Юлия Латынина - Только голуби летают бесплатно Страница 7

– При чем здесь Кудаков? – спросила Аня. – У Кудакова была куча долгов, и бизнесмен он был никудышный.

Защека с интересом на нее поглядел.

– Да нет, – сказал он, – я не об этом. Просто и Кудаков и Веригин были партнеры. И у них тоже были наследники. Я не слыхал, чтобы их акции получили наследники. Их получил ваш отец.

– Он купил эти акции еще до смерти Кудакова! Тот продал их, чтобы покрыть долги!

Защека пожал плечами.

– А вдруг выяснится, что незадолго до смерти ваш отец тоже продал акции компании?

– Кому?

– Ну, например, человеку, которому принадлежит фирма «Энтерпрайз». Та самая, которой я заплатил деньги в счет будущих поставок горючего.

– И как же этого человека зовут? Алексей Измайлович?

– Может, Алексей Измайлович. А может, Станислав Андреевич.

– Кто такой Станислав Андреевич?

– Так. Один знакомый вашего отца. Хороший знакомый.

– Что значит – хороший знакомый?

Защека пожал плечами.

– Предприниматели, у которых часто гибнут партнеры, иногда имеют хороших знакомых… вполне определенного рода занятий.

– Как фамилия Станислава?

– Да это я так, к примеру. Откуда я знаю фамилию какого-то Станислава?

– Вы можете идти, – сказала Аня.

Сейф вскрыли в половине десятого вечера. Там действительно нашлись бумаги, которые касались недавней сделки со SkyGate. Это были официальные бумаги, и в них значилась сумма в шестнадцать миллионов рублей, которые «Авиарусь» получила за продажу самолетов.

Эти шестнадцать миллионов вряд ли устроили бы человека, который пришел вместе с Зубицкими и вел переговоры вместо них.

Было уже одиннадцать, когда Аня обнаружила в одной из папок справку, согласно которой стоимость одного ТУ-204 составляла около десяти миллионов долларов.

Отец продал десять ТУ-204, новых, в прекрасном состоянии.

Аня положила перед собой две бумаги: про шестнадцать миллионов рублей, которые ее отец официально получил за шестнадцать самолетов, и про сто миллионов долларов, которые должны были стоить десять из этих шестнадцати самолетов, и уставилась в них ничего не выражающим взглядом.

Она очень устала, но спать ей не хотелось. Ей казалось, что она спит наяву.

За ее спиной отворилась дверь из тренажерного зала. Аня обернулась. У большого, во всю стену, аквариума стоял Стас. Светлые его волосы горели на фоне подсвеченной зеленой воды, и над головой его плавала серенькая пиранья. Он стоял на полу, а Аня сидела на возвышении, но несмотря на это глаза ее были вровень с глазами Стаса. Он стоял спокойно и расслабленно, и черная дорогая одежда спортивного покроя скрадывала его хорошо накачанные мускулы.

– Ты все еще здесь? – спросил Стас, – ты ужинала?

Аня даже не обедала.

– Нет.

– Поедем поужинаем. Если твоего отца завалили, это еще не повод уморить себя голодом.

– Мне нужно тут кое-что докончить, – сказала Аня.

Стас помолчал, потом пересек комнату и плюхнулся на диван.

– Валяй доканчивай. Я подожду.

Аня нажала на кнопку селектора. Она так и не отпустила Вику и не разрешила никому уходить с работы.

– Защеку ко мне, – сказала она.

Защека пришел через три минуты.

– Алексей Измайлович, – сказала Аня, – вы мне сообщили, что перевели миллион двести тысяч долларов со счетов моей компании на счета фирмы «Энтерпрайз» по просьбе ее владельца, некоего Станислава Андреевича. Это так или нет?

Стас на диване аж привстал. Защека оглянулся и увидел Стаса. Щеки зама пошли малиновыми пятнами.

– Это… вы меня не так поняли, Анна Семеновна…

– Почему же? Вы выразились вполне определенно. Вы сказали, что фирма «Энтерпрайз» принадлежит Станиславу Андреевичу. Так?

– Это недоразумение… я…

Стас встал.

– Это, конечно, недоразумение, – сказал Стас, – и этот господин… как его зовут?

– Защека, – поспешно сказала Аня, – он заместитель моего отца. Алексей Защека.

– И господин Защека переведет деньги обратно. Завтра.

– Но вы не понимаете… я… уже…

Стас развел руками.

– Ты слышишь, Аня? Он согласен.

Защека метнулся к выходу из кабинета. Дверь растворилась ему навстречу, и в ней возникли два молчаливых парня в кожаных куртках. Стас едва заметно кивнул им. Парни стали надвигаться на Защеку, а тот, бледнея, отступал к дверям переговорной. Он уже нашарил спиной дверь, – и та легко распахнулась. На пороге ее стояли длинный Игорь и маленький Петя.

Стас, улыбаясь, повернулся к Ане.

