Нельсон Демилль - Собор Страница 7

– Я принес несколько таблеток пенициллина, аптечку первой помощи, а еще горячий чай с беконом. – Из кармана аббат достал небольшую бутылочку. – А здесь немного виски для вас. Конечно, если пожелаете.

Флинн взял протянутую ему бутылку.

– Благодарю. Это именно то, в чем я нуждаюсь сейчас больше всего. – Он откупорил бутылку и сделал большой глоток.

Отец Доннелли нашел в углу две скамеечки и пододвинул их к деревянному столику, на который Брайен поставил поднос.

– Дайте ей поспать. А пока мы с вами выпьем чаю.

Флинн присел, наблюдая за священником, за движениями человека, который с полнейшей серьезностью относится к принятию пищи.

– И кто же был здесь? – внезапно спросил Флинн.

– Английские солдаты и местная полиция. Полицейские, как водится, хотели подорвать здание, но армейский офицер удержал их. Майор Мартин. Вы, наверное, знаете его? Да, он законченный мерзавец. В любом случае, все они великолепно разыграли свои роли.

– Я рад, что у каждого человека когда-нибудь наступают лучшие времена. Жаль лишь, что приходится будить людей так рано.

– Знаете, молодой человек, создается впечатление, что участники этой войны про себя высоко оценивают достоинства друг друга. Равнодушие в этом деле особо не ценится.

Флинн внимательно смотрел на священника. Наконец ему встретился человек, который не лгал.

– Можно нам уйти отсюда? – спросил Флинн, маленькими глоточками отхлебывая горячий чай.

– Нужно подождать, пока они окончательно не исчезнут из этих мест. Знаете, наблюдать ведь можно и в бинокль. Посидите еще, по крайней мере, дня два. Уйдете, разумеется, ночью.

– А что, разве все путешествуют по ночам?

Прелат рассмеялся:

– Видите ли, мистер…

– Кохарен.

– Раз на раз не приходится… Когда же все это закончится?

– Когда англичане покинут наши земли и шесть северных и двадцать шесть южных графств объединятся.

Отец Доннелли осторожно опустил чашку на стол.

– Нет, сын мой. Истинное желание ИРА, самое тайное, самое скрытое желание всех католиков – это не только сосуществование в мире после объединения юга и севера, о чем сказали вы. Это желание выдворить всех протестантов обратно в Англию, Шотландию, Уэльс. Выгнать всех Мак-Глохлинов, чтобы те отправлялись обратно, на свою историческую родину, которую они не видели и не вспоминают уже три столетия.

– Да, они все ублюдки.

Священник лишь пожал плечами.

– Поймите, я не собираюсь навязывать свое личное мнение. Хочу только, чтобы вы поняли зов своего собственного сердца.

Флинн склонился над столом.

– Почему вы здесь? Католическое духовенство никогда не поддерживало каких-либо выступлений или восстаний ирландцев против Британии. Так как же вы решились на подобное?

Отец Доннелли долго молча смотрел в свою чашку, а потом перевел взгляд на Флинна.

– Я не связываю себя с теми понятиями, которые так много значат для вас. Мне безразлично, какова ваша политика или даже политика церкви. Моя роль здесь – обеспечить убежищем нуждающихся в нем. Тайное убежище в стране, доведенной до безумия.

– Любому? Убийце, подобному мне? Протестантам? Английским солдатам?

– Всем, кто попросит. – Настоятель встал. – Когда-то в этом аббатстве был орден из пятидесяти монахов, теперь остался только я. – Он остановился и пристально посмотрел на Брайена. – У этого аббатства довольно призрачное будущее, мистер Кохарен, но очень богатое прошлое.

– Будущее… оно одно – и у вас, и у меня. И я надеюсь, что не такое призрачное, как у нашей страны.

Прелат, казалось, не слышал его слов и продолжал:

– Эта гробница была когда-то подземным хранилищем ценностей древнего кельтского знатного рода Бруидинов. Вы знаете, для чего она предназначалась?

– Догадываюсь.

– Здание называлось домом для заложников. Но у этого подземелья было совсем иное предназначение. Шесть сторон – стены комнаты – обозначают место, где встречаются шесть дорог. Поэтому-то строившиеся здания имели многогранную форму – скорее всего, именно по форме фундамента.

Священник на миг прервал свои объяснения и жестом показал наверх.

– По преданию, здесь, в Бруидине, путники или беженцы могли скрываться в стенах дома по традиции и согласно королевскому указу. Как видите, кельты не были варварами, как принято считать. – Аббат внимательно взглянул на Флинна, как бы показывая, что закончил рассказ. Однако после долгого молчания продолжил: – Так что, по древнему кельтскому преданию, вы выбрали верное место.

