Андрей Бехтерев - Крылатый Колченог Страница 7

Игнат снял комнатку 8 метров, стал пить еще больше. С работы его выгнали. Он стал попрошайничать, пить всякую гадость. И тоска его грызет, не может он без своей подруги. И тут явилась она ему наяву и сказала: «Будешь стоять у магазина, выйдет тетка с сумкой в красном пальто, скажешь ей: Валентина Григорьевна, я могу исцелить вашу маму за 300 тысяч». Игнат говорит своей подруге: «Что так дорого?» Для него тогда, что 30 тысяч, что 300, что миллион – одна и та же бесконечная сумма. Но Игната настояла. Встал он у магазина, видит тетка выходит в красном пальто, ну и сказал, волшебные слова. Тетка выпучила глаза и схватила Игната за руки. И вони его запредельной не замечает и вида его бомжовского не видит. Говорит, что все что угодно сделает лишь бы маму спасти. А маме врачи решили ногу отрезать выше колена, потому что гангрена. Бомж диктует дальше, что нужна для сеанса отдельная комната без окон и 20 минут времени. Нужна завтра и он будет ждать на этом же месте. Валентина Григорьевна кивает, но понятия не имеет где взять комнату без окон. Звонит она мужу, кричит «Выручай!». А муж ее Арам говорит: «ничего не обещаю, ласточка моя, но попробую» и приходит ко мне, потому что Арам – первая скрипка в моем оркестре. Говорит: «Корнелий Адамович, спасай. Тут полно пустых комнат, дай одну на 20 минут, тещу надо спасти». Зачем ему понадобилось спасать тещу – вопрос из другой сказки. Наверное, безногой она пугала его еще больше. Я сказал Араму: «Друг, выбирай любую комнату и делай там, что хочешь», а про себя думаю «зачем тебе, Корнелий, лишний геморрой? Спалят театр к чертям». Поэтому решил проконтролировать. Привезли мамашу – 100-килограммовую тетю лет 60-ти под капельницами. Пришел Игнат. Я первый раз его тогда увидел. Руку не стал ему жать. Я все-таки человек воздушный, а он – тина болотная. Завезли мамашу в комнату, закрылись они с Игнатом, через 5 минут выходит он, говорит все. Мамаша орет: «Меня исцелили! Спасли ногу!» Крестится, кланяется во все стороны – не знает, кто ее спас. И правда, нога, как новая. Кость гнила, а теперь чистая кожа. Я смотрю, открыв рот. Подходит ко мне Игнат, говорит: «Папаша, водки нет?». Я говорю: «Виски только». Он говорит: «Сойдет». Пошли ко мне. Стали болтать и он мне всю свою историю рассказал. Когда все разошлись, я зашел в ту комнату без окон – смотрю откуда-то шкура появилась, пятна на стенах и главное запах. Сначала не понимал, а минут через 5 торкнуло. Выскочил как вы сегодня, испугался. А потом стал водить туда девчонок, что добру пропадать. А исцеления поставили мы с Игнатом на поток. Уже 7 или 8 было. Беру процент. Игнат квартирку себе купил, стал нормальный алкоголь потреблять. Но женщин к себе не водит. Любит свою чертяку. Такая вот верность. Завтра очередное исцеление должно было быть. Один гей молодой загибается от СПИДа. Но в связи с балом этому товарищу придется-таки загнуться.

Дирижер закончил.

– А вы видели Игнату? – спросила Полина. История звучала неправдоподобно, но девушка не сомневалась, что это чистая правда.

– Нет. Пару раз присутствовал на сеансах, но ничего не видел. Только запах появлялся, как вспышка, и больше никаких спецэффектов.

В этот момент где-то в подсобных помещениях раздались громкие крики, и вскоре на сцену выбежала девушка. Она была в коротком платье и босиком. Бретельки платья слетели, и она поддерживала его рукой. Но главное ее волосы – они были ярко-рыжими. Следом за ней выбежало еще 5 человек – 3 парнишки и 2 девушки. Все хохотали. Они не ожидали увидеть на сцене Спинозу с незнакомкой. Компания тут же перестала смеяться и замерла.

– Попались? – без улыбки спросил дирижер.

– Ага, – подтвердила рыжая девушка, улыбнувшись практически до ушей. Она ловко вернула на место бретельки и опустила взгляд.

– Вам разве не сказали, что нужно отчистить помещение? – в меру строго продолжил Спиноза.

– Сказали, – промурлыкала девушка.

– Мы его чистим, – хихикнул парень. Компания засмеялась, но сдержанно.

– Это не шутки. Прекращаем беготню и уходим, – приказал дирижер.

– А завтра нас будут лапать при входе? – спросила рыжая девушка, нервно поправляя свою пышную прическу.

– А с пивом пустят? – вставил свой вопрос парень.

– Не знаю. Охраной занимаются другие люди. Думаю, что с пивом не пустят и лапать при входе будут очень старательно. Меня в том числе, если вам от этого легче.

