Алексей Ручий - Тролль Страница 7

Иду в сортир, усмехаясь. Эти мокрицы ещё ничтожнее, чем я думал. Я могу с лёгкостью стереть их с лица земли. Унизить, растоптать. Найти бы их аккаунты в социальных сетях – вот тогда бы они у меня поплясали!..

Я опьянён своей победой над Степаном. Разделал его под орех. Пусть теперь обходит бабские аккаунты стороной. Кто знает, под какой овечьей шкурой скрывается матёрый волк?

Справляю нужду, смотрю по сторонам. Туалет довольно грязный – это большой минус администрации заведения. Мы оставляем у них свои деньги, а они не удосужатся даже изредка тут прибираться. Где-то у меня в кармане есть шариковая ручка…

Ага, нахожу её. Царапаю на стене: «Вы все козлы!» Не знаю, что на меня нашло, но эта моя выходка мне нравится. Все они козлы – это уж наверняка. Ну, кроме Молчанова, конечно.

Мою руки под краном и плюю в зеркало. Моя слюна растекается по стеклу, где-то за ним ухмыляется моё отражение. Хуже от моего плевка в этом гадюшнике не станет, уж точно. Нетвёрдой походкой возвращаюсь в зал. Что-то меня развезло.

Нахожу Молчанова за нашим столиком в окружении новых кружек с пивом. Парень так и старается мне угодить, неужели его так проняла моя шутка над Стёпой?

– Кто-то у нас сегодня банкует? – спрашиваю его.

– В следующий раз угощать будешь ты, – усмехается Молчанов.

Ладно, в другой раз поставлю Молчанову пиво, так и быть. А сегодня, похоже, пьём за его счёт. Осушаю свой бокал, тянусь за новым. В голове уже изрядно шумит – ну и ладно, сегодня празднуем победу, а значит, можно всё!

Как там у Достоевского: «Если бога нет, то всё дозволено?» Ха-ха-ха, умора. Конечно, дела обстоят иначе. Бог-то есть, но его порядком достали люди. А значит, всё дозволено богу. И он будет крушить и жечь. Вот и весь расклад.

Подумайте сами – что такое совесть? Нам всем кажется, что это какой-то внутренний жандарм, чей строгий голос мы время от времени слышим, когда сильно зарываемся. Но вот стоит нам как следует накидаться или обдолбаться, как этот самый жандарм вмиг сруливает со своего поста и становится на сторону криминала.

Отсюда я делаю вывод, что никакого внутреннего жандарма на самом деле не существует, а есть лишь хрупкое биохимическое равновесие в мозгу, удерживающее нас от кой-каких поступков. И все эти муки и раскаяния – просто от нехватки соответствующих гормонов. Стоит этому равновесию чуть пошатнуться – и нам сразу срывает планку.

Так что совесть – лишь хитрая выдумка религиозных демагогов или красивый литературный оборот, в реальности же вместо неё – набор юного химика в башке, и доверять этому набору – последнее дело. Так и с ума сойти недолго.

Пью бокал за бокалом. Когда в следующий раз иду в сортир, меня уже вовсю пошатывает. Плевать. Если что – Молчанов вызовет мне такси.

Моя надпись на прежнем месте, плевок засох на зеркале. Нахожу ручку, пишу рядом: «Скоты!» Любуюсь на своё творение. Ага, так вам и надо! Вы все – козлы и скоты.

Возвращаюсь, Молчанов цедит пиво, наблюдая, как в телевизоре грудастая блондинка с накачанными силиконом губами извивается перед микрофонной стойкой. Отрывается от экрана, смотрит на меня:

– Водки? – спрашивает Молчанов.

Мне всё равно. Можно и водки. Я уже дошёл до нужной кондиции.

– Давай, – снисходительно махаю рукой.

Молчанов отправляется к бару. Какой он сегодня обходительный. Впрочем, это вполне в его стиле. Сегодня Молчанов – открыт для мира, а завтра опять уйдёт в свою скорлупу. Наверное, и ему иногда надоедает компания складских коробок.

Мой приятель возвращается, ставит передо мной графин с водкой и две рюмки. Наливает нам обоим, одну рюмку толкает в мою сторону, одну поднимает в руке.

– Есть тост?

Я принимаю рюмку, смотрю на Молчанова. Это ящик Пандоры, а не человек.

– За то, чтоб каждый получил по заслугам!

– В смысле?

– Чтоб все эти мудаки в этом мудацком мире, наконец, отхватили от бога хороших пинков под зад!

– А-а… Ну давай!

Мы чокаемся рюмками, опрокидываем в себя водку. Мой телефон вибрирует на краю стола. Смс от Степана.

«Я убью тебя, мразь!»

Такие дела. Парень никак не может успокоиться. Это доставляет мне удовольствие. Пишу в ответ:

«Сначала найди».

Отправляю сообщение и отключаю телефон. Я не боюсь Стёпы, шансов выследить меня у него – ноль, просто не хочется больше тратить на него время. Дальнейшее общение убьёт весь эффект от троллинга. А вот полный игнор заставит его скрипеть зубами ещё не раз.

