Фиона Бартон - Вдова Страница 7

На записи, которую в последующие дни в полиции гоняли раз за разом, слышался мягкий, умиротворяющий альт мужчины-оператора в отчаянном дуэте с пронзительным, визгливым сопрано звонившей:

– Как зовут вашу малышку?

– Белла! Ее зовут Белла!

– С кем я разговариваю?

– Это ее мама. Доун Эллиот. Она была в саду, перед домом. Наш дом – 44 а по Мэнор-роуд, в Уэстланде. Помогите мне, умоляю!

– Обязательно поможем, Доун. Я понимаю, как вам тяжело, но, чтобы найти Беллу, нам надо узнать больше подробностей. Когда вы видели ее в последний раз? Она одна была в саду?

– Она играла с котом. Да, одна. После тихого часа. Она там совсем недолго оставалась. Всего несколько минут. Я вышла за ней где-то в три тридцать, а она пропала. Уже везде все обыскала! Прошу вас, помогите ее найти!

– Хорошо, хорошо. Не вешайте трубку, Доун. Можете вы описать Беллу? Что на ней надето?

– У нее длинные светлые волосы – сегодня завязала ей хвостик. Господи, она ж такая маленькая! Совсем еще кроха… Мне так сразу и не вспомнить, в чем она была. В футболочке и штанишках, наверное… О боже, я ничего не соображаю… Да, на ней были очки! Маленькие такие, круглые, с розовой оправой, – у нее нашли «ленивый глаз». Пожалуйста, отыщите ее! Умоляю!

Уже спустя тридцать минут, после того как двоих констеблей из Хэмпширского подразделения отправили убедиться в полученной от Доун Эллиот информации и не медля обыскать весь дом, имя пропавшей девочки, Беллы, дошло до ушей детектива-инспектора Боба Спаркса.

– Пропала без вести двухлетка! – ворвался к нему в кабинет сержант. – Зовут Белла Эллиот. Уже почти два часа никто ее не видел. Играла перед домом в саду и пропала. В муниципальной застройке на окраине Саутгемптона. Мать бьется в истерике, с ней сейчас там врач.

Сержант Иан Мэттьюс положил шефу на стол тоненькую папочку. На ней черным маркером было выведено имя «Белла Эллиот», на скрепке прикладывалась цветная фотография крохотной девчушки.

Спаркс побарабанил пальцами по фото, внимательно его разглядывая, прежде чем открыть дело.

– Так, и что мы делаем? Где ищем? И где ее отец?

Сержант Мэттьюс тяжело опустился на стул:

– На данный момент обыскали весь дом, чердак и сад. Похоже, дело плохо. Ее нет нигде. Отец у нее вроде как из Мидлендса – так думает мать. У них был короткий роман, окончившийся еще до рождения Беллы. Мы пытаемся его отыскать, но мать нам в этом не помощник. Говорит, ему вовсе незачем это знать.

– А о ней самой что известно? Что собой представляет? И чем она занималась, когда ее двухлетняя дочь играла возле дома? – спросил Спаркс.

– Говорит, готовила для Беллы чай. Дескать, кухня окнами выходит на задний двор, и она не могла видеть девочку. Перед домом, где та играла, лишь низенькая ограда, которая и не ограда-то вовсе.

– Что за дикая беспечность – оставить без присмотра такое малое дитя, – задумчиво пробормотал Спаркс, пытаясь вспомнить своих двоих отпрысков в том же возрасте.

Теперь-то Джеймсу уже стукнуло тридцать – подумать только, стал бухгалтером! Саманте исполнилось двадцать шесть, и она второй раз собиралась замуж. А они с Эйлин, интересно, оставляли когда своих карапузов одних в саду? Если честно, он не мог припомнить точно. В ту пору он, скорее всего, мало с ними бывал – вечно был занят на работе. Надо будет спросить у Эйлин, когда вернется домой – если, конечно, вообще сегодня вернется.

Инспектор Спаркс потянулся за плащом, висевшим позади него на крючке, и выудил из кармана ключи от машины.

– Прокачусь-ка я сам туда, Мэттьюс, взгляну своими глазами. Попринюхиваюсь на месте, поговорю с мамашей. А ты оставайся здесь и, если что, организуй оперативный штаб. До семи я тебе отзвонюсь.

По дороге к Уэстланду он включил в машине радио послушать местные новости. Белла, естественно, была в самом топе. Вот только говоривший журналист не выяснил ничего такого, чего бы Спаркс сам не знал.

«Ну и на том слава богу», – подумал он. Его собственное отношение к СМИ было весьма неоднозначным.

Когда в последний раз произошло исчезновение ребенка, то, стоило вмешаться газетчикам, как все пошло наперекосяк: те устроили собственное расследование и на месте преступления затоптали все что можно. Пятилетнюю Лауру Симпсон из Госпорта в итоге все-таки нашли, грязную и перепуганную, в чулане у двоюродного дяди. «У них, знаешь, такая семейка, где родственников как грязи», – сказал он тогда Эйлин.