– Значит, вы даете приют людям, соединяя отголоски языческих преданий и христианского милосердия?

Священник слегка улыбнулся и ответил:

– Ирландский католицизм всегда был смесью язычества и христианства. Раннее христианство (после Патрика) воздвигало свои церкви на святых местах древних друидов, это место также считалось священным. Думаю, что сначала они сожгли Бруидин дотла, а потом создали свой храм странной архитектуры, но на старом фундаменте. Вы, должно быть, обратили внимание на древность этих каменных стен. Позже этот своеобразный монастырь разрушили викинги, а британская армия Кромвеля практически стерла его с лица земли. Уайтхорнское аббатство – последний храм, поставленный на древнем фундаменте. Протестантские фермеры нагло захватили все лучшие земли Ирландии, но католическая церковь сохранила свои храмы на старых священных местах.

– А разве вы желали чего-то большего?

Священник долгим взглядом посмотрел на Флинна, а затем проговорил:

– Вы бы лучше разбудили свою спутницу, пока чай не совсем остыл.

Флинн поднялся и прошел в угол, где неподвижно лежала закутанная в одеяло Морин, опустился перед ней на колени и шепнул:

– Будешь чай?

Она медленно открыла глаза.

– Давай я помогу тебе встать, – предложил ей Брайен. – Держись за меня.

Он помог ей подняться и подвел к скамье, на которой только что сидел.

– Как ты себя чувствуешь? – снова спросил он. Морин настороженно обвела взглядом уставленную свечами комнату.

– Вроде бы получше.

Флинн налил ей чаю, а отец Доннелли извлек из пузырька таблетку.

– Выпейте это.

Морин взяла таблетку и запила ее одним большим глотком еще теплой жидкости.

– Англичане приходили? – обеспокоенно спросила она.

Священник положил руку на лоб девушки.

– Приходили, но уже ушли. Дня через два и вы сможете уйти отсюда.

Морин настороженно посмотрела на служителя церкви. Он был так внимателен к ним, хотя и знал, кто они и чем занимаются. Вдруг ей стало очень стыдно. Всякий раз, когда о ее жизни узнавали другие люди, она чувствовала не гордость за свое дело, а стыд, хотя, казалось, это противоречит нормальной логике.

– Вы можете помочь нам?

– Да, конечно, дочь моя. Не волнуйтесь. Пейте чай.

– Нет, я имею в виду, можете ли вы помочь нам… уйти отсюда?

Священник кивнул головой:

– Я понял. Да, если вы захотите, то я помогу вам. Это намного проще, чем вы думаете.

Флинн явно стал беспокоиться.

– Святой отец, спешите спасти души своих прихожан. А мне нужно лишь немного поспать. И… благодарю вас за все, что вы для нас сделали.

– Рад, что смог вам помочь.

– А может быть, вы окажете нам еще одну услугу? Я дам вам телефонный номер. Человеку, который подойдет к телефону, скажите, где мы находимся, и передайте, что Брайен и Морин нуждаются в помощи. А мне потом расскажете, что он ответил.

– Я позвоню из соседнего селения. Только там есть неиспорченный телефон.

Флинн еле заметно улыбнулся:

– Если я показался вам чересчур резким, то…

– О, не тревожьтесь об этом, – успокоил его священник и, еще раз повторив номер телефона, который ему дал Брайен, попрощался и исчез в узком темном проходе.

Флинн несколько секунд смотрел ему вслед, затем повернулся, взял со стола бутылку виски и немного налил в чашку для Морин. Девушка раздраженно мотнула головой:

– Нет, Брайен, не надо. Я же приняла пенициллин.

Флинн нежно посмотрел на нее:

– Вижу, тебе не стало лучше, да?

– Боюсь, что так.

Он понимающе кивнул головой.

– Давай теперь посмотрим твою рану! – предложил он.

Морин встала, медленно сняла через голову еще влажный свитер и положила его на скамью. Флинн видел, что она испытывает сильные страдания, расстегивая и снимая окровавленный лифчик, но не предложил помощь. Вместо этого он взял со стола свечу и внимательно рассмотрел то, что причиняло ей столько мучений, – широкая глубокая рана протянулась по всей правой груди и доходила до подмышки. Пройди пуля всего на дюйм влево, и она бы погибла.

– Задело лишь слегка, – заметил Флинн.

– Знаю сама.

– Самое поганое, что мы не можем обратиться к врачу.