– Почему они такие тупые? – спрашиваю Молчанова. Тот пожимает плечами:

– Ну, не всем же быть умниками.

Строго говоря, он прав. Но процент тупиц действительно зашкаливает. Количество идиотов растёт изо дня в день. Не удивлюсь, если таким образом бог просто пытается избавиться от нас. Это его проклятие в действии.

Пью водку, запиваю её пивом. Молчанов предлагает взять соку на запивку, но я отказываюсь. К чёрту – я хочу напиться и разделаться с этим миром!

Зрение расфокусировано, в голове шумит. Курю сигареты и пью, пью и курю. Постепенно меня захлёстывает безумие. К чёрту мир! К чёрту всех вас!

Что там делают уроды через проход? Всё тянут своё вино и болтают? А не пора ли им отправиться отсюда к такой-то матери?

Я встаю со своего места и под недоуменным взглядом Молчанова, пошатываясь, направляюсь к ним. Задеваю лысоватого в безрукавке, тот поднимает на меня глаза. Я хватаю его за грудки и дёргаю на себя. Козёл, ты занял чужое место!

Он оказывается тяжелее, чем я думал, но мне удаётся вытащить его из-за стола. Начинается потасовка.

Я пытаюсь зарядить ему по лицу, но получается у меня, мягко говоря, неважнецки. Сказывается выпитый алкоголь. Мои кулаки проходят вскользь и проваливаются в пустоту, разрезая воздух. Я слышу женский крик, кто-то вцепляется мне в плечо. Разворачиваюсь и бью с размаха. Снова мимо.

Мне прилетает в голову, перед глазами взрывается фейерверк из сотни ярких искр. Ах вы, гады! От пропущенного удара звенит в ушах, в ответ я хаотически размахиваю руками и ногами и, наконец, попадаю в кого-то. Но тут же получаю в солнечное сплетение и сгибаюсь пополам. На меня наваливается сразу несколько тел, и я оседаю на пол.

Кто-то матерится, кто-то пинает меня ногами по почкам. Переворачивается стол, звенит посуда, перед глазами плывёт, я вижу разводы грязи на полу. Пытаюсь встать, но получаю в голову и вырубаюсь.

Прихожу в себя, смотрю по сторонам – мы на улице, бредём куда-то среди сугробов. Молчанов держит меня под руку. В голове шумит, на лице нащупываю свежую ссадину, под носом засохла кровь. Жаль, не получилось отделать тех уродов. Кто же всё-таки заехал мне по башке?

Спрашиваю Молчанова, но тот лишь ухмыляется:

– Скажи спасибо, что ментов не вызвали. Устроил ты переполох…

– Они заняли наши места! – твержу как мантру.

– Это я уже слышал, – смеётся Молчанов. Мне кажется, ему глубоко поровну, что там произошло в баре, возможно, это его даже немного веселит.

Молчанов останавливается у какого-то ларька, прислоняет меня к стене. Сам скрывается в окошке, что-то там покупает. Я тяжело дышу, моргаю глазами, пытаясь сосредоточиться. Ничего не получается.

Мимо проезжает патрульная машина, я чувствую на себе подозрительный взгляд, но полицейские не останавливаются, продолжая свой путь дальше в ночь. Наконец, Молчанов отрывается от окошка, тянет мне банку пива. У самого в руках ещё несколько.

Открываю пиво, делаю несколько глотков и тут же блюю на стену ларька. Молчанов неодобрительно качает головой и резким движением отрывает меня от стены, тащит куда-то в темноту.

Я плетусь за ним, едва не теряя сознание. Пиво выплёскивается из открытой банки, оставляя на снегу жёлтые следы. Я отключаюсь.

В следующий раз очухиваюсь в салоне какого-то автомобиля. Приглушённо играет русский шансон, за окном мелькают коробки спальных районов. Я сижу на пассажирском сиденье сзади, Молчанов оккупировал место рядом с водителем. В руке у меня по-прежнему банка пива. Машинально делаю глоток.

Интересно, куда мы едем? Спрашиваю у Молчанова, тот отвечает: «Домой». Делаю ещё глоток, меня снова начинает тошнить. Я сообщаю об этом Молчанову, прошу остановить. Водитель что-то ворчит себе под нос, но прижимается к обочине.

Я вываливаюсь в сугроб и блюю, сзади меня поддерживает Молчанов. Потом я опять проваливаюсь во тьму. На сей раз окончательно.

3

Медленно открываю глаза, долго моргаю, привыкая к свету. Голова раскалывается, немного подташнивает, во рту сухо как в пустыне. Кажется, уже утро.

Прокручиваю в голове события вчерашнего вечера. Воспоминания приходят обрывочные, словно кадры какого-то экспериментального кино. Ах да, кино…

Вспоминаю Стёпу, мою удавшуюся шутку над ним. С кино-то всё и началось. Затем вспоминаю уродов, занявших наши места в баре, потасовку с ними. Умудрился же я так накидаться!