Михаил Март - Покрась в черное Страница 7

Внезапно вспыхнул свет двух десятков ламп дневного освещения. Наташа соскочила со стола и, пригибаясь, добежала до первого ряда у дверей, где все столы были заняты. Спрятавшись под одним из них, она замерла. Тяжелая железная дверь распахнулась. В морг въехала каталка. Двое мужчин повезли очередной труп по узкому проходу в другой конец помещения, где оставались свободные места. Наташа не задумываясь подползла на четвереньках к открытым дверям, выскочила наружу и оказалась на площадке метров в тридцать. Справа был пандус, ведущий вверх. Девушка поднялась на первый этаж и попала в большой зал размером с морг, судя по всему операционную.

Много столов, два из них освещены, за ними шла работа. Выход находился с другой стороны зала, и проскользнуть незамеченной было невозможно. Справа Наташа увидела двери кабинетов с табличками. Пришлось снова встать на четвереньки и, под прикрытием бордюра, попытаться проникнуть в одну из дверей. Первые три были заперты, четвертая поддалась и открылась.

В кабинете горел свет. Никого. На столе лежал портфель, на стуле висел пиджак.

Наташа поднялась на ноги. Окно без решеток, но закрыто. Работал кондиционер. Шкаф с книгами слева, шкаф со стеклянными стенками справа — с лекарствами и медикаментами. Но главное — это холодильник. В нем вода! Наташа напилась вдоволь. Прыгать в окно она не собиралась. Всему свое время. Решила спрятаться за плотными шторами и дождаться ночи. Наташа подошла к медицинскому шкафчику, открыла его. То, что она хотела найти, не нашлось, аспирина здесь не держали, покойникам он не нужен. Зато спирт имелся. Флакончик пришлось конфисковать, воду из холодильника тоже. Скрывшись за шторой, беглянка устроила пирушку. Спустя десять минут ей уже захотелось спеть «Калину красную» или «Миленький ты мой». Часы на столе хозяина показывали одиннадцать вечера.

Владелец кабинета появился около полуночи, но не один. Разговаривали по-арабски и очень быстро. Наташа смогла понять лишь обрывки фраз. Речь шла о транспорте и срочной доставке почек в какой-то центр. Потом она услышала русскую фамилию — Копылова, которую надо готовить к операции на следующий четверг, что соответствует запросу. И еще она поняла, что за сердцем прилетит вертолет с курьерами.

Что-то шуршало. Похоже, владелец кабинета переодевался. Вскоре свет погас, щелкнул дверной замок. Наташа, выдержав паузу, вышла из укрытия и села на стул. Ноги затекли, там, за занавеской, она едва не упала, замерев по стойке «смирно», боясь дыхнуть.

Закинув грязные босые ноги на крышку стола, она около получаса сидела и смотрела в темноту. Мир к лучшему не меняется. Где-то люди подыхают от голода, где-то их потрошат, как рыбу, а кто-то валяется на диване в роскошном особняке и читает обо всем этом в приключенческой литературе с усмешкой на губах, мол, чего только не придумают эти писаки.

Наташа нашла в холодильнике какую-то еду непонятного вида и съела все, не разбирая вкуса. Выпив для храбрости остатки спирта, она открыла окно и выпрыгнула наружу. Свежий воздух, луна, полное небо звезд, мягкий ветерок с моря, пальмы. Благодать. Мир показался ей райским.

Тем же путем, по водным канавкам, к трем часам ночи она добралась до своего корпуса. Двери были закрыты, пришлось стучать. Охранник с автоматом открыл рот и долго стоял обомлевший, потеряв дар речи. Наташа не хотела выдавать своего знания арабского языка и сказала по-английски:

— Я вернулась после прогулки. Иди и позови самого главного начальника.

Начался переполох. Спустя двадцать минут она, в наручниках, сидела в кабинете какого-то типа, где было четверо мужчин. Один сидел, трое стояли за его спиной. Среди них — тот толстяк, которому она едва не сломала челюсть.

— Где вы были? — сухо спросил переводчик, говоривший по-русски свободно, с едва уловимым акцентом.

— Где вы были? — сухо спросил он.

— Гуляла. А теперь заткнись и слушай мои требования. Я страдаю клаустрофобией. Не переношу замкнутого пространства. Чем больше будете вешать замков на мои двери и окна, тем больше у меня будет желания сбежать от вас. И учти, козел безрогий, что в следующий раз я не вернусь, и вы меня не найдете. Я знаю, зачем и с какой целью меня сюда привезли. Ничего не имею против ваших планов. Но! Есть Но! Беременные женщины не должны переживать стрессы и думать о чем-то печальном. Ребенок родится нервный. А посему вы поселите меня в приличный номер с балконом, ванной и дадите мне полную свободу действий. В частности, я хочу ходить на пляж и купаться в море. В этом случае обещаю довести дело до конца. В противном — вы получите только выкидыш. Если я не захочу рожать, вы меня не заставите. Рекомендую принять мои условия, вам же забот будет меньше. Все!

