Дин Кунц - Ключи к полуночи Страница 7

Алекс прочистил горло и спросил:

— А когда вы приехали в Киото?

— Я приехала в июле, во время отпуска более шести лет назад. Как раз был ежегодный Гайон Матсури.

— Матсури... фестиваль.

— Да. Это чрезвычайно хорошо организованный праздник города. Во время его проходят торжества, выставки, театрализованные представления. Веселья и дружелюбия более, чем достаточно. Старые дома, особенно в Миромахи, открыты для публики. Там выставляются фамильные драгоценности и реликвии. Еще в городе проходит парад самых больших, какие только можно представить, лодок, все они пышно украшены, на некоторых из них на флейтах, гонгах и барабанах играют музыканты. Это впечатляет. Я осталась еще на неделю и влюбилась в Киото, даже когда круговерть фестиваля закончилась. Работая в Токио, я училась менеджменту, поэтому и решила львиную долю моих сбережений пустить на покупку здания. Так появился "Лунный свет". Я наняла самых лучших людей, кого смогла найти, и с тех пор как мы открылись, нам всегда сопутствует успех. Конечно, я ни в коем случае не миллионер. Вот вам, раз уж вы настояли, и история Джоанны Ранд — девушки-предпринимателя. Я вас предупреждала, что она будет скучна по сравнению с вашей. За весь рассказ ни одного таинственного убийства или "роллс-ройса".

— Однако, я еще не зеваю, — сказал Алекс.

— Только потому, что вы слишком вежливы.

— Только потому, что я слишком очарован.

— Помните о нашем договоре о честности.

— Я совершенно откровенен с вами. Я действительно очарован.

— Значит, вы не столь умны, как я предполагала, — сказала Джоанна.

— Хотелось бы услышать еще что-нибудь.

— Больше нечего.

— Ерунда. Жизнь нельзя пересказать за пять минут, а особенно вашу.

— О, да, — сказала она, — особенно мою. Всеми силами я пытаюсь сделать "Лунный свет" похожим на ресторан Рика — "Кафе Америкэн" — в Касабланке. Извините, но опасных и романтических приключений, как у Богарта в кино, со мной не случается и никогда не случится. Я своего рода громоотвод для обыденных событий в жизни. Самый критический момент, который я могу вспомнить, это когда посудомойка сломалась, и два дня все пришлось делать вручную. Это не тот материал, из которого может получиться блестящий рассказ за обеденным столом, и поэтому я не собираюсь больше говорить о себе. Возможно, вам это и не скучно, а меня — так чертовски утомляет.

Алекс не был уверен, что все, что рассказала Джоанна Ранд, было правдой. Но ее история на него произвела благоприятное впечатление, как и то, в каком виде все это было подано. И хотя Джоанна не была очень-то расположена много рассказывать о себе, когда она начала, в ее голосе не было ни колебания, ни малейшего намека на дискомфорт, испытываемый человеком, говорящим не правду. Та часть ее истории, когда она была певицей в ночном ресторане в Иокогаме и Токио, была несомненно правдой. Если бы ей и надо было что-то придумать, чтобы покрыть последние десять лет, то она не стала бы брать факты, которые так легко проверить и опровергнуть, особенно человеку, который собаку съел на этом и имеет лицензию частного детектива, подкрепленную многомиллионным состоянием. Что касается Британии и погибших во время отпуска в Брайтоне ее родителей... ну, он не был уверен, что из этого следует. В качестве приема, обрубающего все вопросы о ее жизни до Японии, это было эффектно, но уж слишком удачно. Кроме того, она рассказала пару незначительных фактов, встречающихся и в биографии Лизы Шелгрин. Все это показалось Алексу слишком большим случайным стечением обстоятельств.

Джоанна развернулась на подушечке и оказалась прямо лицом к лицу с ним. Ее колени прижались к его ногам, посылая сквозь него приятное ощущение близости.

— У вас есть какие-нибудь планы на остаток этого дня? — спросила она.

— Я оставил работу немногим более недели назад и уже бессовестно разленился. На остаток сегодняшнего дня я запланировал одну-единственную вещь — переварить обед.

— Если вы хотите посмотреть местные достопримечательности, я могла бы быть вашим гидом еще несколько часов.

Ее колени все еще были прижаты к его ногам, и чувство близости не проходило. Алекс почувствовал ее на первобытном, сексуальном уровне, как ни одну женщину за долгие годы.

Слегка прочистив горло, он произнес:

— Очень мило с вашей стороны предложить провести со мной время. Но я знаю, когда у тебя есть свой бизнес, всегда найдутся тысячи срочных дел. Я не хочу вам мешать в...

