Микаэль Крефельд - Пропавший Страница 7

– А у тебя по-прежнему срабатывает инстинкт полицейской ищейки.

– Некоторые вещи не забываются. Пошли, Мёффе, – позвал Томас собаку, хлопнув себя по ляжке.

Запыхтев как паровоз, собака поднялась с пола и нехотя поплелась на зов.

– Уверен, что мне не надо пойти с тобой?

– А кто же тогда вымоет посуду?

Под возмущенные крики Эдуардо Томас, подхватив на руки Мёффе, выскочил на набережную. Он был почти уверен, что Эдуардо тотчас отправится на свой кеч, причаленный перед «Бьянкой», оставив ему гору немытой посуды.

8

Выйдя на Дроннингенсгаде, Томас не спеша направился к своему дому и перед подъездом достал из кармана ключи. От карточки возле домофона, на которой были написаны их с Евой имена, еще оставался крошечный кусочек бумаги. Если у нового хозяина будут достаточно острые ногти, он легко его сковырнет.

Он взял Мёффе на поводок, зная заранее, что его всю дорогу по лестнице придется тащить волоком. Когда они подходили к площадке третьего этажа, открылась дверь нижней соседки. Толстые стекла увеличивали глаза Кетти, придавая ей в сочетании с голубыми волосами сходство с каким-то насекомым. Томас вежливо поздоровался.

Старушка сдержанно кивнула в ответ:

– Какая тут беготня сегодня!

– Наверное, это мой маклер привел покупателей.

– Опять покупатели? Они там наверху такой топот подняли, что у меня того и гляди свалится с потолка люстра.

– А я и не знал, что у вас висит люстра.

Кетти поморгала и закрыла дверь. Томас поднялся на четвертый этаж, дверь в его квартиру была приоткрыта. Подойдя к двери, он набрал в грудь воздуха и переступил порог. В прихожей на полу громоздилась целая куча рекламных буклетов. Он уже давно переадресовал свою почту на «Бьянку», где ее, как правило, бросали ему на корму, но поток рекламных буклетов был, по-видимому, так же необорим, как волны цунами.

С кухни послышалась какая-та возня, и в следующий миг из нее высунулась голова маклера. При виде Томаса профессиональная улыбка на его лице померкла.

– То… Томас Раунсхольт, – сказал он, так и не докончив приветствия.

Томас кивнул и, переступив через кучу буклетов, вошел в прихожую. Маклер по имени Кьель-не-помню-как-там-его, поправил свой серебристый галстук, спускавшийся на живот в виде змеи, свесившейся головой вниз. Понизив голос, он сказал:

– Мне казалось, мы же договорились, что я сам буду показывать квартиру.

– Да-да, конечно. Я просто решил заглянуть и посмотреть, как идут дела.

– До этого момента все шло отлично, – сказал маклер, бросая неодобрительный взгляд на Мёффе. – Его присутствие вряд ли нам поможет.

Томас помотал головой:

– Почему же? По-моему, всем нравится Мёффе.

Кьель сделал знак рукой, чтобы Томас говорил потише.

– Конечно, он по-своему очень… мил. Но ведь с квартирами примерно то же, что с автомобилями: наличие домашних животных сказывается на продажной стоимости не лучшим образом.

– Вот как? Неужели? – спросил Томас и шагнул в сторону кухни.

Кьель преградил ему дорогу и придержал, приложив ладонь к его груди:

– Послушайте, Томас! Вы бы уж как-то решили для себя, готовы ли вы продать эту квартиру. Я могу вас понять: иногда трудно расстаться с любимым жильем, однако…

Томас пожал плечами:

– Мне, в общем-то, все равно, так что…

– А между тем опять повторяется знакомая ситуация. Ведь у нас уже было так: нашелся покупатель, готовый заплатить за квартиру запрошенную цену, а вы взяли и отказали ему.

– Надо же подыскать правильного…

– Правильного покупателя, это я понял. Но только вопрос, существует ли такой для вас?

Томас задумчиво посмотрел на собеседника:

– Я понимаю, о чем вы, Кьель, и даже очень желаю продать квартиру.

В эту минуту из кухни вышел белокурый молодой человек в темно-синем костюме:

– Так вот, тут столько всего еще нужно сделать, – начал он деланым тоном. – Я имею в виду затраты на ремонт. При всем уважении к вам, я должен сказать, что считаю эту цену неоправданно завышенной.

Томас окинул молодого человека пристальным взглядом. С виду это был адвокат, либо ревизор, либо банковский служащий, а возможно, и маклер по продаже недвижимости, только, судя по костюму, более удачливый, чем Кьель. В общем, денег много, а воспитания ни на грош.

– Слушайте, никто же к вам не пристает с ножом к горлу, – сказал Томас.

Их взгляды встретились, и в прихожей повеяло холодом.

Кьель снова нацепил на лицо профессиональную улыбку.

– Ну что вы! Мы, слава богу, в свободной стране, – вмешался он с нервным смешком. – Может быть, лучше посмотрим остальные комнаты? Вон там превосходная спальня и небольшая комната, которая годится под детскую.

С этими словами он увлек за собой молодого человека вглубь квартиры.