– Тогда, Корнелий Адамович, до завтра, – сказала девушка, перестав, наконец, улыбаться.

Молодые люди, сделав вид, что их настроение безнадежно испорчено, ушли.

– Вы меня не представили, – сказала Полина.

– Забыл, – сказал дирижер, вернув на лицо улыбочку. – Это ребята с оркестра.

– Как зовут рыжую девушку?

Ее прическа была вторым оранжевым пятном за вечер.

– Олеся.

– На чем она играет?

– Догадайтесь.

– На скрипке? – спросила, чуть подумав, Полина.

– Вообще-то на альте. Но в принципе, без разницы.

– Она вам нравится?

– Олеся? С чего вы взяли? – искренне удивился дирижер.

– Вы как-то странно на нее смотрели.

– Я смотрел на нее педагогически. Она сегодня с утра два раза грубо ошиблась в «Серенаде» Чайковского. Мне, как руководителю было бы приятней, если бы она не носилась с эротическими воплями по зданию, а рыдала где-нибудь дома, повторяя свою партию. Мне кажется, она вам понравилась. Хотите потрепать ее причесочку? Могу устроить.

Полина смутилась.

– Нет, – сказала она и почувствовала, что врет. Ей действительно хотелось потрогать Олесю. Причем именно ее прическу потрепать. – Хотя, да, да, да, – злясь на себя, сказала Полина, махнув руками, – но не надо ничего устраивать. Я просто не умею врать, поэтому постоянно выгляжу дурой.

– Не переживайте так. Олеся создана для того, что бы ее хотелось потрогать или полапать, как она выражается. Вы не видели, как она играет на альте, зажмурив глазки. Благо играет она так себе, а то недоступно сияла бы сейчас на теленебесах. Во времена инквизиции такие барышни сжигались просто так, без всяких доказательств. Просто потому, что инквизиция по-честному, была создана для того, что бы сжигать этих кудрявеньких веселых созданий, которых так хочется полапать даже забальзамированным монашкам-пенсионеркам. А вы сами тот еще чертенок. Так что не смущайтесь.

– Я не чертенок, – сказала Полина.

– Как скажите. В любом случае, экскурсия окончена. Сейчас начнется зачистка, а мне надо еще у себя порядок навести. Не все посмотрели, но это был ваш выбор. Заказать такси?

– Не надо. Хочу немного пройтись.

– Я все равно провожу вас.

Спиноза и Полина вышли на улицу. Уже сгущались сумерки. Становилось прохладно. На площади перед театром парковались автобусы со спецназом, приехало даже два бронетранспортера. Из дверей активно выходил народ. Дирижеру приходилось постоянно со всеми прощаться.

– Ну, я пошла, – сказала Полина.

– Подождите, вот моя визитка.

Спиноза дал девушке визитку с телефоном.

– Спасибо вам, – сказала девушка, пряча визитку в сумочку.

– Звоните в любое время.

– Отдельное спасибо за ваше благородство в той странной комнате без окон. Вы не стали пользоваться ситуацией, хотя могли бы.

– О чем вы? Какое еще благородство? Мой род дворянами не испоганен. Я просто люблю ожидание. Теперь я буду ждать вашего звонка. Вы позвоните и скажете, что потеряли у меня свою туфельку. А потом мы откроем-закроем ту самую дверь, подышим чуток инопланетной вонью и поговорим, наконец, на «ты».

Полина не зная, что ответить, опустила взгляд.

– Черт, как тут сурово, – сказал Спиноза, смотря на суетящихся военных. – Ладно, донна Анна, до свиданья. А то ничего не успею. Завтра увидимся.

– До свиданья, – ответила Полина. Дирижер уже заходил в театр.

1.5.

– Ты – супергерой? – засмеялась Варвара, когда Сера, чуть кривляясь, отвесил приветственный поклон.

– Да, – ответил Сера, положив руки на колеса своего парадного кресла.

– Крылатый Колченог?

– Да. Это – я.

– И ты меня будешь охранять на вечеринке?

– Нет. Я не буду тебя охранять. Я тебя спасу.

Варвара еще раз засмеялась.

– У тебя вырастут крылья и ты унесешь меня в свою подземную нору?

– Два «нет». У меня крылья не вырастут. Я их просто расправлю. И в мою нору ты не поместишься.

– Я такая толстая?

– Ты такая толстая.

Варвара снова захохотала.

– Спаситель мой, пошли-ка ко мне в светлицу, а то тут стены ушастые.

Сера стал включать моторчик своего кресла, но Варвара не дала.

– Нет-нет. Будем передвигаться естественным образом, – сказала она и покатила кресло сама. Они проехали через несколько одинаковых гостиных, пока не оказались в сравнительно небольшой комнате. На полкомнаты была кровать. На стенах были обои с ярким растительным орнаментом. На противоположной от двери стене было огромное окно, из которого открывался красивый вид на синеющую вдали реку. Варвара закрыла дверь на замок.