Михаил Зайцев - Наследник волхвов Страница 7

Селу Мальцевка вполне подходил статус маленького городка, все атрибуты, а именно: памятник (догадайтесь, кому?) на центральной площади, клуб с колоннами, магазины, не только винный и хлебный, школа, почта, медпункт, милиция и т.д. и т.п. – вся городская атрибутика имела место быть. Имелась и гостиница под вывеской «Дом колхозника». Вывеска изрядно пожухла, и какой-то шутник намалевал на ней, не скупясь, ажно цельных пять звезд.

Россия в провинции просыпается рано. «Нива» подкатила к пятизвездочному Дому колхозника на центральной (догадайтесь, имени кого?) площади в начале восьмого, а директор и челядь отеля для тружеников давно упраздненных колхозов уже были на рабочих местах. Не успел Игнат перекурить, только-только вылез из «Нивы» зевающий Фокин, как, глядь, вернулся, закончив переговоры с администрацией Дома колхозника, командир Федор. И распорядился: тачку парковать у крыльца, личные вещи в охапку, шагом марш заселяться.

Вселились в трехместный номер на последнем, втором, этаже. «Пентхаус» – как назвал его Фокин. Шикарный номер: три панцирных кровати с полосатыми матрацами, ватными подушками и стопками чистого белья, три прикроватные тумбочки, три стула, два окна, один стол, графин со стаканом. И люстра под потолком о четырех рожках.

Поговорили с проводившим москвичей в «пентхаус» директором Дома колхозника. Да, Андрей Крылов останавливался во вверенном его заботам гостиничном хозяйстве в номере на одного, на первом этаже в левом крыле. Да, гражданин с телевидения приехал на рейсовом автобусе из Сидоринска утром, заселился и с легкой сумкой через плечо (нет, без всяких кинокамер, только с сумкой) ушел. Куда? Понятно, куда – к Глафире Ивановне Мальцевой, про съемки ее телевизионные договариваться. Откуда известно, чего приезжему надобно было от Глафиры Ивановны? Так Петр с Павликом рассказывали. Они товарища с телевидения вечор обратно провожали. Ну да, пьяненькие, был грех. Да и не грех вовсе, грешок, надо ж было москвича, дорогого гостя, угостить, а то как же? К тому ж редко который, посетивший Глафиру Ивановну, опосля к бутылке не приложится. Впечатляет она народ. Случается, некоторые, с ей поговорив, в обморок падают. Да, случается. Нет, проводили до крыльца и ушли. Нет, переночевал, ушел с сумкой через плечо – и поминай как звали. Нет, Петро с Павликом сказывали – снимать собирался не в тот день, когда пропал. Куда собирался, перед ними не отчитывался, но какие-то дела у москвича имелись, побочные, с Глафирой Ивановной не связанные. Село – не город, подробности таинственного исчезновения московского гостя все знают, тем более начальство. А директор Дома колхозника – здесь ух какое начальство, вона каких приезжих расселяет, даже из самой столицы. Да, последнее время стали наезжать ходоки к Глафире Ивановне. Нет, не особо много, но едут. Живет где? А памятник, что на площади, аккурат на ее улицу рукою показывает. Шагаешь той улицей до околицы, и последняя хата, шифером крытая, не ошибешься, ее, Глафиры Мальцевой. Да, здешняя она, образованная – в школе тутошней, пока пенсию не оформила, завучем работала. Про все ребячьи шалости как-то дознавалась, ух, и боялась ее ребятня, ух, боялась! Да, и мать ее, и бабка, земля им пухом, слыли окрест знахарками. Петр с Павлом? Племянники они Глафире Иванне, своих-то детишек не нажила, овдовела рано. В городах жили Петро с Павликом, а вот вернулись и наживаются на престарелой тетке. Но и селу от них польза – с району главный той осенью к Глафире Иванне наведывался, обещался этим летом всем сельчанам заборы единообразные поставить, чтоб, значит, красиво стало, благоустроенно. А когда москвича след простыл, Петро с Павликом заходили в Дом колхозника, часто, о москвиче волновались. Да, и в милиции их допросили, как же иначе? Нет, дверь в номер москвича Крылова вскрывали через день после окончания оплаченного им срока проживания. Точнее – дверь открыли запасным директорским ключом в присутствии понятых. Да-да, вещи, составив опись, забрали милиционеры, они же сигнализировали о без вести пропавшем в район и в Москву. Где отделение? Вона, из окошка видать милицию...

Словоохотливому директору дали пятьдесят целковых «на чай» и выпроводили. Фокин предложил перекусить остатками дорожных запасов, но прежде переодеться, привести себя в порядок. Оба предложения Федор одобрил. Заскрипел замками чемоданчик Сергача, захрустели липучки фирменного баула Фокина, развязал тесемки в горловине рюкзака Федор.

