Максим Шаттам - Душа зла Страница 7

Джульет почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она беспомощно заплакала.

Затем, ощутив внезапный приступ ярости, она вскрикнула и рывком села Потом, справившись с гневом и рыданиями, Джульет принялась внимательно оглядываться. В трех метрах справа от себя она увидела в земле дыру, ведущую куда-то под стену. Сдерживая слезы, она поползла к углублению. Пламя свечи слабо освещало эту часть комнаты. Дыра оказалась диаметром чуть больше баскетбольного мяча и напоминала начало подземного хода. Длинные параллельные бороздки на полу вызвали у Джульет дрожь. Она сразу же представила себе женщину, в панике роющую землю, не обращая внимания на сломанные ногти.

Быть может, просунув голову внутрь, она сможет увидеть, что там, с той стороны? По крайней мере понять, где она находится. Однако со связанными руками и ногами просто свеситься вниз означало одно: она не сможет вылезти наружу и останется висеть вниз головой в дыре по плечи. Но рискнуть стоило.

Извиваясь, словно гусеница, Джульет поползла вниз, в темный проход под стеной. Она постаралась перевернуться на спину и высунуть голову с той стороны. Макушка уперлась в камень.

С той стороны ничего не было.

Джульет задрожала, поняв: в ее тюрьме нет ни двери, ни окон, а стены обложены мощными камнями! Она оказалась в подземелье, в мире мертвых.

Ее снова охватил страх.

Комнату заполнил скрип. Словно наверху открыли крышку люка.

«Ну конечно! Потолок!» — дошло наконец до Джульет. Полумрак скрывал эту часть комнаты, и она не могла различить детали. Мысль, что из комнаты есть выход, обрадовала ее. Значит, она не полностью отрезана от окружающего мира, с ним есть связь, дающая возможность убежать. Но радость ее была недолгой. Она услышала над собой шорох одежды, и ее вновь охватила паника. Застряв в узкой дыре, она не могла видеть того, что происходит в комнате, а ее похититель уже был здесь, рядом, возможно, наслаждаясь тем, как она пытается выползти из ямы обратно.

Вверху раздался похотливый, исполненный жестокости голос.

— Пришло наше время, дорогая.

Рванувшись, Джульет еще раз попыталась выбраться из дыры, ее охватил приступ безумной паники, на глаза снова навернулись слезы, и покрывало ужаса затуманило ее взор, подобно смерчу, разрушающему все на своем пути.

Чтобы бросить курить, Джошуа Бролен стал пить чай.

Возможно, ему надо было бы действовать тайком, потому что, видя, как он глотает горячую ароматизированную воду, многие начали за него беспокоиться. Летом — двумя месяцами ранее — он выбросил последнюю пачку «Winston», дав себе слово завязать навсегда. Первые дни были болезненными в прямом смысле этого слова, и Бролен спрашивал себя, так ли уж вредно курить по сравнению с тем, что он чувствует теперь: ему казалось, что его легкие пылают, в них как будто происходит самая настоящая «ломка». Однако он быстро обнаружил, что ему не хватает не самих сигарет, а скорее привычных жестов курильщика. Нужно было чем-то занять свободную руку. Лишенная излюбленных жестов рука, казалось, весила целую тонну. Одно лишь воспоминание о том, как прежде он пил кофе, одновременно выкуривая сигарету, чередуя затяжку с глотком кофеина, вызывало у него сильнейший стресс. В свои тридцать Бролен обнаружил, что не выносит вкуса кофе отдельно от вкуса никотина. И, дабы избавиться от регулярных доз табачного дыма, он заменил свой традиционный капучино на чай. Предпочитая всем остальным ароматизированный, с лесными ягодами, хотя такой сложнее всего было найти — из всех фруктовых вкусов этот оказался наиболее редким.

Инспектор сделал глоток горячего чая и поставил чашку на картонную папку с отчетом о вскрытии.

Его взгляд остановился на одной из фотографий, сделанных прежде, чем тело увезли с места происшествия. Глядя на него, почти невозможно было догадаться, что оно принадлежит молодой женщине, настолько оно было повреждено, пока находилось в воде. Лицо раздулось, кожа стала коричнево-зеленой, веки были величиной с техасский орех, а распухшие губы, казалось, застыли в последнем поцелуе. Живущие в воде хищники тоже постарались, испещрив вспухшую кожу многочисленными красными надрезами. Тело вытащили из воды более двух часов назад, но возле ноздрей и на губах не было заметно ни малейших следов коричневатой пенной слизи. Бролен понимал, что это означает, ему это было известно по другим делам, которые расследовало ФБР. Присутствие слизи, состоящей из частиц воздуха, воды и бронхиальных выделений, образующихся, пока человек пытается дышать под водой, служит явным свидетельством того, что смерть наступила в результате утопления. Однако у этой жертвы подобной слизи не было.

