Кэтрин Коултер - Импульс Страница 7

— Надеюсь, это ее фамилия, — глухо проговорил Маркус через майку, которую натягивал в этот момент.

Меркел кисло улыбнулся:

— Не знаю ее имени, но она жесткая, как камень. Все улыбаются, кивают и выглядят так, как будто сегодня самый счастливый день в их жизни. А Тюльп почти все время молчит. Классные сиськи, — добавил он с отсутствующим взглядом.

Маркус кивнул, застегивая ширинку на шортах.

— Ты белый, как дохлый кит.

— Дай мне позагорать дня три.

— Делорио час назад уехал в Майами. Линк и Лэйси поехали с ним.

Маркус усмехнулся:

— Да, все-таки есть Бог, избавивший нас от этого зануды и драчуна. Я до сих пор никак не могу поверить, что он — сын Доминика. Плоть от плоти, и все такое.

— Мистер Джованни отослал его отсюда. Делорио не хотел уезжать. Паула тоже просилась поехать с ним, но мистер Джованни запретил ей.

— Это плохо. Ну ладно, может быть, Делорио откроет окно в самолете и его туда засосет. А может, станет приставать к Марджи, когда та принесет ему выпить, и она запихает стакан ему в глотку.

Меркел ничего не сказал, ни один мускул не дрогнул на его лице. Но он был согласен с Маркусом: Делорио и его жена действовали на нервы всем. Маркус заметил, что Меркел одет в «свою» форму: белый костюм-тройку и бледно-голубую хлопчатобумажную рубашку с воротничком на пуговицах. На шее был галстук в бело-синюю полоску, на ногах белые итальянские туфли, на мясистом запястье блестел золотой «Ролекс». У Меркела было пять одинаковых белых костюмов и десять одинаковых рубашек.

— Паула попросила одного из ребят отвезти ее на курорт. Она выглядит такой разъяренной, что может, мне кажется, проиграть и обручальное кольцо.

— Так ведь все деньги все равно возвращаются к Доминику, и кольцо вернется.

Меркел произнес, нахмурившись:

— Эта женщина, Тюльп, она мне не понравилась…

— Даже с ее огромными сиськами?

— Есть в ней что-то такое, отчего мороз бежит по коже. Понимаешь, о чем я?

Маркус уже собирался сказать «да», он понимал, что имеет в виду Меркел — у него самого мороз бежал по коже от Фрэнка Лэйси, — когда вдруг со стороны главного здания раздался крик, затем прогремел выстрел.

Меркел, чье сложение благодаря массивной груди и огромным ляжкам подходило футбольному защитнику, помчался, как сорокалетний Джон Риггинз. Маркус последовал за ним, прикрывая лицо рукой, чтобы защититься от хлеставших со всех сторон веток: они бежали по почти непроходимым джунглям.

Маркус бежал так быстро, как никогда раньше не бегал, продираясь сквозь влажные, тяжелые заросли — слуги Доминика ежедневно обрубали их, — и внезапно остановился у самой границы джунглей. Волнение прошло, он стал спокоен. Было слышно, как Эдди Меркел пыхтит где-то позади, быстро догоняя его.

Маркус сосредоточился на том, что открывалось его взору: мозг работал как часы. Прямо перед собой он видел большой дом из выкрашенного в белый цвет кирпича, с ярко-красной черепичной крышей; гибискус, орхидеи и тропические лианы спускались по стенам и обвивали окна — там никто не прятался. Перед домом стоял Доминик Джованни, держась за свою руку. На нем были белая рубашка с открытым воротом и белые брюки, и кровь просачивалась сквозь пальцы и струилась по руке. Яркая белизна сорочки Доминика контрастировала с насыщенным алым цветом крови, и у Маркуса при виде этого зрелища свело желудок.

Голландка, та самая Тюльп, стояла перед Домиником, держа в руке автоматический пистолет девятого калибра. На ней был облегавший фигуру синий костюм, и грудь у нее действительно оказалась пышной. Двое голландцев стояли позади нее. Корбо, маленький лысый человечек, прикрыв глаза ладонью, смотрел вверх в поисках вертолета. Теперь и Маркус услышал, как вертолет приближается: до его появления оставалось несколько минут.

Что же произошло? Где случился прокол? Сделка казалась уже совершенно устроенной: все, насколько он понял, было решено. У Маркуса появился шанс, первый большой шанс за долгое время.

Но что-то произошло. Намеревалась ли женщина убить Доминика? Или просто ранить, что она и сделала? Доминик казался спокойным, бледно-голубые глаза были ясными и неотрывно следили за женщиной. Если раненая рука и причиняла боль, то он не подавал виду.

Маркус прошептал, не оборачиваясь:

— Дай мне автомат, Меркел.

Автомат Калашникова, старый верный товарищ из России, мог уложить дюжину мужчин секунд за десять. Маркус предпочитал его легким ручным пулеметам Калашникова — их Доминик доставал для своих людей у какого-то западного немца, связанного с посредником в России.