Томас проводил их глазами. Он ничего не имел против человеческого разнообразия, но что-то уж больно много развелось по соседству деловых костюмов при галстуке. Если и дальше дело пойдет таким темпом, то скоро потребуется пылесос, чтобы очистить Северную Зеландию от этих яппи. Мысленно он уже решил про себя, что, когда Кьель закончит экскурсию по квартире, он пошлет его обратно в контору искать в своей картотеке нового клиента.

Томас повернулся к двери, ведущей в гостиную, вошел в комнату, да так и замер от неожиданности, увидев там молодую женщину, стоявшую спиной к нему и глядевшую в окно, и маленького мальчика, который нетерпеливо дергал ее за руку. При виде Томаса и Мёффе мальчик испуганно прижался к ногам матери. Женщина обернулась и улыбнулась Томасу, по ее животу ясно было видно, что она ждет второго ребенка.

Томас вежливо поклонился.

– Не хотите ли присесть? – предложил он, указывая рукой на светлый диван.

– Нет, спасибо, мне так удобно. Я думала, что только мы одни пришли посмотреть квартиру. А вы тоже интересуетесь ею как покупатель?

– Напротив. Я хочу ее сбыть. Прожил здесь чуть ли не целую жизнь. Хотя и не слишком долгую, – добавил он с улыбкой.

Она кивнула и еще раз обвела взглядом комнату:

– Хорошая квартирка, если…

– Если привести в порядок. Сам знаю, не все тут как надо, но зато какой район! – Томас улыбнулся и развел руками. – Я не хочу нахваливать свой товар. Но мы всегда с удовольствием любовались видом на вал.

Мальчик, набравшись храбрости, потянулся рукой к Мёффе.

– Магнус, нельзя трогать незнакомых собак.

– Он не кусается, разве что обслюнявит, – улыбнулся Томас мальчику. – Его зовут Мёффе.

– Мёф-фе, – повторил мальчик.

Женщина отпустила сына, дав ему погладить собачку. Мёффе с наслаждением принял нежданные знаки внимания.

– Так почему же вы решили избавиться от этой квартиры?

Такая непосредственность застала Томаса врасплох. Он пожал плечами:

– Потому что нашего «мы» больше нет.

– Извините, что я спросила, – сказала она, покраснев.

– Не надо извиняться. Нам хорошо тут жилось. Это замечательный квартал. Точно оазис в центре города.

В этот момент, будто по заказу, заиграл карильон на церкви Спасителя.

Женщина снова повернулась к окну и окинула взглядом вал с голыми деревьями и наполненный водой ров за ними:

– Мне кажется, отсюда хорошо любоваться сменой времен года, можно погулять на валу.

– Еще бы!

Она вдруг напомнила ему Еву, как та стояла на этом месте, такая нежная и стройная, освещенная льющимся в окно солнцем. Ему вдруг захотелось подойти, обнять ее за талию, прижать к себе и приникнуть к ее душистым волосам.

В эту минуту к ним присоединились Кьель и молодой человек. По выражению лица последнего нельзя было сказать, чтобы экскурсия по квартире повлияла на него в положительную сторону.

– Ну как, дорогая? Пойдем, пожалуй?

Женщина обернулась к нему с улыбкой:

– Мне понравилась эта квартира, Хенрик. Лучше не бывает.

– Но дорогая! Не кажется ли тебе, что нам бы…

Она приподняла головку и, поглядев на него свысока, сказала:

– Здесь нам будет очень хорошо.

– All right, раз лучше не бывает, – ответил он, кусая губы. – Но ведь все-таки, если…

– Хорошая новость. Не так ли, Томас? – нервно заулыбался Кьель.

Тот посмотрел на молодого человека, который по-прежнему не вызывал у него симпатий, и перспектива уступить ему свою квартиру тоже не радовала.

– Возможно, – холодно отозвался Томас и, обращаясь к женщине с мальчиком, закончил: – Я уверен, что вам будет здесь хорошо. Желаю удачи с будущей покупкой.

Через десять минут Томас остался в квартире один в обществе Мёффе, еще не вполне осознав, что она продана. Можно было не сомневаться, что Кьель в срочном порядке оформит сделку, не только ради заслуженного заработка, но в неменьшей степени ради того, чтобы избавиться от необходимости встречаться с таким хозяином, как Томас Раунсхольт. Он обвел глазами светлую комнату с покрытыми толстым слоем пыли скудными остатками мебели. Дыхание вырывалось у него изо рта туманным облачком. Он чувствовал себя здесь точно в мавзолее – мавзолее, в котором похоронена Ева. Он был совершенно уверен, что для молодой супружеской пары эта квартира станет уютным гнездышком, – это ему сказали улыбающиеся глаза молодой женщины. Невидящий взгляд Томаса устремился на дубовые половицы перед диваном. Когда-то тут стоял стеклянный столик, пока не рухнул под тяжестью тела Евы. Здесь он обнаружил ее убитой, с головой, проломленной забравшимся в квартиру домушником. Темное пятно, оставшееся от ее крови, снова проступило перед глазами. Сколько он ни тер половицы, эта картина так и не изгладилась из памяти, хотя после смерти Евы прошло уже два с лишним года.