что все эти люди давно знают друг друга, что их объединяет некая тайна. Но какая? Бестужева была так убедительна, когда говорила ему, выбранному ею же в защитники, что ничего не знает об отцовских делах, но стоило тому умереть (или погибнуть?), и вот уже она сама превращается в заговорщицу.

Итак, Конников открыл наконец-то сейф, запустил в него обе руки и вытащил наружу темный футляр в виде миниатюрного тубуса. Бестужева поблагодарила его, и они оба направились к дверям кабинета. «Эта женщина не так глупа, чтобы выходить с парадного!» – решил Крымов. Он знал, где ее ждать. Музей и соседний кинотеатр связывали пара двориков. Уже через несколько минут, напрыгавшись по крышам, как в юности, Крымов махнул вниз с невысокого сарайчика и едва успел прижаться к сырой стене. В ту же секунду дверь во дворик открылась, и он услышал:

– Будьте осторожны, Мария Федоровна.

– Непременно, Дмитрий Дмитриевич. Но вы меня не провожайте, не надо. Все будет хорошо. Мне, главное, до Максимилиана Лаврентьевича добраться, а там уже все прояснится. Жаль, что я не знаю его лично. Как же был прав отец, что отдал вам этот документ.

– Вы от меня Максимилиану Растопчину привет самый горячий передавайте – мы в МГУ учились вместе. Он человек с характером, но свое дело знает, – это «свое дело» было произнесено особым, заговорщицким тоном. – Недаром ваш отец так на него рассчитывал.

– Конечно же передам. Ну все, я пойду. Простите, если что, – горячо добавила она.

– О чем вы, Мария Федоровна! – его голос дрогнул: – Милая Машенька…

Крымов увидел, как Конников по-отечески поцеловал ее в лоб. Сказал на прощанье:

– Доберетесь, сразу позвоните.

– Конечно, Дмитрий Дмитриевич, – кивнула женщина. – Обязательно.

Бестужева направилась в низкую арку, а Конников все еще смотрел ей вслед, но как только он закрыл дверь, Крымов легким кошачьим бегом метнулся к одной из выступающих стен – если Бестужева обернется, то он тотчас будет открыт. Он выглянул из-за угла и увидел, как у самой арки притормозил все тот же «Шевроле», Мария открыла дверцу, нырнула в салон, и автомобиль сорвался с места.

– Упустил ведь, – с досадой вырвалось у Крымова. – Вот растяпа. Ну да еще не вечер!

Он выскочил из арки, забежал за угол, пулей влетел в салон «Нивы».

– Гони на Театральную площадь! На Старую театральную!

– Окей, командир! – откликнулся водила, уже давя по газам и накручивая баранку.

Через десять минут «Нива» остановилась на площади, где уже полтора века, лишь меняя кожу, красовался пряничный кирпичный театр и куда вливалась улица Морозовская. «Нет, я еще ловлю мышей!» – усмехнулся про себя Крымов, когда увидел, что на полминуты опередил Бестужеву. Через дорогу на площади, у желтой угловой пятиэтажки, притормозил белый «Шевроле». Бестужева вышла, лишь мельком оглянувшись на «Ниву», набрала код своего подъезда и была такова.

– Жену выслеживаешь, угадал? – спросил водила у Крымова,