Пиявки.

Итак, она умерла не от ран. Не только от них. Убийца изменил способ действия.

Но больше всего Бролена заинтриговал размытый рисунок, оставленный на лбу кислотой. Кислотой или чем-то подобным — едким веществом типа щелочи или извести.

«Какого хрена он это делает? — спрашивал себя молодой инспектор. — Почему он пытается сжечь лоб своих жертв? Часть ритуала? Возможно, он забирает руки, как трофей, используя их потом в своих низменных целях: смотрит на них, может быть, даже гладит ими себя, трогает везде, чтобы заставить кого-то другого доставлять себе удовольствие. Очень может быть, но тогда почему он не отрезал руки последней жертве? Чем она отличается от двух первых?»

Вероятно, последняя жертва была не такой, как предыдущие. Он не запытал ее до смерти, а заставил медленно задыхаться, что тоже было не самым завидным из возможных финалов. Бролен поднял чашку над столом, прикидывая, остался ли в ней чай. Чашка была пуста. «Как моя голова теперь», — подумал он, ища взглядом чайник.

В расследовании участвовали десять человек: техники из лаборатории, судмедэксперт, работавший с телами в поисках малейшей зацепки, и четыре полицейских инспектора, в обязанности которых входило собрать максимум информации о жертвах. И все же они до сих пор так и не вышли на след подозреваемого. Бролен распорядился проверить все психиатрические больницы штата, но ни один из пациентов, побывавших там за последний год, не соответствовал портрету предполагаемого убийцы. В любом случае это была призрачная мера, рассчитанная более на то, чтобы успокоить начальство, нежели действительно вычислить настоящего преступника.

Взяв небольшое количество спермы из влагалища первой жертвы, следователи располагали теперь образцом генотипа убийцы. Но сравнение с другими образцами, хранившимися в базе данных, не дало никакого результата: тот, кто их интересовал, там не значился.

Бролен обнаружил чайник на заваленной папками этажерке и встал, чтобы снова налить себе чаю, который принялся пить маленькими глотками.

В течение двух лет, проведенных в ФБР, он научился составлять психологический портрет убийцы, анализируя детали, оставленные на месте преступления. Но основные трудности в применении этого «искусства» возникали, если тело извлекали из воды после длительного пребывания в ней. Потому что невозможно сделать никаких выводов, опираясь на первоначальное положение тела, и главное, невозможно осмотреть место, где действовал убийца, прежде чем избавился от трупа. Течение могло отнести тело на несколько километров вниз. Кроме того, пребывание в воде уничтожает почти все улики: смывает любые следы спермы, крови, волосы, принадлежащие преступнику… Но, по крайней мере, подобный способ совершения убийства свидетельствует об определенной хитрости и расчетливости преступника, знающего, что малейшая улика может способствовать его поимке. Значит, этот был опытным и просчитывал все свои шаги.

Бролен подошел к покрытой записями черной доске: он делал их, составляя портрет убийцы. Быстро просмотрев все ключевые моменты, касающиеся тройного убийства, он принялся вслух размышлять:

— Убийца — белый мужчина, потому что серийные убийцы, за редким исключением, выбирают жертв той же расы, что и они сами. Его жестокость свидетельствует о том, что он длительное время пребывает во власти собственных фантазий и научился с ними справляться, что он готов рисковать, оставаясь незамеченным. Более того, он умеет подчинять себе жертв и разбираться в их психологии. И самое худшее — многочисленные гематомы и повреждения в области плеч свидетельствуют о том, что жертвы сопротивлялись, значит, он действовал жестоко, и я склонен думать, что он избивает их, пока насилует, это идеально соответствовало бы его профилю. Значит, речь идет о человеке достаточно взрослом, умеющем до определенного момента управлять своими импульсами. Однако жестокость, с которой он действует, доказывает: он годами копил в себе бешенство и ненависть. Но, несмотря на это, его нет в базе данных.

Как только ему поручили это дело, Бролен отправил данные по двум убийствам в фэбээровскую базу VICAP.[4] В ней хранились детали и описания всех насильственных преступлений, совершенных на территории любого полицейского участка в США; программа работала по принципу сопоставления. Например, если бы в Иллинойсе два года назад свирепствовал, отрубая своим жертвам руки, какой-либо убийца, VICAP тут же выдала бы Бролену соответствующую информацию, и он смог бы проследить путь преступника из одного штата в другой. Однако в базе данных не было ни малейших следов потенциального «отрубателя рук». Бролен обозначил на доске возрастные ограничения: двадцать три — двадцать четыре года.