Джоанна прервала его взмахом руки.

— Марико все приготовит к открытию. Мне необязательно находиться там до половины шестого, может быть, шести часов.

— Марико? — спросил Алекс.

— Марико Инамури. Она мой лучший друг и заместитель в "Лунном свете". Она вам понравится. Марико — моя самая большая удача с тех пор, как я приехала в Японию. Она заслуживает доверия и проворна: работает, как дьявол.

Алекс несколько раз повторил про себя имя, пока не убедился, что запомнил его. Он намеревался долго и обстоятельно побеседовать с заместителем Джоанны по "Лунному свету". Марико, несомненно, знала о прошлом Джоанны больше, чем та пожелала открыть ему. Но он для этой Инамури чужой, и неизвестно, пожелает ли она удовлетворить его любопытство более, чем Джоанна. С другой стороны, если он будет достаточно обаятелен и любезен и сумеет затронуть тему, как бы вскользь и невзначай (Алекс называл это "ненавязчивым допросом"), Марико могла бы предоставить ему новую ценную информацию о прошлом Джоанны Ранд.

Джоанна коснулась его руки, возвращаясь из раздумий:

— Что вы скажете?

— О чем? — спросил он.

— Быть мне гидом или нет?

С шутливой галантностью, но в какой-то мере и серьезно, Алекс произнес:

— Дорогая леди, я пойду за вами куда угодно.

Она усмехнулась.

— Даже в объятия смерти?

— Дорогая леди, не только в объятия смерти, но и дальше, если вы пожелаете.

Ее звучный смех наполнил маленькую комнату:

— Боюсь, ничего такого, от чего бы дрожь по коже, в Киото нет. Но вы так отлично спародировали Дугласа Фэрбанкса.....

На что с любезным поклоном Алекс ответил:

— Благодарю, Джоанна-сан.

Она вернула ему поклон.

Алекс предполагал во время обеда составить свое мнение о Джоанне, но обед закончился, а он так и не пришел ни к какому заключению.

Ее необычные синие глаза, казалось, стали еще синее. Он заглянул в них, ища ответа.

Джоанна Ранд или Лиза Шелгрин?

Он не мог решить, которая из них.

Глава 8

По просьбе Джоанны хозяйка "Мицутани" вызвала такси. Менее чем через пять минут черный с красными буквами автомобиль компании Сохо стоял у входа. Джоанне понравился шофер: никто лучше него не подошел бы для небольшой прогулки по городу. Это был сморщенный седоволосый старичок, приятная улыбка которого обнаруживала недостаток одного зуба. Почувствовав близкие отношения между ней и Алексом, он только однажды прервал их разговор: чтобы убедиться, не пропустили ли они какой-то особенный фрагмент пейзажа, использовав зеркальце заднего вида, чтобы бросить на них одобрительный задорный взгляд.

Они путешествовали по древнему городу более часа, предоставив выбор маршрута водителю такси. По ходу Джоанна в занятной форме рассказывала Алексу о самых интересных домах, храмах, отелях, японской истории и архитектуре. По крайней мере, она думала, что он развлекается. Алекс улыбался, много смеялся, задавал вопросы о том, что видел. На Джоанну он смотрел нисколько не меньше, чем на город, и снова она почувствовала невероятную силу его личности, как бы исходящую из глаз.

Они остановились у светофора около Национального музея, когда Джоанна удивилась возникшему направлению разговора.

— Ваш акцент интригует меня, — произнес Алекс.

Она моргнула.

— Какой акцент?

— Ведь он у вас не нью-йоркский, правда?

— Я вообще не подозревала, что говорю с акцентом.

— Нет, он явно не нью-йоркский. Бостонский?

— Я никогда не была в Бостоне.

— Пожалуй, он и не бостонский. Его трудно уловить. Может быть, какой-то след оставил британский английский. Да, скорее всего.

— Надеюсь, нет, — сказала Джоанна. — Мне не нравятся американцы, выдумывающие какой-то британский акцент после всего лишь нескольких лет жизни в Британии. Он режет мне слух.

— Он не британский, — сказал Алекс. Думая над этой загадкой, он внимательно изучал Джоанну взглядом и, когда машина тронулась, произнес:

— Я знаю, какой он! Чикагский!

— Вы сами из Чикаго, а я говорю не так, как вы, — возразила Джоанна.

— Да? А я думал, как я, — сказал Алекс. — Ну, извините!

— Не за что. Кроме того, вы можете добавить Чикаго к списку мест, где я никогда не была.

— Вы, наверное, жили где-нибудь в Иллинойсе? — настаивал он.