По мере того как ее слова переводились на арабский, Наташа видела, как меняются лица присутствующих. Казалось, будто сбросили атомную бомбу и мужчины ждут, что она вот-вот шлепнется им на голову.

Девушка рассмеялась.

Чутье Наташу не подвело. Ее условия были выполнены. Дикарку переселили в другой корпус, в номере без решеток на окнах и глазков в дверях были просторный балкон и ванная. Одним словом, отель, тянущий на четыре звезды. Она могла свободно передвигаться, ходить на пляж, читать книги, правда только на английском или французском языках. Но ей запрещалось общаться с соседями и заходить в чужие номера. В коридоре дежурили надзиратели.

За неделю ей сделали столько анализов и таких, о существовании которых она даже не подозревала. Изучили каждую ее клетку, каждую кровинку.

Природная наблюдательность и аналитический ум Наташи помогли сделать вывод, что корпус, в котором она жила, постоянных жильцов не имеет. Здесь проводили, по ее определению, случки самцов с женщинами. Трижды она видела, как в соседний номер приводили разных девушек, а потом туда приходили мужчины. Двоих она видела в коридоре. Это были европейцы с хорошей внешностью и не старше тридцати. Один из них шел с бумажкой и смотрел на номера комнат. Искал нужный. Очевидно, попал сюда впервые и вряд ли знал, кого встретит в чужой постели. Свидание вслепую. Наташа нарекла самцов донорами.

Прозвище, данное ей этому «санаторию», — инкубатор, себя оправдывало. Вот только детей она здесь не встречала и крика младенцев не слышала. Сюда свозили определенный генофонд, проводили случку, суррогатные матери вынашивали плод, а что происходило дальше — непонятно.

Она должна родить «на заказ». А потом что? В период беременности ее будут холить, лелеять и хорошо кормить. Но после родов она станет им не нужна. Вот тогда ее поведут на убой в ту самую операционную, чтобы вырезать у нее сердце, печень, почки — все то, что можно продать. Она сама станет донором. А что делают с трупами? Зачем их держать в морге? Распотрошил и сжег. Загорая на пляже, она выискивала взглядом какую-нибудь дымящуюся трубу, но ничего похожего на крематорий не нашла. Многое ей было непонятно, а главное, она до сих пор не могла осознать, что является членом команды подопытных кроликов и участницей событий. Пока ее не коснулась чья-то рука, она была всего лишь наблюдателем, будто сидела дома перед телевизором и смотрела какой-то ужастик, ожидая развязки с хеппи-эндом. Неплохо устроилась. Надолго ли?

На ближайшие девять месяцев? А потом? Это самое «потом» не давало ей покоя.

Наташа знала, что за ней наблюдают, следят ненавязчиво, деликатно, но она чувствовала, кожей ощущала.

О побеге она пока не думала. Для побега необходимо знать местность, иметь запасы воды и пищи. Нужно не просто сбежать, а попасть в Российское посольство или представительство, ну, по крайней мере, найти русских. Не рабов, а тех, кто свободен. У дикарей помощи искать бессмысленно. Узнав о том, что ты беглая рабыня без паспорта, тебя тут же возьмут в оборот. В итоге лишь поменяешь хозяина, и не факт, что плохого на хорошего.

В эту ночь она долго не могла уснуть. Где-то около часа услышала, как хлопнула дверь соседнего номера. Наташа напряглась. Интересно, кто там поселился на этот раз. В коридор ночью выходить нельзя. Остается балкон. С улицы тоже ведут наблюдение. Ей выдали белый балахон, яркое пятно сразу заметят. Был другой выход. За последние дни она хорошо загорела на пляже, валяясь голышом под палящим солнцем. Стесняться здесь некого. Кроме нее на море никто не ходил. Ни суденышка она ни разу не видела, сколько ни всматривалась в горизонт. И сделала вывод, что в ближайших местах нет ни отелей, ни жилья.

Наташа вышла на балкон голой. Ее шоколадный загар сливался с темнотой, луна еще таилась за скалами. Соседний балкон освещался светом из окна. Можно перепрыгнуть туда, для гимнастки это риск небольшой. Она выжидала. Свет погас, спустя несколько минут вновь вспыхнул, и девушка решила попробовать. Это был классический цирковой кульбит. Разбег в два шага на длину балкона, прыжок, сальто в воздухе и приземление. Но поскользнулась, села на копчик, ударилась о перегородку. Решила — надо тренироваться, а то совсем форму потеряешь. Вопрос: где? На пляже? Нет. Никто не должен знать об этом. Любая информация, полученная врагом, обернется против тебя.