– Нам здесь больше делать нечего, – сказал Стас, – поехали ужинать. Этот человек вернет деньги.

Рука его мягко легла на плечи Ани.

Ресторан, в который повез ее Стас, был, наверное, один из самых дорогих в Москве. Главный зал был устроен, как крипта готического собора, и возле мраморного камина негромко играл орган. Они прошли через общий зал и поднялись наверх, на второй этаж, где располагались отдельные кабинеты. Охранники, словно верные псы, остались внизу.

Вышколенный официант, уловив странный акцент в русской речи Ани, обратился к ней на английском, и у Ани было впечатление, что он мог бы с такой же легкостью заговорить с ней по-французски или по-японски. Аня смутилась и не знала, что заказать, и Стас сделал заказ за нее.

Официант поклонился и через минуту вернулся с бутылкой красного вина, которую Стас придирчиво проинспектировал. Наконец вино было разлито по высоким бокалам на длинной, как шпилька, ножке. Официант пропал, не столько раздвинув занавесь, сколько как-то растворившись в ней, и Стас чокнулся с Аней, пристально глядя ей в глаза. Его крепкая рука охватила большой бокал целиком, так что кончики его плоских широких пальцев чуть соприкасались друг с другом, и на запястье, там, где белая кожа переходила в черный свитер, матово сверкнули дорогие платиновые часы.

– Ты сегодня объехала половину московских аэропортов.

Аня опустила голову. Она металась по чужим офисам и разговаривала с чужими людьми, потому что не могла оставаться одна. Как только она оставалась одна, ей казалось, что она умерла.

– Это ваши охранники доложили? – спросила Аня.

– Это не мои охранники, а твои. Игорь твоего отца возил три года.

– Вы не могли бы их отозвать?

– Ты это можешь сделать сама. Но тогда найми себе других. СОБР найми. Это можно сделать на официальной основе.

– Зачем мне СОБР?

– Твоего отца убили. Я не знаю почему. А ты вздумала руководить компанией.

– Вы действительно не знаете, почему убили отца?

– Нет.

– И не предполагаете?

Стас улыбнулся. У него была простая белозубая улыбка, так шедшая его белым волосам и спортивной выправке.

– Я никогда не действую на основании предположений, Аня. Когда речь идет об убийстве, я должен знать. А не предполагать.

– У отца был партнер, Кудаков. За что его убили, вы знаете?

Тени от свечей, горевших на столе, метались по матовым стенам и лицу Стаса, и из-за этих теней оно казалось чуть более неправильным, чем вчера. Его темные глаза глядели открыто и спокойно.

– Долги. Частные долги. Он был плохой бизнесмен. Он даже акции «Авиаруси» был вынужден продать, чтобы покрыть долги.

– Он ведь погиб два года назад? А после него Веригин?

– Ну, Веригина-то не убили, – усмехнулся Стас. – Просто человек пропал, и все.

– И вы его не искали?

– Отчего ж. Искали. Отец Кудакова даже заявление написал: прошу разыскать Веригина, который убил моего сына. И менты искали, и мы.

– Не нашли?

– После его пропажи на счетах компании обнаружилась дырка, миллионов так в семь. За семь миллионов можно очень хорошо спрятаться. А компания была на грани банкротства.

Аня помнила, что отец называл другую цифру. Пятнадцать. Пятнадцать, а не семь. Было странно, что Стас и отец называли разные цифры.

– А еще до этого отец пригласил поднимать компанию этого… Никитина?

Стас кивнул.

– Этот Никитин… он мне совсем не понравился. Он гадости про отца говорил. И еще он говорил не очень последовательно. Он сказал, что не крал денег, за которые его объявили в розыск. Но на что же тогда Никитин купил SkyGate? Откуда у него были такие деньги, чтобы создать крупную авиакомпанию?

Стас пожал плечами.

– Не знаю.

– Этот Никитин… очень плохой человек. Он отца не любит, это сразу видно. Я не понимаю, как отец мог продать такому человеку самолеты. Этот человек совершенно наверняка попытался бы его обмануть. А может, даже убить. По-моему, он врет. По-моему, он не выплатил денег за самолеты. И чтобы не платить, убил отца.

Стас помолчал.

– Никитин выплатил деньги за самолеты. Я знаю.

– Точно?

– Да.

– Восемьдесят пять миллионов?

– Да.

– Стас, а вдруг это… Веригин? Ведь он был очень плохой человек, раз наделал такие долги. Вдруг он сбежал, но так как знал, что его ищут, решил разделаться с отцом?

Занавеска, отделявшая кабинет от общего зала, снова раздвинулась, и у стола возник официант в черных штанах и белой рубашке. В руках у него были огромные тарелки. Официант поставил тарелки на особый столик, и там, руководствуясь указаниями Стаса, полил их маслом и щедро посыпал какими-то пряностями из огромных деревянных перечниц со стальными ручками.