Джеймс Паттерсон - Переступить черту (сокращ.) Страница 7

— Вода или еда вашим людям не требуются? — спросил я.

— Пока что у нас есть все, — сказал Джек. — В настоящее время я просто хочу сказать две вещи, которые вам стоит обдумать. А именно: вы дадите нам то, что мы хотим получить, и мы, получив это, уйдем отсюда. Повтори, Майк.

— Мы дадим вам то, что вы хотите получить, и вы, получив это, уйдете оттуда, — без колебаний ответил я. Пока у нас не появятся хоть какие-то преимущества, необходимо, чтобы он как можно быстрее согласился общаться со мной и дальше.

— Молодец. Я понимаю, Майк: сидя там, где ты сейчас сидишь, представить себе такой исход трудновато. Но так все и будет. Мы уйдем, как только получим свое. Ладно, до скорого.

Линия замолчала.

Глава 3

— Что вы думаете об этих людях, Майк? — Мейсон вдруг снова обрел голос.

— Секундочку, — сказал я. Находясь ближе всех к окну командного центра, я первым заметил непонятное движение у собора. — Парадная дверь открывается. Там что-то происходит.

В дверном проеме появился мужчина в разодранной синей рубашке. Помаргивая от солнечного света, он спустился по ступенькам на выложенную каменными плитками площадку.

— Он у меня на мушке, — сообщил по полицейской связи снайпер.

— Не стрелять! — тут же сказал Уилл Мэттьюс.

Следом за мужчиной вышла, прихрамывая, женщина в туфлях со сломанными каблуками.

— Что за… — произнес Уилл Мэттьюс, глядя, как на ступени собора, а затем и на Пятую авеню вытекает тонкая поначалу струйка людей, быстро превращающаяся в мощный поток. Неужели они отпускают всех заложников? Стоявшие вокруг меня копы явно недоумевали не меньше, чем я.

Мы напряженно вглядывались в эту непонятную массовую сцену. Полицейские в форме быстро окружили толпу и вывели ее за оцепление.

— Всех детективов сюда. Из отделов ограблений, сексуального насилия — всех! Задача — установить личности и опросить освобожденных заложников, — отдал приказ Уилл Мэттьюс.

Между тем двери собора снова закрылись.

Мартелли похлопал меня по спине.

— Отличная работа, Майк, — сказал он. — Переговоры просто хрестоматийные. Вы только что спасли жизнь сотням людей.

Комплимент меня обрадовал, однако я сомневался, что случившееся имеет ко мне хоть какое-то отношение.

— Это что же, все? — спросил Уилл Мэттьюс. — Разве так бывает?

И тут телефон, который я по-прежнему держал в руке, зазвонил, и все находившиеся в автобусе вздрогнули.

— Сдается мне, — сказал я, — так не бывает.

— Майк? — произнес Джек. — Ну, как все прошло, дружище? Люди в безопасности, а? Надеюсь, никого насмерть не затоптали?

— Нет, Джек, — ответил я. — Вроде бы все нормально. Спасибо за разумный шаг.

— Стараюсь, Майк. Из кожи вон лезу. Стало быть, мелкую рыбешку мы выбросили обратно в воду, теперь я хочу поговорить о китах, которые пока остаются у нас.

Я глянул в окно. Господи! Он прав. Где бывший президент Хопкинс? Где мэр Нью-Йорка? Люди из списка первых персон так и остались в соборе. И сколько их там?

— Чтобы облегчить вам задачу, скажу: у нас тридцать четыре заложника, — произнес, словно прочитав мои мысли, Джек. — Знаменитости, разумеется, плюс кое-кто из деловых воротил, пара политиков. Пока все живы-здоровы. Но если вы, ребята, попытаетесь влезть сюда и взять нас, мы устроим такую кровавую баню, какой эта страна еще не видела. Дайте нам то, что мы хотим получить, Майк, и ничего страшного не случится.

— Мы не меньше вашего стремимся разрешить ситуацию, Джек, — сказал я.

— Приятно слышать, Майк, — отозвался Джек. — Я предлагаю вам и этим жирным котам выкрутиться из неприятностей добрым старомодным способом. То есть откупиться.

Когда Джек отключился от линии, Пол Мартелли снял с головы наушники и присел рядом со мной.

— Вы отлично справляетесь, Майк. Хладнокровие — прежде всего.

— Что вы думаете об этом человеке, Пол? — спросил я.

— Ну, он явно в здравом уме, — ответил Мартелли. — Говорит очень уверенно. По-моему, он знает что-то, до чего мы еще не додумались.

Я кивнул. У меня возникло точно такое же ощущение, просто я не смог облечь его в слова.

— А насчет взрывчатки на окнах и дверях — думаете, это правда?

— Судя по тому, как он вел себя до сих пор, я бы сказал — да, нам следует считать взрывчатку реальной угрозой.