К несчастью, один из журналистов стащил из квартиры матери семейный альбом, и полицейским не попала в руки фотография дяди Джима – уже проходившего по базе данных сексуального преступника, – и они не уловили его связи с пропавшей девочкой.

Тот пытался заняться с ребенком сексом, но у него ничего не вышло, и Спаркс не сомневался: этот тип непременно убил бы девочку, пока сыщики бегали вокруг да около, порой оказываясь в считаных шагах от ее узилища, если бы другой из членов этого развесистого семейства, однажды хорошо надравшись, не позвонил в полицию и не назвал бы его имя. Лауре удалось спастись – с кровоточащими ранами на теле и в душе.

Спаркс до сих пор видел перед собой ее глаза в тот миг, когда он открыл дверь чулана. В них стоял ужас – иначе и не скажешь. Ужас, что он окажется таким же, как ее дядя Джим. Боб тогда запустил вперед женщину-следователя, чтобы она взяла Лауру на руки. Девочка была спасена. И у всех в глазах стояли слезы – за исключением Лауры. Та вся будто омертвела.

Ему постоянно казалось, что он эту девочку сильно тогда подвел. Что должен был раньше выявить связь между ее исчезновением и дядей. Что должен был, опрашивая родных, задавать иные вопросы. Что должен был гораздо быстрее ее найти. Начальство и пресса расценивали обнаружение девочки как великий успех – однако сам Боб не мог его праздновать. После того, как увидел эти глаза.

«Интересно, где она теперь? – подумал он. – И где, интересно, этот дядя Джим?»

На Мэнор-роуд вовсю толпились репортеры, соседи, полицейские – и все друг друга наперебой расспрашивали, устроив сущую словесную вакханалию.

Приветственно кивая знакомым журналистам, Спаркс протолкнулся через кучку людей, сгрудившихся у калитки дома 44 а.

– Боб! – позвал его женский голос. – Приветствую! Какие новости? Зацепки есть?

Вперед пробилась Кейт Уотерс с насмешливо‑усталой улыбкой на лице. Познакомились они, когда Боб расследовал зверское убийство в Нью-Форесте. За те недели, пока удалось-таки прижать к ногтю мужа погибшей, им довелось не раз пропустить на пару стаканчик-другой да поболтать о разном.

Потом они разъехались кто куда, но постоянно наталкивались друг на друга по разным криминальным делам, встречаясь так, будто и не разлучались вовсе. Не то чтобы дружба – но нечто похожее между ними завязалось. Разумеется, все их общение крутилось исключительно вокруг работы, но Кейт была своим человеком, подумал Боб. Последний раз, к слову сказать, она придержала новые факты в своем материале, пока он, Боб, не был готов объявить о них официально. И за это он был перед Кейт в долгу.

– Привет, Кейт! Я только приехал, но потом, может, и смогу что-то определенное сказать, – бросил он, ныряя мимо оцепивших дом полицейских в форме.

В гостиной пахло кошками и сигаретами. Доун Эллиот сидела, съежившись, на диване, трясущимися пальцами сжимая мобильник и куклу. Светлые волосы женщины были завязаны в небрежный хвост, отчего она казалась моложе своих лет. Она в изнеможении подняла взгляд на возникшего в дверях высокого представительного мужчину.

– Нашли? – выдавила она.

– Мисс Эллиот, я детектив Боб Спаркс. Я приехал помочь в поисках Беллы и хочу, чтобы вы мне тоже помогли.

– Я уже все рассказала полиции, – напряженно уставилась она на Спаркса. – Что толку задавать мне одни и те же вопросы? Просто найдите ее! Найдите мое дитя! – хрипло выкрикнула Доун.

Боб кивнул и уселся с ней рядом на диван.

– Давайте-ка, Доун, еще разок вместе все воспроизведем, – мягко сказал он. – Возможно, вам удастся вспомнить что-то новое.

И она рассказала ему свою историю, судорожными всхлипами перемежая слова.

Белла была единственным ребенком Доун Эллиот, результатом совершенно бесперспективной связи с женатым мужчиной, которого она однажды встретила в ночном клубе. Чудесная милая малышка, что так любила танцевать и смотреть диснеевские мультики.

С соседями Доун общалась нечасто.

– Они все воротят от меня носы: я же мать-одиночка, живущая на пособия. Считают меня побирушкой, – посетовала она Бобу.

Между тем, пока они беседовали, его люди и волонтеры из этого микрорайона – причем многие даже не переодев рабочую одежду – по всей округе обыскивали задние дворики, мусорные баки, кусты, чердаки, подвалы, сараи, автомобили, собачьи будки и компостные кучи.

Когда уже смеркалось, кто-то внезапно закричал:

– Белла! Белла! Где ты, лапонька?