Надо сказать, что, спешно собираясь в дальний путь, Сергач не сумел обнаружить в своем гардеробе подходящей для пересеченной местности одежды. Закоренелый горожанин, Игнат Сергач редко выбирался на природу. Метнув в такой же пижонистый, как и владелец, чемоданчик на колесиках джинсы, кроссовки, свитер и плащ, смену белья и рубашек, утюг и запасной галстук, Игнат плюнул и поехал «в городском» – в шитом на заказ костюме, в полуботинках на тонкой подошве. Стоило сделать пару шагов от машины к дверям Дома колхозника – и полуботинки были заляпаны грязью, и брюки запачкались. Хочешь не хочешь, а переодеваться придется. Пиджак, рубашка, галстук сверху пускай остаются, джинсы и кроссовки снизу нехай пачкаются. Пиджачно-галстучный верх и джинсово-кроссовочный низ смотрятся «в ансамбле» не здорово, однако фиг с ним, сойдет для сельской местности. Игнат хотел было достать из чемодана утюг и погладить изрядно помятый за время пути пиджак, загладить складки на джинсах, но Федор не разрешил – некогда. Лишь побриться всухую разовым станком позволил, даже сбегать за водой не дал, прикрикнул на Фокина, когда тот вытащил кипятильник.

Завтракали всухомятку. Допивать остатки термоядерного кофе с донышка термоса никто не отважился. Игнат с Виктором жевали, Федор озвучивал ближайшие планы. Сергачу предписывалось в одиночку навестить «русскую Вангу». Тем временем Фокин с телевизионным удостоверением наперевес вместе с Федором нагрянут к здешним ментам. Общий сбор здесь же, у стола с пустым графином, – во сколько получится.

Вышли на площадь. Ключ от «пентхауса», единственный, выданный директором колхозного дома, Федор спрятал в нагрудном кармане спортивной куртки фирмы «Пума». Игнат застегнул пиджак на все пуговицы – холодновато, черт побери! Зря плащ не надел. Конечно, еще и в сером длинном плаще он выглядел бы вообще карикатурой хуже Фокина, который нарядился в приличное демисезонное пальто и туристические ботинки со шнуровкой по колено, однако плащ бы не помешал: тучки на горизонте появились, не ровен час – и дождичек зарядит. Впрочем, весна – не осень, авось пронесет.

Шагать до отделения милиции – площадь перейти. Фокин, наивный, вооружился мобильником и пытается на ходу связаться с Москвой. Занятие безнадежное, между тем мобильный телефон в руке добавит ему солидности, что весьма важно при общении с провинциальными ментами.

Вместе, втроем, подошли к памятнику, пожелали удачи друг дружке и разошлись. Игнат свернул, куда указывала десница истукана на постаменте. И едва не угодил под автобус.

Рейсовый автобус с табличкой над ветровым стеклом «Сидоринск – Мальцевка», описав полукруг, остановился за спиною памятника. Первый, наверное, сегодняшний автобус, ибо нет еще и девяти. Пассажиров мало, в основном – женщины непонятного возраста. Среди селянок выделяется явно приехавшая издалека матрона. Чуткое ухо Сергача уловило вопрос бойкой матроны про «бабу Хлафиру» и ответный инструктаж аборигена про улочку, на которую указывает памятник. Интересующаяся «Хлафирой» дама, очевидно, совершает паломничество к ясновидящей из южных, неблизких краев. Говорок мягкий, сама загорелая, а в средней полосе загорать еще рано. Возможно, скарб паломница оставила в камере хранения на вокзале, в Сидоринске, и, быть может, посетив «русскую Вангу», сразу сядет на поезд, поедет назад, к южному теплу. Правду сказал директор пятизвездочного Дома колхозника: едут люди к Глафире Иванне, едут. Ай да молодцы Петр с Павлом, энергично раскручивают тетку!

Игнат ускорил шаг: надо бы поспеть к «русской Ванге» первому. Безусловно, назвавшись Магистром Рунических Искусств из Первопрестольной, Игнат Кириллович по-любому станет первым. Вне всяких сомнений, Сергач запросто произведет должное впечатление на Петра с Павлом и легко сделается для них персоной VIP. Но было бы полезным, прежде чем знакомиться на официальном уровне, прикинуться лохом (благо джинсово-пиджачный прикид позволяет) и в образе лоха учинить Глафире Иванне этакий экзамен на способности к ясновидению. Пусть-ка сама угадает, что за клиент к ней явился, откуда и зачем. Вдруг еще не донеслась до околицы сплетня про троих москвичей, приехавших искать четвертого...

Игнат ускорил темп. Мыслишка проверить «русскую Вангу» на вшивость с каждым шагом нравилась ему все больше и больше. Сергач быстро переставлял стосковавшиеся по ходьбе ноги, курил, зажав сигарету в уголке губ, и очень удивился, когда встречный мужичок сказал ему: «Здравствуйте». Затем шустрый пацан обогнал Игната Кирилловича и тоже поздоровался. Смекнув, что в Мальцевке принято приветствовать всех подряд, и знакомых, и незнакомых, со следующей, сказавшей «здрасте вам», моложавой бабусей Игнат несколько стесненно, но раскланялся. Стеснение скоро прошло, и с очередным встречным Сергач поздоровался первым. Ему ответили: «И вы не хворайте». Вспомнилась байка о дремучем крестьянине, который, впервые попав в Москву, полдня здоровался со всеми подряд встречными-поперечными на площадях и проспектах и в конце концов охрип до полной потери голоса.