— Что ты собираешься делать? — прошептал Меркел, и Маркус почувствовал, как жар, исходящий от Меркела, почти коснулся его спины.

— Будь готов, — произнес он, выжидая. Маркус был напряжен, охвачен страхом, но держал все под контролем. Чертовы ублюдки! Если они все погубят… Нет, он не может этого допустить. От этой мысли Маркусу захотелось завыть. Что же произошло?

Вертолет теперь кружил совсем низко, задевая невысокие кустарники. Корбо принялся отчаянно махать руками. Второй голландец, Ван Вессел, присел на корточки, хотя лопасти вертолета никак не могли задеть его — росту в нем было не больше полутора метров. Голландка так и не шелохнулась. Маркус видел, что она говорит с Домиником, но ничего не мог услышать из-за шума винта вертолета. Маркусу вдруг пришло в голову, что именно она командует и отдает приказы. Двое мужчин совсем растерялись и не скрывали этого. Женщина тоже была напугана, но виду не подавала. Она была их лидером.

Маркус выскользнул из укрытия. Он побежал, низко согнувшись, к дальнему борту вертолета. Вертолет был белый, и сбоку, чуть ниже кабины, яркой зеленой краской было выведено название — «Вирсавия».

Винт крутился с бешеной скоростью, взбивая кусты и растения и, как надеялся Маркус, достаточно отвлекая внимание. Он притаился прямо под кабиной, вне поля зрения пилота. Маркус увидел, как женщина кивнула голландцам, затем, сохраняя спокойствие, обернулась к Доминику и подняла пистолет. Он услышал ее крик: «Ты, поганый ублюдок!». И в тот момент, когда женщина наводила пистолет, чтобы выстрелить, Маркус выскочил из-за вертолета, прицелился и спустил курок. Пуля задела ее правое запястье. На фоне грохота вращавшегося винта звук выстрела был похож на залп из игрушечного ружья. Женщина зашаталась, и Маркус увидел, как кровь хлынула из ее руки, но она не бросила пистолет, нацелив его на Маркуса. Тот крепко сжал челюсти, и спустя мгновение две пули пронзили ей грудь. Она замерла, рот ее чуть приоткрылся, в глазах промелькнуло удивление, затем женщина тяжело осела на землю, скрестив ноги.

Двое голландцев побежали, что-то крича на ходу, но Маркус не стал стрелять по ним. Он увидел, как Меркел сбил с ног обоих, двинув Корбо в челюсть и ударив Ван Вессела в жирное брюхо. Пилот, видя, что дело плохо, оторвал вертолет от земли. Маркус поднял было автомат, тщательно прицелился… но вдруг замер. За его спиной Доминик произнес:

— Сбей его, Маркус.

Но тот покачал головой и медленно опустил винтовку. Он не мог этого сделать: не мог сбить вертолет и убить пилота. В этом не было смысла. Маркус в отличие от Доминика Джованни не был безжалостным хладнокровным убийцей.

Вместо этого Маркус поспешил обратно к Доминику. Тот уже улыбался, но его рука все еще сжимала раненое предплечье. Может, его приказ просто померещился Маркусу?

— Спасибо, Маркус, — произнес Доминик бесстрастным, вежливым тоном. — Я особо не беспокоился, может, только в самом конце. Сучка собиралась прикончить меня, — добавил он, в голосе его звучало изумление. — И я даже не знаю за что. Ты, наверное, думал, что такое она мне сказала, не так ли?

— Что, черт возьми, произошло? — Произнося эти слова, Маркус отвел ладонь Доминика от раненого предплечья, затем разорвал рукав и осмотрел рану. — Пуля, слава Богу, прошла насквозь. Кажется, я могу справиться с этим. Нам не придется вызывать Хэймса.

Доминик кивнул, и Маркус впервые заметил на его лице напряжение. Он видел, что Доминик пытается взять себя в руки.

— Все слуги заперты на чердаке. Коко сидит в купальной кабинке, привязанная к стулу. Наши двенадцать охранников, все до одного, валяются без сознания в столовой. Корбо отравил их газом. Довольно эффективное средство, надо сказать, парни отключились за считанные секунды. Мне знакомо вещество, которым они пользуются. Китайское изобретение. Ребята придут в себя часа через четыре.

— А Паула уже уехала на курорт?

— Да.

— Все подробности вы можете рассказать мне позже. Сейчас идите в дом и ложитесь. Я за всем прослежу. — И он крикнул Меркелу, стоявшему над телами двух голландцев — те были все еще без сознания: — Свяжи этих тварей, мы допросим их чуть позже.

— Правильно! — крикнул Меркел в ответ, поднял мужчин, взяв обоих под мышки, и потащил в направлении так называемого сарая для инструментов, в котором на самом деле частенько запирали людей.