Я оглянулся на Неда Мейсона. Он понуро сидел в самом дальнем углу с таким видом, точно ему хотелось стать невидимкой.

— Как по-вашему, Нед, — спросил я, — почему они отпустили столько людей, хоть и могли оставить их при себе?

Мейсон, явно удивленный тем, что с ним вообще кто-то захотел разговаривать, поднял взгляд.

— Ну, это понятно, — сказал он. — Во-первых, запасы еды и воды ограничены. К тому же, когда заложников слишком много, кто-то из них может заболеть или покалечиться. Или взбунтоваться. Долго контролировать большую толпу — дело непростое.

Мартелли кивнул:

— Кроме того, возможно, они решили, что, отпустив бо́льшую часть людей, заслужат одобрение прессы. Знаете, пусть простые люди получат свободу. Мы задержим только богачей. Этакие Робин Гуды.

— Эти мерзавцы все продумали, — сказал Мейсон. — Должно быть, планировали это дело месяцами. А может, и годами.

Я стукнул кулаком по столу, так что подпрыгнули чашки с кофе. Вот оно. Вот что меня беспокоило.

— Захват заложников был тщательно продуман, так? Они ничего не упустили из виду. Но как можно спланировать налет на государственные похороны, если у вас нет покойника? Значит, они каким-то образом убили Кэролайн Хопкинс!

Стивен Хопкинс сидел на скамье в часовне за главным алтарем, обхватив ладонями голову. Хорошо, что Кэролайн не видела этого кошмара, думал он.

На скамьях вокруг него сидело около тридцати знаменитостей — в основном те, кого Кэролайн привлекла когда-то к участию в благотворительной деятельности. Он взглянул на трех вооруженных мужчин в масках, стоявших перед входом в часовню. Хопкинсу часто приходилось встречаться с солдатами, и эти люди чем-то напоминали ему военных. Может, они и были военными? Отставными? Тогда, возможно, захват заложников имел политические мотивы.

В центральный проход вышел невысокий мускулистый человек, откашлялся:

— Всем привет. Я Джек. А вот этого моего приятеля можете называть Маленьким Джоном. Приношу искреннейшие извинения за то, что нам пришлось задержать вас здесь. Если кому-нибудь нужно в уборную, просто поднимите руку, вас проводят. Вода и еда у нас имеются. Чтобы получить пищу, нужно опять-таки просто поднять руку. Хотите прилечь — пожалуйста, на скамейку или на пол, вон там, у стены. Если не будете нам мешать, все пройдет гладко. Если будете — последствия могут оказаться весьма плачевными.

Кто он, этот хам, читающий им наставления, как будто они дети, оставленные после уроков? Стивен Хопкинс встал.

— Чего вы от нас хотите? — гневно спросил он. — Почему оскорбляете память моей жены?

— Мистер президент, — сказал Джек и, улыбаясь, направился к нему по проходу. — Не надо разговаривать с нами таким тоном. Я изо всех сил стараюсь быть вежливым. И искренне прошу вас, сделайте то же самое.

Хопкинс не привык к подобному обращению и проговорил, едва сдерживая гнев:

— В таком случае не соблаговолит ли джентльмен в лыжной маске объяснить собравшимся, почему их держат здесь в заложниках?

Несколько заложников нервно рассмеялись.

Джек засмеялся тоже. А потом, подойдя к президенту поближе, схватил его за волосы.

— Почему-почему? — сказал он Хопкинсу прямо в ухо. — Вот что всегда мешало вам, Стиви. Вам вечно хотелось все знать.

— Сукин сын! — взревел Хопкинс.

— Вы обозвали мою мать сукой? — поинтересовался Джек. — Еще один такой неуважительный выпад, и я выну ваши кишки и заставлю вас съесть их.

Он выволок бывшего президента в проход и с силой толкнул. Хопкинс рухнул на пол.

Джек вздохнул и улыбнулся всем прочим заложникам.

— Вспылил, что поделаешь, — сказал он. — Теперь вам известна моя единственная слабость.

Он помолчал, словно задумавшись, а затем обернулся к Хопкинсу:

— Знаете что, мистер президент? У вас сегодня был тяжелый день. Почему бы вам не отправиться домой? Убирайтесь.

Двое громил ухватили бывшего президента под мышки и быстро поволокли его к выходу.

Джон Руни, человек, которого назвали «кинокомиком десятилетия», молился. Он, может быть, и отошел от церкви, но был когда-то крещен и потому тихо сидел на скамье и читал «Отче наш».

Он дошел до середины молитвы, как вдруг что-то легонько стукнуло его сзади по шее. Оглядевшись, он увидел на скамье рядом с собой бумажный шарик, скатанный из страницы, которую кто-то вырвал из сборника гимнов.

Руни прикрыл шарик ладонью, взглянул на охранявших их бандитов. Самый здоровенный из них, Маленький Джон, сидел на алтарном возвышении, словно на капоте машины, и зевал во весь рот.